Застенчивая Энн - Бриттен Белинда - Страница 25

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая

– А сегодня я не должна никуда с вами ехать? – удивленно спросила Николь. – Обещаю, мы с Хуаном не помешаем. Он очень тихий. – Она прижала сынишку к сердцу и почти с мольбой посмотрела на Энн. – Пожалуйста. Я буду следить за вашими нарядами, помогу сделать прическу и макияж – я все умею. Все, что вам нужно!

– Сейчас в этом нет необходимости. Спасибо, Николь, – сердечно поблагодарила Энн, глядя на эту женщину со смешанным чувством жалости и восхищения.

– Тогда зачем я вам вообще нужна? – недоуменно спросила она.

– Вы мне очень понадобитесь, когда возникнет необходимость в общении с местными жителями. Для съемок нужны случайные партнеры, то есть обычные люди, которые соглашаются позировать. Вы поможете мужчинам чувствовать себя комфортнее.

– Мужчины? – Николь бросила томный взгляд на Доминика. – А месье Бертье входит в их число?

– О нет, не входит! – Щеки Энн залил предательский румянец. – То есть я хотела сказать...

– Понятно. Какая жалость, – вздохнула Николь.

Доминик позвонил месье Ладюри и договорился о поездке на виноградники, -потом связался с гаражом и велел подогнать машину к подъезду. Он тащил в обеих руках по огромной сумке – в одной вещи Энн, в другой собственное снаряжение, – а модель шла впереди легкой танцующей походкой. Кажется, она не заметила пистолета, спрятанного в кобуре на боку. Ну и хорошо.

Виноградники Ладюри лежали километрах в сорока к северу от Перпиньяна. Доминик почти что успокоился: в частном владении Энн будет в безопасности. Не то что на пляже или посреди города, как вчера. Всю дорогу молчали, так что Доминик даже расслабился. И вдруг заметил сзади белый фургон с загрунтованным как перед покраской капотом. Издалека номер было не разглядеть. Каждый раз, когда Доминик притормаживал, фургон тоже замедлял ход.

Он держался на приличном расстоянии, не отставал и не пытался приблизиться. Фотограф не стал беспокоить Энн раньше времени. Если у висящего на хвосте водителя дурные намерения, у него, Доминика, есть все шансы предотвратить опасность.

Справа от шоссе показался знак «Владения Ладюри», и потянулись косые зеленые ряды виноградных лоз. Минут через десять они свернули на боковую дорогу, которая вела к воротам усадьбы, и остановились перед металлической оградой. Доминик представился, и сидевший в будочке молодой охранник немедленно открыл ворота. В боковом зеркале он увидел, что белый фургон проехал мимо.

Доминик спросил охранника, где найти хозяина, и, следуя его указаниям, направился к скоплению хозяйственных построек. Здесь находились винодельня, склад, холодильные камеры. На горизонте возвышались лесистые Пиренеи, а предгорья покрывала разноцветная мозаика возделанных земель – виноградники, пастбища, посадки подсолнечника.

– Не думаю, чтобы Бернар проводил здесь много времени, – задумчиво протянула Энн. – Он не производит впечатления человека, увлеченного сельским хозяйством.

К ним подошел высокий пожилой мужчина с заметной сединой в черных волосах. Лицо его освещала широкая улыбка.

– Добрый день! Я Эдмон Ладюри, отец Бернара. А вы, наверное, Энн. – Он протянул руку.

Молодая женщина кивнула и ответила на рукопожатие.

– А я подумал было, что вы новая подруга Бернара, но теперь вижу, что это все досужие вымыслы. – Он повернулся к Доминику. – А вы, значит, тот фотограф, который сильно выручил моего сына. Вы бывший полицейский, а сейчас охраняете эту прелестную мадемуазель. – Старший Ладюри пожал ему руку и похлопал по плечу.

– Вашего сына я еще не выручил. Вот когда Габриель окажется в безопасности...

– Ох, с Габриель вечно случаются какие-нибудь неприятности! Она с детства невезучая. – Эдмон Ладюри грустно вздохнул. – Бернар не любит вспоминать о своей жизни с Джоанн, так что лучше я вам расскажу. Сразу после окончания учебы он привез ее из Англии, чуть ли не похитив из дома богатых родителей. Уже через год родилась Габриель, а еще через год Джоанн забрала ребенка и вернулась в Англию... с новым мужем. С тех пор Бернар не верит в прочные отношения с женщинами.

– Мне очень жаль, месье Эдмон, – тихо произнесла Энн. – Теперь я лучше понимаю вашего сына.

– Да, ему нелегко пришлось. В юности он был гораздо восторженнее и романтичнее, чем сейчас. Он тяжело перенес разрыв с женой и с головой ушел в работу. Потом лет через десять Джоанн умерла и девочка перешла под опеку Бернара. Он считал, что лучше ей остаться в Англии и там получить среднее образование.

Потом пригласил ее в Париж, устроил в колледж... Бернар никогда не жалел для дочери денег. А сюда она обычно приезжала на каникулы и провела здесь немало чудесных дней! Габриель обожает землю, растения, животных.

Они шли вдоль низенького заборчика, покрашенного белой краской. Сияло солнце, на синем небе не было ни облачка. Энн и Доминик переглянулись: здесь получатся очень удачные снимки!

– В этом году она окончила учиться на дизайнера. И отец сделал ей потрясающий подарок: новую линию одежды. Габби очень обрадовалась.

– И вы ведь знаете, зачем мы приехали.

– Да, Бернар позвонил мне и сказал, что вам для фона нужны виноградники и рабочие постройки. Милости просим, здесь этого предостаточно! – Он рассмеялся и обвел рукой свои владения.

– Еще нам нужны добровольцы, – сказал Доминик. – Вся соль проекта в том, чтобы сочетать высокую моду и обыденную жизнь. Спросите ваших ребят, не хотят ли они попасть на страницы каталога мод.

– Думаю, никто не откажется. Особенно если позировать надо с такой хорошенькой девушкой! Пошли, сейчас я вас познакомлю.

Эдмон Ладюри повел гостей к длинному деревянному строению. Прямо за тяжелой дверью из дубовых досок начинался коридор, в конце которого вниз, в прохладную глубину подвала, вела крутая лестница.

– Там хранится главное состояние Ладюри, – не без гордости сказал старший Ладюри, указывая на каменные ступени. – Многие вина уникальны, датируются еще четырнадцатым, пятнадцатым веком. Но туда мы не пойдем, потому что вину вреден свет и праздное любопытство. Вся жизнь происходит вот здесь.

Хозяин прошел вперед и толкнул первую дверь направо. Перед ними была настоящая старинная винодельня, даже работники ходили в кожаных фартуках, как столетия назад. Никакой механизации, все делалось вручную. У Энн дух захватило от восторга.

– Ну как? – лукаво спросил Эдмон Ладю-ри, наслаждаясь реакцией гостей.

Доминик огляделся, определил источники света, прикинул удачные ракурсы. Да, такое обрамление прекрасно подойдет для романтических нарядов Энн.

– Идеально, – ответил он. – Лучше не придумаешь. Предупредите ребят, а мы пока приготовимся к съемкам. – И принялся устанавливать штатив и фотоаппарат.

В комнате царил неяркий свет, так что, возможно, для некоторых кадров придется использовать софиты. Чтобы переодеться, Энн вышла в соседнюю комнату, которую указал ей Эдмон. Сегодня пришел черед длинного золотисто-коричневого платья с широкой юбкой, поясом и глубоким квадратным вырезом, украшенным.цветной тесьмой ручного плетения. В нем Энн сразу почувствовала себя хозяйкой винного погребка – деловой, веселой, несколько кокетливой.

Когда модель вернулась, Эдмон Ладюри собрал своих работников и сказал:

– Ну, ребята, кто из вас хочет стать знаменитым?

– А что, пора ехать на выставку с новым сортом вина? – засмеялся молодой парень. – Мы его выдерживали лет пять! Пора уже поделиться открытием с миром!

– Не совсем, – покачал головой хозяин. – Сейчас вам все объяснят.

Доминик рассказал виноделам о проекте, и они с радостью согласились принять в нем участие. Фотограф чувствовал себя полностью в своей тарелке, к нему вернулось давно забытое ощущение ожившей камеры. Он не помнил, что снимает Энн, настолько его поглотил сам процесс.

Молодая женщина тоже давно не чувствовала себя такой раскованной. Обычно ее смущало, что фотографы-мужчины с нескрываемым вожделением разглядывают ее фигуру и постоянно отпускают скользкие шуточки. Доминик же думал только о красоте, и его увлеченность заражала окружающих. Модели-добровольцы беспрекословно подчинялись его указаниям, ничем не выказывая недовольства.

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая