Хаос и порядок. Прыжок в безумие - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 75
- Предыдущая
- 75/163
- Следующая
Дэйвис устал лежать под гравитационным колпаком. Его внутренняя энергетика усилиливалась и накалялась – ведь большую часть времени он нуждался не в покое, а в движении. Кроме того, его раздражала боль в ребрах, руке и голове. Несмотря на ускоренное восстановление тканей и лекарства, введенные ему в лазарете, он не успел исцелиться полностью. Беспокойство нарастало, зарождалась паника. Когда «Труба» вошла в астероидный рой, Дэйвис рискнул покинуть койку.
К счастью, он мог использовать обе руки – гипс давал сраставшимся костям хорошую защиту. Гибкая повязка из акрилика плотно облегала грудь и уменьшала нагрузку на ребра. До тех пор пока Ник вел корабль на малом ускорении, движения не представляли для Дэйвиса какой-либо опасности.
Необходимость в активных действиях заставила его потратить десять минут на прыжки между потолком и палубой – обычная зарядка в условиях невесомости. Затем, отправившись в душ, он долгое время стоял под колючими струями. Ему хотелось смыть с себя ощущение, оставшееся после предательства Энгуса.
Когда вакуумная вытяжка всосала воду и обсушила кожу, Дэйвис решил не надевать чистую одежду. Он натянул на тело черный костюм из амнионской ткани – тот самый, который носил с момента рождения. Материя казалась слишком грубой, но он нуждался в ее чужеродности. Ему требовалось постоянное свидетельство его неестественного развития. Каждый раз, забывая о нем, Дэйвис начинал отождествлять себя с Морн. Черт, он даже видел ее сны. Может быть, поэтому он ненавидел отдых.
Ускорение корабля прижало его к одной из стен – не сильно, но вполне достаточно, чтобы напомнить об осторожности. И о том, что он должен проверить Морн.
Она спала в паутине ремней под защитным куполом: беспомощная и одурманенная каталепсором. Большие дозы, которые Дэйвис вливал ей между дряблых губ, держали ее во сне так долго, что она могла и не проснуться. Медтехники в Академии любили рассказывать истории о тех, кто злоупотреблял каталепсором, – о людях, которые, погрузившись в глубины наркотического сна, уже никогда не приходили в сознание.
Он посмотрел на каютный хронометр. Через сорок минут Морн должна была проснуться или получить очередную дозу. Дэйвис не хотел ждать столько времени. Несмотря на риск, он приподнял ее защитный купол и расстегнул ремни. В ноздри ударил запах нечистот. При таком продолжительном сне любой человек, оказавшийся на месте Морн, испачкал бы костюм. Отвратительное сладковатое зловонье пробудило череду воспоминаний.
Так уже было однажды с ней, а значит, и с ним. Когда Энгус привел Морн на борт «Красотки», он уложил ее в лазарете на хирургический стол и накрепко пристегнул ремнями. Она только что уничтожила «Повелителя звезд» и погубила свою семью. От горя и ужаса Морн кричала и выла среди холодных стен, пока не потеряла голос. Возможно, она лишилась бы рассудка, но Энгус дал ей каталепсор…
… а затем она проснулась – все еще в скафандре, в котором ее перенесли на «Красотку». И этот запах был везде. Он наполнял лазарет, наполнял ее голову. Власть Энгуса над ней началась с убийства и гравитационной болезни; с крови, запаха кала и ясности саморазрушения.
Продолжая спать в объятиях сына, Морн что-то тихо прошептала. Она отвернулась от него, словно Дэйвис побеспокоил ее сон. Тихий шепот матери и это легкое движение заставили его задуматься о самом себе. Пот покатился по щекам. Сердце громко застучало, словно его жизни угрожала какая-то опасность. Он вдыхал запах Морн. Это были ее воспоминания! Ее беды и ее кошмар! Слившись с памятью Морн и забыв о себе, он едва не стал таким же безумным, какой была она.
«Ах, Морн!»
Наверное, он тоже потерял бы рассудок. Однако до сих пор ему как-то удавалось сохранять здравый ум. Вот и сейчас Дэйвис успокоил себя мыслью, что Морн нуждалась в нем, что он должен избавить ее от омерзительной вони. Нахмурившись, юноша поднял невесомое тело матери и понес в душ. Его живот напрягся, когда он стянул с нее костюм и начал смывать испражнения. К счастью, Морн спала. По крайней мере, она не будет помнить об этом.
Дэйвис отрегулировал распыление струй таким образом, чтобы Морн не захлебнулась водой. Затем он удалил ее испачканный костюм и приготовил чистую одежду. Несколько раз рывки корабля швыряли его на стены – судя по всему, «Труба» уклонялась от космических глыб. Каждый удар о переборку отдавался в ребрах леденящей болью. Но он не боялся этих столкновений. Его тревожила Морн. Впрочем, боковые ускорения не были настолько сильными, чтобы вызвать у нее гравитационную болезнь.
Вернувшись к кабине душа, он услышал кашель Морн. Прохладные струи воды пробудили ее от наркотического сна. На всякий случай он повысил голос:
– Морн, я здесь. Я рядом. Ник не передавал никаких сообщений, но мне кажется, что все остальные находятся в своих каютах. Еще я знаю, что мы в астероидном рое. Наверное, скоро пристыкуемся к лаборатории. Я побоялся дать тебе новую дозу каталепсора и решил, что под душем ты проснешься быстрее.
Откашлявшись, она ответила:
– Спасибо.
Морн пробудилась от сна и сохранила рассудок. Волна облегчения довела Дэйвиса почти до слез, и на него обрушился шквал эмоций. Слава Богу, обошлось без гравитационной болезни. Только сейчас он понял, как тревожился за мать Морн впервые попыталась приглушить свое безумие с помощью каталепсоров. Ни он, ни она не знали, как подействует это средство.
Дрожа от наплыва чувств, юноша вышел из ванной комнаты. Пока Морн принимала водные процедуры, Дэйвис занялся зарядкой. Изгоняя страх из мышц, он довел себя до изнеможения. В конце концов амнионская ткань натерла кожу, а сам он настолько вспотел, что ему снова потребовался душ.
Она вышла чистая и посвежевшая, но даже долгий принудительный сон не вернул ей былой красоты. Морн выглядела бледной и истощенной, словно несколько дней не принимала пищи. Каталепсор туманил ее взор. Несмотря на невесомость, каждое движение Морн казалось замедленным и неловким. И почти не верилось, что она была той женщиной, которая убеждала их: «Не надо сражаться. Не надо сопротивляться. Не давайте им повода расправиться с вами. Нужно жить, пока мы не узнаем правду».
Странно, но Энгус не помог Нику сделать новый пульт для зонного имплантата Морн. Это воспоминание принадлежало Дэйвису, и он намеренно цеплялся за него, чтобы слабость матери не пробудила в нем панику. Морн не смотрела на сына. Возможно, она не могла сфокусировать взгляд.
– Что дальше? – утомленно спросила она.
Дэйвис пожал плечами. Капли пота, сорвавшись с его лица, разлетелись в стороны крохотными шариками. Дрейфуя к очистителю воздуха, они сверкали, как стеклянные бусы.
– Я думаю, нам надо подождать.
Подождать, пока «Труба» не пристыкуется к лаборатории. Подождать, пока Вектор не проведет анализ иммунного лекарства. Подождать, пока Ник не сделает ошибку или пока Мин Доннер не совершит какое-то чудо.
– У меня нет других идей.
У Морн их тоже не было. Она лишь уныло покачала головой.
Какое-то время корабль не двигался. Затем он медленно полетел вперед, осторожно и мягко меняя курс, словно выискивал путь через минное поле. Чтобы поминутно не смотреть на хронометр, Дэйвис старался понять смысл маневров, которые выполняла «Труба». Вот она остановилась: очевидно, Ник вел переговоры с охраной и просил разрешение на посадку. Гравитационный скаут двинулся вперед – деликатно и медленно, чтобы лаборатория не увидела в нем угрозы, чтобы орудия на крупных астероидах не открыли прицельный огонь. Судя по всему, «Труба» находилась рядом со станцией. Плазменные пушки должны были располагаться в непосредственной близости от лаборатории, иначе скалы и статические помехи сделали бы невозможным точное прицеливание. Сканеры и ретрансляторы могли размещаться на дальних подступах в астероидном рое, но орудия были гораздо ближе.
Ладно, предположим, догадка верна. Сколько им еще ждать? Час? Больше? Меньше? Дэйвис не хотел смотреть на хронометр. Устав от безделья, он слова начал зарядку. Вверх и вниз, постепенно увеличивая темп. Вверх-вниз, хотя направления были бессмысленными. Просто критерий. Вверх и вниз. Но прыжки создавали свою собственную силу тяжести, имели собственный смысл.
- Предыдущая
- 75/163
- Следующая
