Выбери любимый жанр

Повязанный кровью - Корнев Павел Николаевич - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

– Там пиво есть? – повернулся я к Арчи, игнорируя не самые лестные замечания Шутника о северянах.

– Может, сидр? – осторожно накренив бочонок, наполнил себе кружку Янек.

– Лучше пиво.

– Держи. – Передав мне запотевший жбан, Арчи подцепил двузубой вилкой запеченную форель и переложил к себе на деревянную доску. – Уху будешь?

– Лучше выпью, – отказался я и заинтересовался стоящей перед здоровяком стеклянной бутылью с коричневато-золотистой жидкостью. – А это что?

– Бренди, – ответил Арчи, но налить не предложил.

Да я бы и отказался. Бренди хорош промозглым вечером, а не когда солнце жарит как сумасшедшее, пропотевшая рубаха липнет к спине, а воздух такой густой, что еще чуть-чуть и его можно будет черпать ложкой как сметану. И чего так припекает? Вроде осень скоро.

– Ты смотри, смотри, – толкнул Змейку под локоть загорелый до черноты Ежи Петелька и тот облился сидром. – Да вон туда, вон пошла!

– Какая цыпочка! – присвистнул парень и сделал попытку подняться со стола.

– Сиди, – хлопнул его по плечу спустившийся со второго этажа Семен Лебеда и осторожно поправил повязку, которой было замотано рассеченное ухо. – Не про тебя девица, купцова дочка.

Язва засмеялся и что-то зашептал на ухо уже прилично набравшемуся Власу.

– И чего? – Висельник потер шрам на шее, из-за которого, должно быть, и получил свое прозвище. Думаю, на самом деле след остался вовсе не от петли палача, но Ежи на эту тему предпочитал не распространяться.

– А того, что никаких драк. Анджей вернется, голову оторвет.

– Да какие драки? – сразу успокоился Висельник. – А где Дубрава, кстати?

– Насчет серебра пошел договариваться. – Семен потеснил Власа Чарку и уселся на скамью.

– Это хорошо, – обрадовался Влас, уже снявший с обожженного запястья бинты, и вынул из руки Шутника кувшин с вином. – Эр-торское? Дай-ка пригублю.

– А мамашка-то купцу рога наставила, – прищурился Петелька. – В девке эльфийская кровь сразу видна.

– Ты на мамку не греши, ослиной крови в этой крале и четвертушки не наберется. – Шутник забрал кувшин обратно и вновь наполнил свою кружку.

Я чуть пивом не подавился. Когда успел рассмотреть? Он же к ней спиной сидел.

– Ты почем знаешь? – засомневался в его словах Висельник.

– Браслетик на запястье видел? – Габриель выломал у курицы вторую лапу. – Печать сургучная на нем синяя, не красная.

Ежи вскочил, присмотрелся и медленно сел обратно на лавку:

– Глазастый…

– Я вот чего понять не могу: орки заезжие да гномы податями отделываются, а эльфам еще зачем-то церковные печати шлепают. – Янек покачал головой и наколол на нож ломоть мясной нарезки. – И вообще в Империю остроухих не шибко-то и пускают. Боятся, что слишком на людей похожи?

– А ты сам подумай. – Шутник выхлебал остатки вина прямо из горлышка и закатил кувшин под стол. – Ублюдков от орков или гномов мне еще видеть не доводилось, а вот эльфийских полукровок…

– Ерунда. – Висельник швырнул в Шутника рыбью кость, но тот увернулся. – Просто на гномиху или орку даже у тебя не встанет.

– Что верно в одну сторону, не всегда верно в другую, – как-то слишком туманно выразился Чарка.

– Чего? – не понял Ежи Петелька и, немного подумав, предположил: – Но, вообще, церковникам про превосходство человека легко рассуждать, а вот пройдет мимо такая красотка…

– Хватит языком трепать. На дыбу захотелось? – легонько хлопнул по столу Арчи. – И с чего вы взяли, что эльфов в Империю не пускают? Нет никаких запретов, милости просим! А лесным оркам, между прочим, только на ярмарку в Ла-Грос дорога открыта. Про степных и сами все знаете.

– Мне дед рассказывал, – я глотнул пива, – эльфы только в своих лесах вечную молодость сохраняют. А среди людей так же, как и мы, стареют. Будто бы им деревья силу дают.

– А наши леса как же? – удивился Янек.

– Да разве ж это леса? – хмыкнул я и налил еще пива. – У нас в княжествах и то нетронутые чащобы только на севере остались.

Незаметно на улице стемнело, и в зале зажгли светильники. Менестрель быстренько перекусил и заиграл что-то более веселое. За многими столами гуляки в такт мелодии затопали ногами по полу, и музыкант запел песню о вдове винодела и мельнике. Шутник тяжело вздохнул и завистливо покосился на компанию обозников, пустивших по кругу набитую дымным зельем трубку. Дюжие парни с уходом хозяина расслабились и теперь соревновались в выдувании колец дыма. Ишь, как Шутника скрутило-то. Это самое зелье привозили с самого юга Норлинга, продавали только в аптеках, и нечего было надеяться найти его в селе, пусть даже и большом. Интересно, Габриель-то где к нему пристрастился?

Служанки принесли новые жбаны с пивом и бочонок с яблочным сидром, унесли пустые блюда и протерли забрызганный вином, жиром и соусом стол. Непривычно мрачный Арчи почти допил бутылку бренди и теперь задумчиво вертел в пальцах оловянную кружку.

Что-то Дубрава припозднился. Не может в цене с купцами сойтись?

Долго уже молчавший Габриель неожиданно отставил кружку с вином и, покачиваясь, поднялся со скамьи. Прежде чем кто-либо успел его остановить, он оказался рядом с менестрелем и выхватил гитару. Народ в зале недовольно зашумел, музыкант вскочил на ноги, но Шутник ладонью отодвинул его в сторону и уверенно заиграл. Немного успокоившийся менестрель, не спуская глаз с гитары, присел обратно на табуретку, а Габриель, несколько раз сбившись, начал незнакомую мелодию, и подгулявшие посетители притихли.

– «Выпей и снова налей, коли в кувшине вино», – хрипловатый голос Шутника неожиданно легко перекрыл царивший в зале шум, – «Коли тебе все равно, сколько осталось монет…»

Обозники радостно загомонили и с шумом сдвинули кружки с пивом. Песня им явно пришлась по душе. Для дружины певческие способности Шутника тоже оказались неожиданными. Да, за это стоит выпить.

– «Если рядом друзья, а в камине огонь – выпей и снова налей.
И не думай о том, что на юге опять молнии бьют в обелиск,
Тот, под которым лежит последний норлингский принц»,

– увлекшийся пением Габриель не обратил внимания на моментально стихшие разговоры. А зря – не стоит некоторые имена на людях поминать. Не в Империи.

– «Выпей и позабудь про тех, кто спастись не сумел,
Про тех, для кого обелиск – дверь в последний предел…»

Опомнившийся менестрель вырвал у Шутника гитару и тут же покатился кубарем, получив кулаком в скулу. На защиту певца бросился парень из компании обозников, но неожиданно резко заскочивший на лестницу толстяк пинком в грудь отшвырнул его назад. Приятели растянувшегося на полу бедолаги вскочили на ноги и бросились к нашему столу, но самый шустрый из них тут же упал на колени, заполучив в лоб разлетевшийся вдребезги кувшин. А потом обозникам стало уже не до нас: Ежи Петелька и Влас Чарка, не долго думая, приподняли и метнули в них тяжеленную скамью.

Не разобравшийся в чем дело вышибала сдуру сунулся к обозленным обозникам, но его схватили сразу несколько человек и вышвырнули в окно, попутно перевернув соседний стол. Едва успевшие выскочить из-под массивной деревянной столешницы крестьяне кинулись на обидчиков с кулаками, и только вовремя заскочивший в зал дородный старшина охранников не дал разгореться потасовке.

Мы сами тоже в драку не полезли – с улицы в корчму вбежал взбешенный Дубрава. Лебеда сразу же поспешил утащить упиравшегося Шутника в комнату на втором этаже, все остальные вновь уселись за стол.

– Угомонитесь! – рявкнул на разгоряченных парней старшина и, подойдя к нашему углу, моментально определил в Анджее главного. – Пойдем, потолкуем.

– Пошли. – Показавший дружинникам кулак Дубрава был мрачнее тучи.

Хорошо, хоть никого лавкой не зашибло, может, полюбовно договориться получится. Дубрава и старшина обозников отошли к кухне, где к ним немедленно присоединился визгливо перечислявший причиненный заведению ущерб хозяин постоялого двора.

14
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело