Проклятие Шалиона - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 46

— Полностью согласен. Подождите, леди Бетрис. Просто подождите немного. Посмотрим, что я могу сделать.

«Если боги не ответят на ваши молитвы, леди Исель, я попробую сделать это за них».

День накануне свадьбы Кэсерил провёл, выслеживая Дондо в коридорах Зангра, словно кабана в каменном лесу, но ему так и не удалось приблизиться к нему на достаточное расстояние. Во второй половине дня Дондо вернулся во дворец Джироналов в городе, в который — ни через стены, ни через ворота — Кэсерил проникнуть не смог. После второй неудачной попытки пробраться во двор головорезы ди Джиронала вышвырнули его на улицу, сильно избив. Пока один держал настырного секретаря, остальные наносили удары по голове, груди, животу, и в Зангр Кэсерил возвращался, шатаясь как пьяный и опираясь рукой на стены. Гвардейцы рея, от которых ему удалось улизнуть на улицах Кардегосса, отыскали его как раз вовремя, чтобы полюбоваться на сцену избиения и проследить за тем, как он ковыляет обратно. Они ни во что не вмешивались, видимо, подчиняясь приказу.

В приступе внезапного вдохновения Кэсерил направился к тайному подземному ходу, соединявшему Зангр и дворец Джироналов, ранее принадлежавший лорду ди Льютесу. Одни говорили, что Иас и ди Льютес пользовались им ежедневно для проведения совещаний, другие — что еженощно, для любовных свиданий. Как выяснилось, туннель теперь был столь же тайным, как и главная улица Кардегосса. С обоих концов стояла стража, двери были заперты. Попытки подкупить стражников навлекли на голову Кэсерила проклятия и ругань, а также угрозу ещё одного избиения.

«Ну и убийца же из меня», — горько подумал он, добравшись до своей комнаты и со стоном рухнув на кровать. В голове словно стучал молот, всё тело болело. Какое-то время Кэсерил лежал, не в силах пошевелиться, затем, собравшись с духом, встал и зажёг свечи. Ему следовало бы подняться наверх и повидать своих подопечных, но он боялся, что не выдержит их слёз. А также того, что последует за его признанием в своей неудаче, — новых просьб Бетрис. Ведь если он не смог сам убить Дондо, какое право он имеет отказывать ей в её шансе?

«Я бы с радостью отправился к праотцам, лишь бы не допустить завтрашнего кошмара…»

«Ты действительно так думаешь?»

Он выпрямился. Ему вдруг показалось, что последнюю фразу произнёс не он. Язык слегка шевелился за губами — как бывало обычно, когда Кэсерил бормотал что-то себе под нос. «Да».

Он кинулся к изножью кровати и, упав на колени, резким движением откинул крышку сундука. Почти зарывшись в аккуратно сложенные, пахнувшие отпугивающими моль травами одежды, он вытащил доставшиеся ему от покойного торговца шерстью плащ и мантию. Развернув тёплую коричневую ткань, он достал книжку с зашифрованными записями, которые так до конца и не разобрал, поскольку срочная необходимость в этом отпала после бегства судьи Вриза. Отдавать записи в храм было уже как-то неловко — потребовались бы объяснения задержки. Кэсерил судорожно открыл книжку и зажёг ещё свечей.

«Осталось мало времени».

Он не разобрал около трети дневника.

«Забудь ты обо всех этих неудачных опытах! Переходи-ка сразу к последним страницам, чего ждать?»

Отчаяние, владевшее торговцем, сквозило даже через плохо зашифрованный дартакан и обретало формы ясного и простого решения. Вот он — ответ! Отвергнув все свои предыдущие измышления и странные эксперименты, он в конце концов обратился не к магии, а к обычной молитве. Крыса и ворон — только чтобы донести мольбы богу, свечи — чтобы осветить их путь, травы — чтобы укрепить собственное сердце. Он отказался от своей воли, полностью положившись на волю высших сил.

«Помоги мне. Помоги мне. Помоги мне!»

Это были последние занесённые в книгу слова.

«У меня получится», — изумлённо подумал Кэсерил.

А если нет… тогда придёт черёд Бетрис и её ножа.

«Я не проиграю эту игру. Я потерпел поражение практически во всём, за что только брался в жизни. Я не могу проиграть смерть».

Спрятав книгу под подушку и заперев за собой дверь, Кэсерил отправился на поиски пажа.

Он выбрал сонного мальчика, ожидавшего в коридоре окончания ужина в банкетном зале Орико, где отсутствие Исель породило множество разговоров — и не только шёпотом, поскольку первые люди государства тоже отсутствовали: Орико продолжал скрываться в лесу, а Джироналы устроили пирушку у себя во дворце.

Кэсерил выудил из кошелька золотой и поднёс его к лицу, улыбаясь через образовавшийся между большим и указательным пальцами кружок.

— Эй, мальчик, хочешь заработать реал?

В Зангре пажи быстро делались смышлёными; реал — достаточно крупная сумма, чтобы можно было купить на неё некоторые интимные услуги у тех, кто ими торгует. Но и достаточно настораживающая для тех, кто не рискует играть в подобные игры.

— Что я должен сделать, милорд?

— Поймай мне крысу.

— Крысу, милорд? Зачем?

Ах да. Зачем.

«Да затем, что она потребуется мне в обряде смертельной магии против второго по могуществу лорда Шалиона, конечно!»

Нет, не годится.

Кэсерил опёрся плечами о стену и доверительно улыбнулся.

— Когда я был в крепости Готоргет во время её осады три года назад — ты знаешь, что я был её комендантом?.. так вот, пока наш бравый генерал не продал её, мы научились есть крыс. Маленькие вкусные зверюшки, если, конечно, сумеешь наловить достаточно много. И я очень скучаю по вкусу хорошо поджаренного на свече бёдрышка. Поймай мне большую жирную крысу и получишь ещё один реал. — Кэсерил уронил монету в руку пажа и облизнулся, представляя, каким безумцем должен сейчас выглядеть. Паж слегка попятился. — Ты знаешь, где моя комната?

— Да, милорд.

— Принеси её туда. В мешке. И чем скорее, тем лучше — я голоден. — Кэсерил развернулся и удалился, смеясь. Не притворяясь, а действительно смеясь. Странное, дикое веселье переполняло его сердце, пока он не поднялся к себе и не сел обдумывать свои дальнейшие действия — свою тёмную молитву, своё самоубийство.

Была ночь, ночью вороны не прилетят к его окну, сколько бы прихваченного с собой хлеба он им ни накрошил. Он повертел хлеб в руках. Вороны гнездились под крышей башни Фонсы. Если они не полетят к нему — он сам полезет к ним. Вскарабкается по крышам. Поскальзываясь в темноте? А потом обратно в комнату с трепыхающимся свёртком под мышкой?

Нет. Под мышкой он понесёт крысу в мешке. Если ему суждено будет умереть там, под полуразрушенной крышей, то проделывать обратный путь уже не придётся. Да и смертельная магия ведь уже однажды сработала там, не так ли? Она удалась деду Исель. Вдруг дух Фонсы протянет руку помощи и грешному солдату его внучки? Башня посвящена Бастарду и его животным, а ночь — особое время для этого бога, особенно дождливая полночь. Тело Кэсерила никто не найдёт и не похоронит. На его останках будут пировать вороны, поминая своего сородича, — достойная цена за жизнь бедняги. Животные невинны, даже жадные вороны; эта невинность делает их всех немного святыми.

Расторопный паж с шевелящимся мешком в руках обернулся значительно быстрее, чем смел надеяться Кэсерил. Он проверил содержимое — толстая, сердито шипевшая крыса весила почти полтора фунта — и заплатил ещё один реал. Паж спрятал монету в карман и зашагал прочь, оглядываясь через плечо. Кэсерил затянул мешок и прижал его к себе.

Переодевшись в одежды торговца (на удачу), он задумался, что надеть на ноги: туфли, сапоги — или идти босиком? Что будет надёжнее на мокрой скользкой крыше? Босиком, решил он. Однако обулся ещё для одного, последнего похода.

— Бетрис! — громким шёпотом позвал он из своего кабинета. — Леди Бетрис! Я знаю, что уже поздно, но не могли бы вы выйти ко мне на минутку?

Она была полностью одета, всё такая же бледная и измученная. Бетрис позволила ему стиснуть свои руки и на мгновение прижалась пылающим лбом к его груди. Тёплый аромат её волос на секунду вернул Кэсерила в Валенду, в храм, где они стояли рядом в толпе на праздновании Дня Дочери. Единственным, что не изменилось в ней с того счастливого дня, была её верность.