Между двух стульев (Редакция 2001 года) - Клюев Евгений Васильевич - Страница 65

– Говорят, так выглядела земля после гибели Атлантиды или что там у них стряслось… Слава Богу, что хоть посветлело!

– …О, любовь моя! – крик Шармен свидетельствовал о перемене объекта внимания.

Белый Бон, всё поняв, распахнул объятья – праздника на лице не имея.

– Ну, каково? – Петропавел, медленно трезвеющий после ласк Шармен, услышал около себя знакомый бестелесный голос. – А Вы, дорогой мой, существа свои все-таки как перчатки меняете! Заснуло одно – и Бог с ним, если другое бодрствует! Или – если Вам кажется , что оно бодрствует, хотя на самом-то деле бодрствует, может быть, именно то, которое Вы считаете спящим! Или еще какое-нибудь Ваше существо бодрствует – например, в данный момент отсутствующее…

Но сейчас Петропавлу было не до самоанализа. Освободившись от Шармен, в рассеянном белом свете он увидел вокруг себя первозданный хаос и пытался как-то разместиться в нем, что было сложно. Множество частично знакомых ему существ праздно толпились у подножья душераздирающе огромной горы, замыкавшей пространство СТРАШНОГО САДА и заслонявшей как горизонт, так и все возможные пути, кроме уже известных.

– Ну… и что дальше? – обратился сразу ко всем Петропавел, не вполне отчетливо понимая сущность тех событий, которые имели место в то время, как Шармен лобзала именно его.

– Поздно спрашивать, голубчик! – за всех ответил Блудный Сон, оказывается, все еще бывший рядом. – Я, видите ли, за Вами.

– За мной? – Петропавел потряс головой. – Что это значит – «за мной»?

– Дело в том, что я ведь проводник… Харон, если угодно! – В голосе была легкая, как пушинка, насмешка.

– Проводник – куда?

– Туда-сюда. Из одного состояния в другое. – Множество пушинок полетело в разные стороны.

– Вы же были Блудный Сон! – укорил его Петропавел.

– Блудный Сон я и есть , – заверил голос. – Одно другому не мешает.

– То есть, все мы все-таки видим сон… – вслух размышлял Петропавел. – Причем один и тот же сон. А один и тот же потому, что это сон блудный. – Самому Петропавлу его вывод показался весьма грациозным.

– Ну, насчет всех я не стал бы обобщать, – быстро обособился некто, кого Петропавел мог бы назвать, скажем, Воще Бон. – Что касается меня, то я никакого сна, тем паче блудного , в данный момент не наблюдаю.

Остальные тут же присоединились к Воще Бону, если это, конечно, был он. Так и выяснилось, что, кроме Петропавла, никому ничего сейчас не снится, а Петропавлу, стало быть, снится… если он позволяет себе такие заявления и вообще слышит голоса !

– Получается, что Вы только мой сон?

– Пожалуй. Но оно и понятно: другим для того, чтобы перейти из одного состояния в другое, проводник не требуется. Они просто пребывают во всех своих возможных состояниях сразу – во избежание недоразумений… ну, чтобы потом уже не удивляться ничему.

– Стало быть, что же… Вы тут все живете нормальной разнообразной жизнью, а я один – сплю?

– Ну, как Вам сказать… То Ваше существо, которое задает этот вопрос, со всей очевидностью не спит. Однако что касается другого Вашего существа – во-о-он того! – Блудный Сон промелькнул справа налево, в направлении горной гряды, – то оно спит как убитое. Насчет остальных Ваших существ пока нет ясности. Впрочем, двое из них, кажется, победили друг друга в роковой схватке и разлетелись по частично сохранившемуся в легендах Белому Свету…

Петропавел не слышал конца реплики. Он изо всех сил вглядывался в горную гряду и узнавал… узнавал свои черты – в изгибах уступов, в напластованиях пород, в переливах света.

– Да это же… это же Спящая Уродина! – вдруг крикнул он и смертельно испугался своего крика. – Но она ведь миф!

– Выходит, для кого как… Для Вас , стало быть, не миф.

– Разве меня не разыгрывали – все это время… разве меня не разыгрывали?

– Может, и разыгрывали… только Вы ведь не позволили себя разыграть! Так что… разыгрывали, разыгрывали да и заигрались !

– И, значит, я, именно я…

– Значит, именно Вы… а не Вы – так другой, не все ли равно кто! Хотя… справедливости ради заметим, что в этой жизни Вам предлагалось многое, но Вы слишком уж страстно отвергали любую новую роль. На данный момент роли распределены – и практически все вакансии заняты. Спящая Уродина – единственное , что осталось. Да и то потому, что она всё время спала!.. Да не грустите Вы так: Спящая Уродина – это весьма… весьма монументальная роль. И Вам она очень даже к лицу !

…Надо ли говорить, что вновь возникшая перспектива целоваться, да еще целоваться теперь уже с собой , и даже страшнее – с собой как со своей возлюбленной , Петропавла не сильно обрадовала.

– По-моему, это противоестественно, – хрипло сказал он в никуда.

– Противоестественно – что? – спросил Бессмертный Ой ли.

– Себя целовать – вот что! Как свою же возлюбленную…

– Ну, если есть другие варианты… – на минутку проснулось Противное-с-Двумя-Головами.

– Поговорим о других вариантах! – отфистулил Петропавел.

– Ну, например, один из других вариантов – это забыть , что у Вас есть дом, – очень деликатно подсказала Таинственная Королева. – И тогда рассматривать возникшую проблему, проблему возврата домой, как несуществующую. Еще один вариант – вспомнить , что у Вас есть дом. И тогда рассматривать как несуществующие все прочие проблемы – в том числе и проблему насчёт… поцеловать Спящую Уродину – кем бы она ни была!

– Даже если она – я сам! – с отчаянием продолжил Петропавел.

– Можно подумать, это я виновата, что Вы такой, какой Вы есть! – обиделась Таинственная Королева и отвернулась, заметив в сторону с обольстительной улыбкой; – Подумаешь… трагедия – себя поцеловать!

– Я не могу забыть, что у меня есть дом ! – сказал себе Петропавел.– Я не давал разыграть себя только потому, что все время помнил об этом. Мне важно было вернуться. За это я готов заплатить любой ценой и считать не существующими любые проблемы.

Что ж… оно и действительно трудно: забыть, что у тебя есть дом.

Для Петропавла же это означало буквально следующее: ему предстояло-таки поцеловать себя как свою возлюбленную.