Таинственная герцогиня - Монро Люси - Страница 3

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая

Он и не собирался стоять молча, но на этот раз именно он, привыкший шокировать окружающих, был захвачен врасплох поступком Ангела. Леди не приглашают джентльменов на танец – и все-таки она его пригласила. Она открыла рот, чтобы произнести что-то еще, но не успела.

Рейвенсвуд опередил ее, низко поклонившись и сказав:

– Я в восторге от такой чести, ваша светлость.

Синие глаза оттенка английского летнего неба расширились, и она перестала пятиться. У Мэри тоже были синие глазa, но даже после того, что ей довелось пережить, в них не возникало такой настороженности, как в глазах Ангела.

Беатрис – эта жеманная девица, которую его сестра предназначила ему в партнерши, – уставилась на них с благоговейным ужасом. Разумеется, она и представить себе не могла, чтобы какая-нибудь леди добровольно составила ему пару. Своей придуманной историей о другом партнере она ясно дала понять, что сама она точно не захотела бы.

Желание Ангела потанцевать с ним удивило виконта. А также и его отчаянный порыв обнять ее, пусть даже в таком быстром танце, как контрданс. Он не ожидал ничего подобного по отношению к этой женщине, когда давал обещание Мэри.

Рейвенсвуд протянул ей руку. Его не удивило, но несколько разочаровало то, что она вздрогнула от его прикосновения. Потом она, похоже, собралась с силами, и Рейвенсвуд повел ее к танцующим. Музыканты заиграли, они присоединились к остальным. Движения Ангела были изысканны.

Впрочем, ничего другого он от Ангела и не ожидал. Она выглядела и вела себя так, словно являлась воплощением женского совершенства, а ее безукоризненная красота казалась сверхъестественной. Высокая для женщины, она тем не менее производила впечатление хрупкой.

Светлые волосы, собранные в греческий узел, подчеркивали стройность шеи и усиливали ощущение того, что перед ним неземное создание. Если учесть полупрозрачную кожу и невозмутимые черты лица, она казалась мраморной статуей богини, а не простой смертной женщиной.

Синее шелковое платье идеально подходило к ее глазам и безо всякой вульгарности обнажало верхнюю часть невысокой груди.

Совершенство!

Почему она пригласила его на танец? Это никак не вязалось с ее обликом, а также с образом хладнокровной дряни, которой он ее считал – а вовсе не ангелом, как полагали в обществе. В конце концов, ангелы не танцуют с чудовищами.

Рейвенсвуд знал, как его называют в обществе, и его это нисколько не трогало. Он привык к тому, как остальные реагируют на его шрамы. Когда он стал старше и сделался намного крупнее, чем другие джентльмены из общества, подобная реакция только усилилась.

Черт побери, только двое мужчин из числа его знакомых могут соперничать с ним в росте – это мужья его сестер, но они уникальны и во всех остальных отношениях. Ни один из них никогда его не боялся, и обоим хватило мужества жениться на весьма волевых женщинах. Его сестры были такими же упрямыми, как и он сам. Так почему же Ангел пригласила его танцевать? Рейвенсвуд нахмурился, размышляя. Леди напротив него тут же забыла замысловатые движения танца и споткнулась. Рука Джареда метнулась вперед, чтобы поддержать леди, их взгляды встретились, и он прочел в ее глазах удивление, когда мягко подхватил партнершу и продолжил фигуру танца. Встретившись в следующей фигуре с герцогиней, Джаред испытал облегчение.

– Вы остановились не в Эштон-Мэноре? – спросил он, заранее зная ответ, но желая еще раз услышать ее мелодичный голос.

– Нет. Я живу неподалеку, и ваша сестра любезно пригласила меня на сегодняшний вечер.

Он знал, что Айрис пригласила Ангела на все запланированные развлечения, но герцогиня посетила только два из них. Она пришла на обед в первый день, и Джаред исподтишка изучал ее, собираясь подстеречь где-нибудь и поговорить после того, как джентльмены снова присоединятся к дамам. И с разочарованием узнал, что она пожаловалась на головную боль и рано покинула дом.

Он ждал, что она снова появится, но герцогиня не приходила, и Джаред решил, что сам посетит ее. Прежде чем выполнять данное Мэри обещание, он хотел понять, что она за человек. Первоначально Джаред собирался приехать на завершающий бал светского сезона и встретиться с ней там, но Ханна, играя в саду, упала, и путешествие пришлось отложить.

Узнав, что поместье зятя находится рядом с домом герцогини и что сестра хочет пригласить ее вместе с другими погостить на несколько дней, Джаред буквально потряс Айрис своим появлением. Он всегда охотно встречался с обеими сестрами и их семьями, но предпочитал делать это в своих имениях, и сестры об этом прекрасно знали.

Общество и его манерные правила раздражали Джареда. И дело было не только в том, как окружающие реагировали на его внешность. Он презирал людей, забывавших о долге и чести в угоду мнению света. Так случилось и в его собственной семье. Было невыносимо сознавать, что обе сестры и мать, которую ему так и не позволили узнать, пострадали из-за трусости отца.

Контрданс закончился, и Каланта в сопровождении Джареда покинула площадку для танцев.

– Не желаете бокал шампанского или пунша? – спросил Джаред, надеясь побеседовать и получить ответы на кое-какие вопросы, продолжавшие возникать у него.

– Бокал шампанского – это чудесно. – Мелодичные интонации словно окутали его, и Джареду захотелось, чтобы она поговорила с ним еще немного, но прежде следовало отыскать лакея с подносом шампанского.

Каланта сидела в кресле, к которому проводил ее Рейвенсвуд, идеально выпрямив спину. Она боялась, что, расслабившись, полностью утратит самообладание. Танцевать с Рейвенсвудом оказалось еще опаснее, чем она предполагала.

Будучи замужем, она, как могла, избегала прикосновений к себе, а уж после смерти мужа и вовсе их исключила. И все-таки не было никакого сравнения между отвращением и ужасом, которые она испытывала, когда муж мимоходом прикасался к ней, и реакцией, испытанной от близости Джареда.

Каланта обнаружила, что страшно ревнует Рейвенсвуда в те минуты, когда он выполняет фигуры танца с другими дамами. Она мечтала, чтобы он танцевал только с ней. В какой-то момент джентльмены обнимали своих партнерш за талию, и Каланте хотелось оттолкнуть леди, стоявшую напротив Рейвенсвуда, и занять ее место. Ей потребовалось все самообладание, чтобы подавить этот порыв.

Он не развлекал ее пустой болтовней, что остальные партнеры считали необходимым, и, в сущности, задал один-единственный вопрос – ночует ли она в доме с другими гостями. Каланта почувствовала облегчение от того, что он больше ни о чем не спрашивал, не интересовался, как сможет отыскать ее, потому что знала – она не должна с ним видеться. Каланта не могла рисковать своим с таким трудом завоеванным покоем.

Оглядев комнату, она удивилась, какими яркими кажутся ей краски, словно все вокруг внезапно ожило, – и это испугало ее. Каланте хватало своих занятий, цветов и рисунков. Она не могла позволить себе увлечься таким мужчиной, как Рейвенсвуд. И все-таки какой-то частью сознания понимала, что уже увлеклась.

Каланта хотела бежать прочь, но тут он вернулся.

– Шампанское, ваша светлость.

– Пожалуйста, зовите меня Калантой. – Она ненавидела титул, напоминавший ей о том, чем она не смогла стать, и о браке, наполненном адскими мучениями. И почему-то больше всего ей не нравилось, когда этот титул слетал с уст Рейвенсвуда.

– Очень хорошо, Каланта. А меня зовут Джаред. – Виконт произнес это с торжественностью, с которой обычно объявляют о своем королевском происхождении.

– Рада познакомиться, Джаред.

– Я знал, кто вы такая, еще до нашего танца.

– Да. – Каланта тоже знала, кто он такой, но теперь они познакомились. Было что-то очень интимное в подобном знакомстве, когда никто не представлял их друг другу. – Вы брат леди Эштон.

Он кивнул.

– Каланта – имя греческое.

Ей нравилась его прямота. Не нужно тратить усилия, пытаясь уловить скрытые нюансы и двусмысленные значения слов. Каланта не улыбнулась, хотя ей этого хотелось, и такое желание удивило ее.

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая