Любовь всесильна - Бритт Кэтрин - Страница 3

• Предыдущая
• 3/41
• Следующая

— Бруно ведь тоже не хочет этого?

— Он хотел бы сделать то, что не делается так быстро. К сожалению, через неделю Бруно должен уехать в Женеву. Что-то, связанное с неожиданным собранием директоров. Я все время сопровождаю его в деловых поездках, и мы никогда не расставались со дня нашей свадьбы. Сейчас же он хочет поехать один, а мне предлагает остаться с Марко. Я не хочу этого. Из-за того, как обстоятельства складываются сейчас, мы вообще можем разойтись. У меня есть даже подозрения, что он хочет усыновить Марко.

Мартина тихо произнесла:

— Дорогая Юнис, не напрасно ли ты изводишь себя? Бруно, вне сомнения, заботится о тебе так же, как и ты о нем. Спроси сама себя. Когда встал вопрос о том, иметь ли вам детей, он пошел тебе навстречу. Там, где есть любовь, должно быть и доверие.

Юнис энергично загасила сигарету в пепельнице на туалетном столике позади себя.

— Ты считаешь, я должна просто уйти в сторону? — Она медленно подошла к окну. — Любила ли ты когда-нибудь, Марти? Была ли ты по-настоящему влюблена, когда ничто другое не имеет значения?

— Кроме небольших увлечений, нет. Уперев руки в бока, Юнис повернула к ней бледное, искаженное лицо.

— Тогда, ради Бога, постарайся защитить свое чувство, когда это произойдет. Становишься такой ранимой, чувствуя, что твое счастье в чьих-то руках. Боишься, когда что-то не так, так боишься, что порой чувствуешь, как тебя разрывает на куски.

Мартина возразила:

— Но Бруно может чувствовать то же самое. По сравнению с тобой у него, конечно, есть работа, которая может отвлечь его. Но ведь, как каждому мужчине, ему нужно вести естественную жизнь, быть близким с женщиной. Ты говоришь, что вы были очень счастливы до того, как произошла эта ужасная трагедия. Но о чем же тогда беспокоиться? Если бы Бруно нашел себе другую женщину, ты имела бы право испытывать то, что чувствуешь теперь. Но ведь он только жалеет маленького потерянного мальчика. Прекрати волноваться, дорогая.

Ее теплая, подбадривающая улыбка так отличалась от того мрачного состояния, в котором находилась Юнис, что Юнис постепенно начала оттаивать. Усевшись поудобнее, она порывисто подалась вперед:

— Какая ты добрая, Марти. Ты даже не представляешь, как это успокаивает, когда поговоришь с кем-нибудь. Я чувствовала себя совершенно одинокой, у меня постоянно болело сердце, мучили всякие мысли. Мне очень нужна твоя помощь.

Мартина, отдавая полный отчет в том, что происходит, терпеливо ждала, когда Юнис закончит говорить. У нее было такое впечатление, что она в Венеции месяцы, а не несколько часов. Уже сейчас она знала слишком много, чтобы чувствовать себя спокойно.

— Не могла бы ты побыть с Марко на следующей неделе? Если ты согласишься, я смогу поехать с Бруно.

Мартина опустила глаза на руки, лежащие на коленях. Она ожидала всего, только не этого. Какие надежды возлагала она на эту поездку к старой подруге! Им надо было столько рассказать друг другу, обсудить все новости, о которых невозможно было написать в письмах! Мысль о том, что Юнис пригласила ее специально, преследуя свои цели, ранила ее. Глядя на нее понимающим взглядом, читая ее мысли, предвидя ее реакцию, ей казалось, что она видит ее насквозь. Она знала, что Юнис расстроена и напугана. Если она действительно думает, что из-за маленького бедного Марко ее личная жизнь может расстроиться, Марти просто должна помочь ей. Однако оставалось еще несколько неясных моментов, которые надо было уточнить. Думая об этом, она подняла глаза на Юнис и просто сказала:

— Я могла бы сделать это только с согласия Бруно и при условии, если я понравлюсь Марко. А вдруг нет?

Потом у меня не очень хорошо с итальянским, мы можем не понимать друг друга. Юнис, я не создаю специальных препятствий, я просто говорю о том, что есть.

— Мы говорили об этом с Бруно. Он согласен. Что же до Марко, ему пять лет. Его обучали и итальянскому и английскому. У меня нет сомнений в том, что ты понравишься ему. Я видела, какие ты творила чудеса, когда занималась с детьми. Марко очень приятный ребенок, ты не сможешь устоять перед ним.

— Бедный малыш, — с чувством произнесла Мартина. Ее симпатии были уже на стороне ребенка. Слишком рано лишился он отца. Неприятности Юнис волновали ее, но она с озабоченностью думала и о ребенке, лишенном сострадания матери, отвернувшейся от него. Ей вдруг захотелось, чтобы мальчик никогда не узнал об обстоятельствах гибели отца. И только потому, что должна была знать обо всем, она спросила:

— А где же его мать?

— Она на одной из наших вилл на греческих островах. Бруно решил, что смена обстановки поможет ей забыть о трагедии, поможет оправиться.

В задумчивости Мартина представила маленького мальчика, внезапно лишившегося родителей, утирающего кулачками глаза, одинокого и нежеланного, в то время когда он должен был бы возиться на золотых песках. Она не могла понять поведение Майи, хотя и сочувствовала ей.

Юнис заговорила снова:

— Не хочешь ли ты увидеть Марко, прежде чем принять решение?

— Хотела бы, — согласилась Мартина и торопливо добавила:

— Я помогу тебе всем, чем смогу, Юнис. Я действительно верю, что все будет хорошо и с тобой, и с Марко.

Она тепло улыбнулась, стараясь сделать так, чтобы у Юнис разгладилась небольшая тревожная складочка между бровями.

— Прекрати хмуриться. Иначе у тебя появятся морщины.

— Да хранит тебя Господь, Марти! — Голос Юнис прозвучал почти беззаботно, лицо просветлело. — Ты не пожалеешь. Всю эту неделю мы проведем с тобой вместе. Бруно нужно будет работать. А мы будем ходить на обеды, на вечера, в театры, ты познакомишься со всеми нашими друзьями.

Она выпрямилась и посмотрела на модные, украшенные драгоценными камушками ручные часы.

— Боже! — воскликнула она. — Я и не представляла, что уже столько времени! Надо проверить, как с ленчем. Его назначили на час, чтобы дать тебе время освежиться с дороги. Столовая — последняя двойная дверь вдоль по коридору над лестницей. Приходи, как только будешь готова. И тысячу раз спасибо. — Быстро наклонившись, она поцеловала Мартину в гладкую юную щеку и вышла из комнаты.

Оставшись одна в роскошной комнате, Мартина почувствовала желание глотнуть свежего воздуха и вышла на балкон. Разговор с Юнис разрушил ее планы. В приглашении, которое она получила, мало о чем говорилось и, естественно, ни словом не упоминалось ни о затруднениях, возникших у них с Бруно, ни о смерти Паоло. Прочитав его, Мартина загорелась ожиданием чего-то необычного. Родители также порадовали ее: оказывается, в скором времени у них будет возможность сделать телевизионный фильм о Венеции.

Мысли о Робине и Джил Флойд вызвали у нее довольную улыбку. Прекрасные люди: отец, крепко скроенный, не выпускающий трубку изо рта, умница продюсер, и мать, худенькая, как мальчик, в свитере и джинсах, нашедшая с ним свое счастье. Они познакомились, работая на телевидении. И теперь, после двадцати пяти лет совместной жизни, произведя на свет четверых детей, продолжали идти в одной упряжке, занимаясь любимым делом. Руан, брат Мартины, и два десятилетних близнеца прозвали их Робинзон Крузо и Пятница. Джил Флойд, со своей изящной девичьей фигурой, служила непреложным дополнением мужа-деспота, как она шутя говорила друзьям. Счастье, которым светилось ее моложавое лицо, свидетельствовало об удовольствии, с которым она продолжала быть его верным помощником, то делая какие-то записи, то готовя бутерброды в перерывах между съемками, на выездах, в студии, всегда под рукой, готовая исполнить любое его желание.

Мартина и не мечтала быть так же счастлива в замужестве. Она действительно искренне говорила Юнис, что еще не была по-настоящему влюблена. А может, никогда и не будет. Хотя ее угнетала мысль, что то машинописное бюро при телевидении, где она работала, может засосать ее.

Юнис жила по соседству. Ее отцу принадлежала аптека в городе. Перед тем как семья Юнис переехала в большой дом в конце дороги, родители Мартины приобрели там же небольшой коттедж. Оба дома, вначале запущенные, теперь были полностью восстановлены и хорошо смотрелись на прекрасных участках всего лишь в десяти милях от Лондона.

• Предыдущая
• 3/41
• Следующая