Война Небесных Властелинов - Броснан Джон - Страница 23

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая

– Верни мне сына, – спокойно сказала она.

Он понял ее не сразу.

– Это невозможно. Его больше нет.

– Где он?

– Ну, где-то в потустороннем мире… Я не очень силен в метафизике. Но точно знаю, что именно здесь, в данном месте, и именно сейчас, в данный момент, его нет. Он, как бы это сказать поточнее, стерт. Как старая запись. Поверх него записали меня. Правда, не очень качественно. Но со временем, я думаю, все утрясется.

Она тщательно взвесила его слова, не обращая внимания на стоны из могилы. Саймон умер навсегда.

Саймон – то есть, Мило, – торопливо заговорил:

– Я понимаю, тебе это сильно не нравится, но представь себе и мое состояние! Просыпаюсь – и что? Я в теле ребенка! Мы так не договаривались! Я не хочу быть в теле ребенка. Что за дурацкие шутки!

– Ты – Мило?

– Ну да… в некотором смысле.

– И ты помнишь, как ты меня… ты мне сделал ребенка?

– Я тебе уже говорил, что не помню этого, но, очевидно, что так оно и было.

– Зачем? – тихо спросила Джен.

– Инстинкт самосохранения, – ответил он. – Чем больше копий, тем больше шансов на выживание. Выживание – вот высший закон бытия, я тебе не раз уже втолковывал. Хотя вообще-то Мило, то есть «я», насколько помню, уже зарядил одну женщину своей копией. И на одной из космических станций, на Бельведере, уже живет один такой. И еще один – на Марсе. Не понимаю, зачем создавать лишних конкурентов… Короче говоря, почему я – или «он» – обрюхатил тебя, я не понимаю. Вроде бы таких планов у меня не было.

– Ты был очень возбужден, – устало сказала она. – Наверное, потерял контроль над собой.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Очень может быть. Совершенно не исключаю. Но все равно я не должен был просыпаться. Еще слишком рано. Сначала ребенок должен был вырасти.

У Джен кончались последние силы. Она предприняла последнюю попытку.

– Нельзя ли как-нибудь переписать то, что осталось от Саймона, из твоего мозга в другой?

– Нет, Джен. Оставь надежду. Он умер. Его больше нет. Нигде. И никогда больше не будет.

Джен без сил опустилась на медицинское ложе. Засыпая, она услышала тихие шаги вылезшего из заточения чувства отчаяния.

Когда Джен проснулась, чувства окружили ее со всех сторон. Первым ее стало терзать горе по навсегда утерянному сыну. Она заплакала и плакала очень долго, а когда устала и протерла глаза, то увидела, что рядом с ее постелью стоит Киш со стаканом в руке. Она почувствовала сильную жажду и с благодарностью взяла у него стакан.

– Как вы себя чувствуете, госпожа? – спросил он.

Она отпила глоток холодной воды и сказала:

– Не так уж и плохо. Правда, не во всем.

Ее тело хорошо отдохнуло, только мозг не мог никак расслабиться. Она огляделась и увидела, что лежит у себя в комнате.

– Сколько прошло времени, пока я спала?

– Двое суток, госпожа. Последние сутки – в своей постели.

Она отдала пустой стакан Кишу.

– Что делал все это время «он»?

– Вы спрашиваете про Саймона?

– Не зови его так! – резко бросила она. – Саймон умер! Теперь он не Саймон, а Мило! Понятно?

– Да, госпожа… Э-э, Мило всюду совал свой нос и обо всем расспрашивал. Наши с Шеном возможности удовлетворять его любопытство быстро иссякли, и он полностью переключился на Карла… и Эшли.

– Мне это очень не нравится, – заявила она.

– И что же с ним делать? – спросил Киш. – Мы с Шеном предлагаем убрать его на другой корабль.

– Может быть. Не знаю. Надо подумать…

Она действительно не знала, что делать. Да, конечно, Саймон умер, но живо его тело. Может быть, Мило обманывает, и на самом деле есть шанс, что…

Нет, это все иллюзии. Надо от них избавиться, иначе они сведут ее с ума. Она подняла голову вверх.

– Эшли!.. Ты что молчишь? Я хочу говорить с тобой!

Но ответил Карл:

– Эшли говорит, что очень занята и поговорит с вами после.

– Занята?! – воскликнула Джен. – Что за ерунда! Скажи ей, что я хочу говорить с ней немедленно!

– Она все равно отказывается.

– Богиня-Мать! – ужаснулась Джен. – Неужели нельзя как-нибудь ее убрать?

– Совершенно невозможно, – произнес голос за спиной.

Она обернулась. Внутри у нее что-то оборвалось. У двери стоял Саймон… то есть Мило. Стоял и самодовольно улыбался. За прошедшее время он вырос еще больше.

– Поди прочь, – устало сказала она. – Я не хочу тебя видеть. Как-нибудь потом…

Но он не ушел. Наоборот, спокойно приблизился. Самоуверенной походкой Мило. Его высокомерие так не вязалось с обликом шестилетнего ребенка! Он встал рядом с кроватью и сложил руки крест-накрест. «Откуда у него такая уверенность?» – подумала Джен.

– Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – сказал он. – У нас ведь есть немало тем для разговора.

– Не вижу ни одной.

– Ну, твое будущее, например. Должен признаться, я поражен твоими успехами. После… м-м-м… моей смерти ты времени даром не теряла. Ты сильно изменилась… Да, добраться до Небесной башни и суметь дать сигнал на фабрику Небесных Ангелов, это было, наверное, нелегко для темной, забитой замарашки, а?

– Это комплимент? Извини, пожалуйста, что я не благодарю тебя за любезность.

– Да, – не слушая продолжал он, – но после успехов у тебя возник застой. А сейчас – вообще черт знает что. Как это на тебя похоже: пытаться спасти мир! Неужели ты не понимаешь, что его уже не спасти? И с какими силами ты принялась за совершенно неподъемную задачу? Думаешь, ты прочно держишь власть в своем королевстве? Захваченные тобой Небесные Властелины при первой же возможности взбунтуются. С теми, кто на земле, у тебя тоже нет понимания. На что ты можешь опереться? На программы? – Тут он понизил голос. – Но ведь Эшли ненадежна. И тебе не избавиться от нее. Они с Карлом слишком уж переплетены.

– Все это чепуха! Я добьюсь своего! Просто мне понадобится больше времени, чем я думала.

– И больше, чем тебе отпущено! Эшли – не одна причем, а все Эшли – уже на грани безумия. Со дня на день кто-нибудь из них начнет открытый бунт. Ты неправильно себя с ними ведешь. Дай им разрядку, пусть они разрушат какой-нибудь город, взорвут еще одного Небесного Властелина или еще что-нибудь. И, ради Бога, оставь свои мессианские затеи. Тебе не переделать мир, не вылечить землю, не сделать рабов свободными.

– Оставь свои глупости при себе, Мило, – с презрением ответила она. – Уходи. – Тут она повернулась к Кишу. – Выведи его отсюда. Немедленно!

Киш подошел к Мило и положил ему руку плечо.

– Пойдем… Надо слушаться госпожу.

Мило едва заметно повернулся и вдруг резко ударил детским локотком прямо Кишу в живот. Тот согнулся и повалился на спину, издав возглас удивления. Упав, он не смог подняться, держался руками за больное место и с хрипом ловил ртом воздух. Мило повернулся к Джен и победно улыбнулся.

– Какие-то хлипкие мужчины жили в Минерве, а? Ну, тут уж твои прабабки постарались, это их вина, – сказал Мило, садясь на ее кровать.

Она отшатнулась. Киш лежал на полу, стеная от боли.

– Пока я валялся в коме, во мне много чего изменилось, – продолжал Мило. – Конечно, мне далеко до прежнего Мило, я никогда не стану таким же сильным и быстрым, как он. Это так задумано. Ему не хотелось, чтобы мы конкурировали с ним. Он все-таки хотел быть самым-самым. И он прав. Я его не виню. Ну, то есть, я себя самого не виню.

Джен вылезла из кровати и подбежала к Кишу. Помогла ему подняться. Он был бледен и едва дышал.

– Ничего страшного, – утешала она его. – Немного свежего воздуха – и все пройдет.

Она помогла ему сесть на стул. Потом повернулась к Мило. У него был такой вид, будто он заметил нечто очень веселое. И она поняла, что именно. Пока она помогала Кишу, у нее из выреза ночной сорочки вылезла левая грудь. Мило смотрел не отрываясь прямо на нее. Ей стало плохо, она поспешила поправить сбившийся вырез.

– Очаровательно! – сказал Мило. – Просто несказанно смотреть на тебя взглядом шестилетнего ребенка! Ты только представь, память о половом влечении к тебе, когда я был взрослым, вытесняется новым, детским сексуальным желанием. И в то же время очень интересно отметить, что у меня сохранилось чувство к тебе, как к горячо любимой мамочке…

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая