Игра с огнем - Гайворонская Елена Михайловна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/54
• Следующая

Приехавший лифт гостеприимно распахнул шаткие двери, дохнув помесью перегара и испражнений. Георгий Аркадьевич поморщился, вздохнул и, выругав себя за излишнее чистоплюйство, пополз по темной лестнице на свой восьмой, останавливаясь на площадках, кляня невесть откуда взявшуюся в последнее время одышку. Старость… А ведь на Западе его возраст называют третьей молодостью… Забавно. Может, Нина права в одном: он рано поставил на себе крест? «Ой, ну что за глупости иной раз лезут в голову. Маразм…»

Наконец, восхождение было закончено. Остановившись перед своей дверью, он маленько отдышался, вставил ключ в замок, и… дверь медленно поехала вперед. «Странно, – подумал Георгий Аркадьевич, – неужели я забыл ее закрыть?» прежде он не замечал за собой ничего подобного. Георгий включил свет и остолбенел: в квартире царил хаос. Из выдернутых ящиков письменного стола повылетали бумаги, рукописи, застелив потемневший паркет черно-белым ковром в модернистском стиле. Из старого комода свешивались подтяжки, флегматично взирая на непонятный кавардак.

Безмолвно охнув, пожилой человек приложил ладонь к груди, ощутив остренький укол. Ограбление? Ну, конечно… Теперь он – знаменитость, величина с мировым именем… В газетах пишут, по телевизору тоже как-то показали. Вряд ли уважающему себя вору придет в голову мысль, что чудаковатый доктор в почетном возрасте не нажил ничего стоящего, тратя все свои ограниченные средства на продолжение исследований. Нина бы точно не поверила, не проживи с подобным ненормальным почти два десятка лет…

Он шагнул в комнату, нагнулся и суетливо принялся собирать бумаги, от души радуясь, что они не составили для грабителей никакой ценности. И за этим занятием не услышал, как дверь, ведущая в кухню, приоткрылась, не заметил, как оттуда вышел человек из тех, кого на улице не вычленишь из толпы – разве что по странно неживому взгляду холодных бесцветных глаз… В руках, одетых, невзирая на жару, в тонкие кожаные перчатки, он сжимал пистолет с набалдашником. И в тот момент, когда Георгий Аркадьевич разогнулся, подумав, что наверно, все же стоит сообщить милиции, человек, практически не целясь, выстрелил два раза: в левую лопатку и в затылок.

Боли не было. Лишь отчего-то поплыли стены, да зарябили в глазах палочки на полинявших обоях, да скособочился потолок, внезапно расстроив матерчатый абажур на неравные части… Пальцы ослабли, и только что собранные бумаги вновь разлетелись. Георгий Аркадьевич хотел поднять их снова, но не смог, и тогда уже увидел этого человека. Тот подошел к телу, лежащему на полу, поднес к его полураскрытому в немом вопросе рту маленькое зеркальце и, убедившись в чем-то, принялся аккуратно скручивать набалдашник пистолета.

Георгий Аркадьевич хотел было спросить, в чем он так перед ним провинился, что тот вот так просто, спокойно пришел и убил. Но не сумел, почувствовав, как неотвратимо поднимается куда-то вверх, сквозь потолок, утративший вдруг свою непроницаемую твердость. Он еще раз оглянулся на свое распростертое среди белых листков тело с неестественно согнутой рукой, на отлетевшие в сторону очки, ощутив невыносимую горечь от того, что еще так много не успел сделать из того, что было запланировано, подумав, как глупо умереть именно сейчас, когда финансирование получено и исследования, наконец, могут быть продолжены… Он попытался вернуться, но это было не в его власти. А тот человек внизу достал из кармана сотовую трубку и принялся набирать номер, не замечая открывшегося в потолке огромного мерцающего тоннеля, из светящейся глубины которого улыбаясь, махали Георгию отец, мать и соседский мальчишка, совсем не изменившийся за столько лет…

Александра Дмитриевна только что вернулась из косметического салона, где еще раз убедилась, что наши люди хорошо работать не умеют, сколько им не плати. Вода в джакузи была слишком горячей, маска – чересчур холодной, кресло – неудобным, косметичка – жуткой неумехой, массажист и вовсе – дебилом. Александра устроила всем настоящий разгон, искренне удивляясь, как этой дырой могут быть довольны ее знакомые people of quality[12]

На обратном пути она встретилась с неприметным, но весьма профессиональным детективом, предоставившим полную информацию о двух интересующих Александру объектах за последние несколько дней. Объектом А была ее дочь, не замеченная ни в чем предосудительном: сидела дома, бесцельно бродила по городу, заходя в магазины и салоны. Посетила ночной клуб, откуда возвращалась одна, но не вполне трезвая, в связи с чем была остановлена сотрудниками ГИБДД и сопровождена до подъезда. Ничего страшного для девочки ее возраста и положения. Глядишь, перебесится, образумится и сама поедет в Швейцарию.

Объект Б. тоже влачил обыкновенное для его возраста и положения существование. Днем работал в придорожном бистро, вечерами просиживал дома в одиночестве, надираясь в стельку. Пару раз его навестили сотрудники местного отделения милиции – «на всякий пожарный». Приезжал его психиатр, видимо пытался образумить, но ничего из того не вышло: объект распускал сопли и, в прямом смысле, рыдал в жилетку старика…

Александра почувствовала себя такой усталой, что, вернувшись домой, потребовала ужин в постель.

– Видишь, – сказала она белокурой бестии в рамочке, ощутив прилив непонятной злости при виде ее горделивой улыбки. – Он все-таки сломался, хоть и не так, как мы ожидали. Постепенно превратится в слюнявого алкаша, полнейшее ничтожество, разделит участь своего папаши…

«– И твоя безупречная репутация осталась незапятнанной. Ты довольна, сестренка? Почему я не вижу радости на твоем личике?»

Александра открыла рот, чтобы послать старшую сестру обратно, ко всем чертям, но в комнату, робко постучавшись, вошла горничная, держа в руках большой желтый конверт. Александра отхлебнула апельсиновый сок и грозно спросила, что это за идиотская корреспонденция и откуда. Бестолковая девица пробормотала нечто нечленораздельное, мол, кто-то оставил на охране и велел передать лично в руки Литичевской…

– Ладно, ступай, – раздраженно сказала Александра, еще раз подумав, что в России невозможно найти даже нормальную прислугу.

Возможно, она размышляла об этом оттого, что медлила вскрывать странное послание, девятым чувством ощущая исходившие от него тревожные токи. Ей не нравился этот анонимный конверт, не нравилась таинственность, с которой было обставлено его вручение. Если бы она не была Александрой Литичевской, если бы желтый пакет доставили кому-нибудь другому, она с уверенностью «девяноста пяти из ста» предположила бы, что внутри содержится то, чего так боятся, но от чего не застрахован ни один из сильных и богатых мира сего… Компромат.

«Не может быть…»

Забыв о существовании специального ножичка, она раздирала длинными ногтями плотную бумагу, а та, не желая поддаваться, крошилась, осыпая персидский ковер крупной желтой перхотью. Из рваной раны конверта на судорожно вздрагивающие колени Александры выпало несколько цветных фотографий. Формата «десять на пятнадцать».

Александра осторожно взяла одну за уголки, поднесла поближе у глазам, почувствовав вдруг, что стала хуже видеть… Лицо элегантно-надменной дамы, с достоинством восседавшей средь шелковых подушек на огромной кровати, посерело, исказившись гримасой крайнего ужаса и отчаяния. Пальцы беспощадно ломали бумажный глянец в колючий бесформенный ком. Александра встала, покачнулась, осела на пол и громко, по-бабьи завыв, несколько раз методично ударилась лбом о дубовую боковину, а, когда отняла заломленные руки от головы, то в горстях остались клочья крашеных волос.

– Почему? – шептала она, раскачиваясь из стороны в сторону тихо и страшно, превратившись в лохматую старуху с бессмысленным взглядом. – Почему она и он… За что?

Внезапно ее осенило: это же блеф! Бессовестная наглая мистификация! Вранье! Ее дочь, ее единственная маленькая девочка, такая чистая и невинная, никогда не стала бы делать этого с… Господи… Конечно, это монтаж, как она сразу не догадалась! И какая-то сволочь хочет сделать на этой грязи деньги! Александра доберется до поганого извращенца и сотрет в порошок вместе с вонючей камерой. Но сначала она позвонит дочери, убедится в полной бессмысленности собственных страхов…

• Предыдущая
• 40/54
• Следующая