Психопат - Бруно Энтони - Страница 4
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
Смеется, гад. Думает, все это очень остроумно.
– Пошел ты, Гиббонс.
– Чего ты, я просто объясняю тебе положение вещей.
– Послушай, Иверсу нужен подробный отчет. Когда убивают одного из донов мафии, Бюро должно сделать какое-то заявление для прессы, а ему уже надоело отделываться общими фразами.
Рой, бармен, подошел к ним, протирая по пути стойку. По мнению Тоцци, ему было лет двадцать восемь – тридцать. Белокурый, мускулистый, стройный, он всегда выглядел жизнерадостным. Тоцци наблюдал, как его большая рука орудует тряпкой на стойке. Чего ж этому парню не радоваться жизни? Он пока что не на пороге сорокалетия.
– Еще по одной, джентльмены?
Гиббонс глянул на бутылку напарника. Она была почти полной.
– Мне еще одну, Рой. А моему другу, наверно, чашку травяного настоя, раз он сегодня не пьет. Видимо, бережет здоровье.
Бармен хрипло заржал, обнажив безукоризненно белые зубы. Смеялся он добродушно, но по-дурацки. И Тоцци решил, что ненавидит этого парня.
Мускулистый дурак достал из-под стойки бутылку пива. Гиббонс допил то, что оставалось в первой, потом взглянул на часы. Рой поймал его взгляд, кивнул и придал лицу непроницаемое выражение.
Тоцци нахмурился. Они что, затевают какой-то розыгрыш? И дал себе слово уйти, если кто-то появится с тортом ко дню рождения. Пусть считают, что у него нет чувства юмора. Сейчас ему не до шуток. К тому же день рождения у него через две недели.
Рой подошел к концу стойки, поднял руки и включил телевизор на полную громкость. Со своими ручищами он походил на орангутанга. На экране ведущий занудно переговаривался со спортивным обозревателем и синоптиком. Потом их сменила коммерческая программа, телевизор громко загудел, и появился автомобиль, мчавшийся по усеянной палыми листьями проселочной дороге.
– Гиб, что это значит? На кой черт он так усилил звук?
– Что? Не слышу.
– Не смешно, Гиббонс. Совсем не смешно.
– Что-что?
Автомобильная реклама кончилась, началась другая. Услышав размеренные, глухие удары по барабану, Тоцци узнал ее. Камера демонстрировала огромный зал для тяжелой атлетики с блестящими хромированными снарядами. На экран можно было даже не смотреть – этот ролик знали все.
– Гиббонс, что это? Ради меня?
– Помолчи, Тоц. Я хочу послушать.
Камера замерла, и появилась та самая девица в красных колготках, под майкой-безрукавкой такого же цвета торчали грудки, краснели пухлые губы, томно смотрели глаза, грива длинных белокурых волос спадала на спину и плечи; девушка поднимала и опускала небольшую штангу, с каждым движением груди ее подрагивали.
На лице Гиббонса растянулась противная усмешка, от уха до уха. Рой приложил ладони ко лбу козырьком, стараясь не рассмеяться.
"...оздоровительный центр «Иикербокер»,– загремел ее усиленный голос, – с четырнадцатью залами, расположенными в Манхэттене, Бруклине, Куинсе, на Стейтен-Айленд и в Нью-Джерси. Приглашаем – приходи и...
—НА-КА-ЧИ-ВАЙ-СЯ!
Все, кто сидел в баре, выкрикнули завершающее слово, блондинка произнесла его с этаким призывным взглядом – "давай, парень, приходи и накачивайся ради меня".Ее даже окрестили Мисс Накачивайся. Оздоровительный центр всю весну выпускал в эфир этот ролик, и каждый нормальный мужчина в Нью-Йорке вожделел к блондинке. Даже Тоцци не мог отрицать, что, впервые увидев ее, испытал желание. Только на кой черт включать ящик на полную громкость и оглушать всех? Не извращенцы же здесь собрались, в конце концов!
Пожав плечами, Тоцци взглянул на Гиббонса:
– Ничего не понимаю. Предполагается, что это смешно?
– Это ведь твой любимый ролик, Тоц. Сам же говорил.
Тоцци зажмурился и потряс головой. Он не верил своим ушам. Совсем по-детски. А для пожилого человека, как Гиббонс, еще хуже того. По-стариковски. Хоть что-то да придумать. Ха-ха-ха.
– Слушай, Тоцци, давай по правде. Говорил ты мне в прошлом месяце или нет, что, будь у тебя последнее желание перед смертью, ты хотел бы провести пятнадцать минут наедине с Мисс Накачивайся? Отвечай. Говорил, или я спятил?
Рой покатывался со смеху. Музыка все грохотала, блондинка на экране продолжала поднимать штангу, демонстрируя соблазнительное тело, а закадровый голос расписывал условия оздоровительного центра.
– Ладно, ладно, признаю. Я признал, что она лакомый кусочек. Ну так что же?
– А говорил, что хотел бы провести четверть часика с ней наедине?
Тоцци молча уставился на Гиббонса. Рой, надрывая животик хохотом, потянулся вверх, чтобы уменьшить громкость. Публика не сводила с них глаз, тупо улыбаясь, словно ждала какого-то продолжения.
Тоцци понизил голос:
– Ладно, Гиб, если это доставит тебе удовольствие – говорил. Я сказал, что не прочь бы провести минут пятнадцать наедине с Мисс Накачивайся. Ну? Доволен?
Передача кончалась. Он бросил последний взгляд на блондинку и вздохнул. Его дни с девчонками такого возраста позади. Он понятия не имел, как вести себя с подобной девицей.
Гиббонс все скалил свои зубы.
– Так вот, Тоц, твое желание для меня закон.
И тут кто-то похлопал Тоцци по плечу. Он закрыл глаза и стал поворачиваться, ожидая увидеть торт в форме Мисс Накачивайся со множеством свечек, торчащих из грудей наподобие пылающих дикобразов. Но увидел совсем другое.
– Что за...
Положив руку ему на плечо, она трепала волосы на его затылке. Карие глаза призывно смотрели на него. Пухлые губы почти касались его лица. Золотисто-бронзовые волосы лились водопадом. А эти невероятные груди – они парили под ее подбородком. Он старался не смотреть в заманчивую ложбинку, но для этого приходилось прилагать немалые усилия.
– Привет, Тоцци, – сказала она.
– Э... привет.
Гиббонс и Рой утирали навернувшиеся от смеха слезы. Толпа подалась к ним, адвокаты и банковские служащие таращились, пристально разглядывая грудь девушки. Распустили слюни, ублюдки.
– Черт возьми, в самом деле она, – услышал Тоцци чей-то голос. – Мисс Накачивайся.
– Этоее кавалер?
– Везет же людям.
Тоцци обернулся к завистливым голосам, но она отвела его голову обратно, коснувшись пальцем подбородка и прислонясь лбом к его лбу.
– Я много слышала о вас, Тоцци.
Голос ее звучал кокетливо, как и следовало ожидать при таких пухлых губках.
Лицо Тоцци жарко загорелось.
– Меня зовут Стэси. Стэси Вьера.
– Рад познакомиться с вами... Стэси.
– Давай-давай, Тоц, не мямли.
Гиббонс веселился от души.
В этот миг Тоцци обнаружил, что руки его лежат на талии Мисс Накачивайся. Он вдруг почувствовал неловкость и торопливо перевел ладони на ее обнаженные руки. Ощущение девичьей кожи, тугой и вместе с тем нежной, было приятным. Он понял, что в нем пробуждается желание. Эта чертова штука в штанах очень своевольна. Пристально поглядел девушке в лицо и решил, что ей не больше двадцати. Вдвое меньше, чем ему. Он годится ей в отцы, черт возьми. И желание внезапно пропало.
Стэси слегка надула губы. Впилась в него взглядом. Вид у нее был расстроенный.
Гиббонс слегка толкнул его локтем.
– Эй, Тоц, что с тобой? Мы хотели слегка подбодрить тебя. А ты выглядишь, как на похоронах.
Стэси повернулась к Рою и нахмурилась:
– Кажется, он не понял шутки.
Тоцци свирепо глянул на Гиббонса, опять залившись краской:
– Это не смешно.
– Встряхнись немного, Тоц. Ты всю зиму ходил как в воду опущенный. Мы решили слегка развеселить тебя. Гиббонс тайком от Стэси поглядывал на ее грудь. Рой, перебросив полотенце через плечо, оперся о стойку и вмешался в разговор:
– Извини, Тоц, если мы поставили тебя в неловкое положение. Идея эта главным образом моя. Прошу прощения. Видишь ли, как-то вечером Гиббонс сидел здесь, прокручивали этот ролик, и он упомянул, что Стэси, на твой взгляд, лакомый кусочек. Я сказал, что знаю ее – видишь ли, я тренируюсь в Гринвич-Виллидж, где она ведет аэробику, и мы решили: вот будет весело, если ты познакомишься с ней во плоти. Я попросил Стэси, она согласилась, уточнила, когда ролик пойдет в эфир, чтобы устроить все так, как оно и вышло. Но, поверь, нам и в голову не приходило обижать тебя. Мы просто пошутили.
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
