Черный единорог - Брукс Терри - Страница 1

• 1/62
• Следующая

Черный единорог выступил из утреннего тумана, словно родился из него, и воззрился на королевство Заземелье.

Рассвет замешкался на востоке в верхней точке горизонта, солнце, как незваный гость, выглянуло из своего укрытия, чтобы увидеть поспешный уход ночи. С появлением единорога тишина будто стала еще напряженнее, точно таинственное событие, происшедшее в маленьком уголке, разнеслось по всей долине. Повсюду сон уступал место бодрствованию, грезы — реальности, и это мгновение перехода, казалось, будет длиться вечность.

Единорог стоял на северной оконечности долины, высоко-высоко в Мельхорских горах, рядом с границей царства фей. Перед единорогом простиралось Заземелье: лесистые склоны и голые скалы убегали вниз навстречу холмам, рекам и озерам, рощам и кустарникам. Сквозь исчезающую тень, там, где на каплях утренней росы плясал солнечный лучик, заскользили неясные пятнышки. Замки, города и домики вырисовывались смутно, это были искаженные очертания на фоне симметрии, присевшие отдохнуть существа, которые словно выдыхали дым, идущий от тлеющих угольков.

В горящих зеленым огнем глазах единорога стояли слезы, огонь этих глаз охватил всю долину от края до края, и они засветились новой жизнью. Как долго пришлось ждать!

Узкий ручеек стекал вниз, заполняя углубление между скалами, находящееся в нескольких метрах от того места, где стоял единорог. Лесные зверюшки, собравшиеся на берегу этого водоема: кролик, барсук, несколько белок и мышей-полевок, опоссум с детенышем и одинокая жаба — припали к земле и с благоговейным страхом уставились на представшее пред ними чудо. Пещерные существа снова уползли в тень. Болотные твари уныло вернулись в нору. Птицы неподвижно застыли на ветках деревьев. Все звуки умолкли. Слышалось только журчание бегущего с гор ручья.

Черный единорог кивнул в знак признательности за выказанное ему почтение. Тело цвета черного дерева светилось в полутьме, грива и волосы над копытами развевались на ветру и поблескивали, как шелковые нити. Козлиные ноги били копытами, львиный хвост со свистом рассекал воздух; это было неугомонное движение на фоне застывшего мира. Острый рог, мерцая волшебным светом, пронзил мрак. Множество существ создала природа, но не было среди них более красивого и грациозного создания, чем единорог, и никогда не будет.

Над долиной королевства Заземелье вдруг взошло солнце, и новый день пришел на смену ночи. Черный единорог почувствовал, как греет небесное светило, и поднял голову, чтобы приветствовать его. Но невидимые путы по-прежнему сковывали единорога, и постоянно идущий от них холод почти сразу же прогнал случайное тепло.

Единорог вздрогнул. Он был бессмертный — его нельзя было убить. Но его жизнь можно было украсть. Время работало на врага, который держал единорога в плену. И время снова пошло вперед.

Черный единорог молнией помчался сквозь свет и тьму в поисках свободы.

Ночью я видел сон, — утром, во время завтрака, объявил Бен Холидей.

С таким же успехом он мог бы сообщить сводку погоды. Советник Тьюс, казалось, не слышал; он так глубоко задумался, что на худом совином лице залегли морщины, взгляд застыл метрах в шести над столом в невидимой точке пространства. Кобольды Сапожок и Сельдерей едва подняли глаза от тарелок с сдой. Писцу Абернети удалось изобразить вежливое любопытство, но для лохматого пса, чья морда обычно и так выражала вежливое любопытство, это было не очень трудно.

Лишь Ивица, которая только что вошла в столовый чертог замка Чистейшего Серебра и села рядом с Беном, выказала неподдельный интерес: выражение лица у нее внезапно изменилось, и это был тревожный знак.

— Мне снился дом, — решительно продолжал Бен. — Мне снился старый мир.

— Простите? — Теперь советник, очевидно, вернулся с той далекой планеты, где он только что побывал, и смотрел на Бена. — Простите, мне послышалось, что вы говорили о том….

— Что именно вам снилось, Ваше Величество? — нетерпеливо перебил советника Абернети. Вежливое любопытство сменилось легким неодобрением.

Абернети многозначительно глядел на Бена поверх очков. Пес всегда смотрел так на короля, когда Бен упоминал старый мир.

Бен рванулся вперед:

— Мне снился Майлз Беннетт. Помните, я рассказывал о Майлзе, адвокате, моем давнем партнере? Ну вот, он мне и приснился. Будто он попал в беду. Сон был обрывочный, без начала и конца. Словно я включил кино с середины. Майлз сидел у себя в конторе и работал — разбирал бумаги. Раздавались телефонные звонки, в тени ходили какие-то люди, я не мог их рассмотреть. Но я видел, что Майлз совершенно не в себе. Вид у него был ужасный. Он все время спрашивал про меня. Он интересовался, где я, почему не пришел. Я стал кричать ему, но он не слышал. Затем все как-то исказилось, картинка потускнела, наступила тьма. Майлз продолжал звать и спрашивать, где я. Потом что-то встало между нами, и я проснулся. — Бен бегло оглядел лица сидящих за столом. Теперь все слушали. — Но это еще не все, — быстро добавил он. — У меня такое чувство, точно все эти образы предвещают какое-то несчастье. Меня испугала их выразительность. Они были такие… настоящие.

— Ваше Величество, такие сны не редкость, — пожав плечами, заметил Абернети. Он крепче приладил очки к носу и с чопорным видом, облаченный в жилет, сложил холеные руки на груди. Это был утонченный пес. — Я читал, что сны часто являются проявлением наших подсознательных страхов.

— Но не этот сон, — настаивал Бен. — Это был не обыкновенный, заурядный сон. Это было что-то вроде предостережения.

Абернети фыркнул:

— И надо полагать, сейчас вы скажете, что этот угнетающе повлиявший на ваши чувства сон понуждает вас вернуться в старый мир.

Теперь, когда его худшие опасения почти подтвердились, писец даже не пытался скрыть огорчения.

Бен колебался. Прошло больше года с тех пор, как из чащи леса, расположенного на Голубом хребте, в тридцати километрах к юго-западу от Уэйнсборо, штат Виргиния, он проник за туманы царства фей и вступил в королевство Заземелье. За эту честь он заплатил миллион долларов, когда, движимый скорее отчаянием, чем здравым смыслом, ухватился за объявление в каталоге универсального магазина. В Заземелье Бен прибыл в качестве короля, но население страны не сразу признало его. Его права на трон оспаривали со всех сторон. Чудища, в существование которых он раньше даже не верил, едва не погубили его. В этом странно притягательном мире правило всем волшебство, и Бен был вынужден овладеть этим обоюдоострым мечом, чтобы выжить. С тех пор как он решил проникнуть за туманы, действительность для него стала иной, и привычная жизнь адвоката из Чикаго, штат Иллинойс, казалось, начала забываться под воздействием свежих впечатлений. Однако прежняя жизнь червоточиной сверлила его память, и время от времени Бен подумывал о возвращении домой.

Его глаза встретились с глазами писца.

— Признаться, я тревожусь за Майлза, — наконец произнес он.

• 1/62
• Следующая