Наполеон и Мария-Луиза - Бретон Ги - Страница 32

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая

Обрадовавшись встрече с вновь обретенной дамой сердца, он продемонстрировал на широкой постели, что изгнание не убавило его пламенную страсть и не изменило вкус к наслаждениям.

Свидание удалось на славу. Наутро молодая дама, усталая, но счастливая, возвратилась домой, а император, трепеща, как рыбка на крючке, написал пылкое и нежное письмо Марии-Луизе.

«Дорогая Луиза, я писал тебе из Гренобля, что овладею Лионом и скоро буду в Париже. Мои передовые части подошли к Шалон-сюр-Сон. Нынешней ночью я выезжаю вслед за ними. Стекаясь со всех сторон, за мной следуют толпы народа, один за другим полки в полном составе переходят на мою сторону. Отовсюду ко мне направляются делегации крестьян. Когда ты получишь это письмо, я уже буду в Париже. В Лион спешно прибыли граф д'Артуа и герцог Орлеанский. Они обратились с торжественной речью к шести пехотным и двум кавалерийским полкам, наивно полагая пробудить у них чувство преданности Бурбонам. Но встреченные криками „Да здравствует император!“, они были вынуждены незамедлительно бежать без всякого эскорта. Спустя час я вступил в Лион, встреченный с необычайным энтузиазмом. Все улицы, набережные и мосты были забиты толпами жителей. Прощай, друг мой, будь весела и приезжай поскорее ко мне с сыном.

Надеюсь обнять и поцеловать тебя еще до конца этого месяца.

Нап.».

13 марта, когда Венский конгресс объявил его вне закона как врага человечества, он покинул Лион; 14-го был в Шалоне, 15-го в Отёйе; 16-го в Аваллоне. 17-го в Оксерре, где с распростертыми объятиями встретил маршала Нея, высланною королем преградить ему путь на Париж. 19-го он заночевал в Пон-сюр-Ион, а 20 марта, в окружении свиты и кавалерии, вступил триумфатором в Тюильрийский дворец, откуда двадцать четыре часа назад, обмирая от страха, бежал с семьей, направляясь к бельгийской границе, Людовик XVIII.

Покончив с важными государственными делами, связанными с его возвращением на престол, он отправил Марии-Луизе еще одно письмо такого содержания:

«Дорогая Луиза, я вновь император Франции Народ и армия ликуют. Так называемый король бежал в Англию, а может и еще куда-нибудь подальше. Над всеми плацами развевается мой штандарт, и верная старая гвардия — со мной рядом… Целые дни уходят на смотры армии, насчитывающей двадцать пять тысяч человек. Безопасность Франции гарантирована. Я жду тебя с сыном в Страсбурге 15 или 20 апреля. Прощай, друг мой, Навеки твой, Нап.»

Шли дни, а ответа не было. Наконец, тайные осведомители сообщили, что его письма до Марии-Луизы просто не доходят: по приказу Франца I их перехватывают и передают членам Конгресса.

Разъяренный Наполеон решает отправить жене записку по своим тайным каналам и посылает в Австрию графа Монрона. 15 апреля бывший любовник мадам Гамелен прибыл в Шенбрунн. Чтобы запутать следы, граф представился большим любителем и знатоком садового искусства. Однажды вечером он встретился в оранжерее ботанического сада с Меневалем и, передавая письмо для Марии-Луизы, пояснил:

— Мне даны полномочия увезти императрицу, переодев ее, если понадобится, в мужское платье, не обращая внимание на ее возражения, продиктованные кокетством.

Меневаль, бывший свидетелем бурного романа Мария-Луизы и Нейпперга, подумал, что лучше сжечь письмо императора.

А спустя несколько дней, не рискуя от своего лица открыть всю правду Наполеону, направил Лавалетту анонимное письмо, в котором, не скупясь на подробности, сообщил о супружеской неверности экс-императрицы.

Император узнал об этом письме через свою тайную полицию и с присущим ему простодушием ничему не поверил, вообразив, что это очередная провокация союзных держав с целью разлучить его с Марией-Луизой.

— Если будет нужно, — сказал он, — я сам отправлюсь за ней во главе своей армии.

Император любил одновременно вести несколько сражений, и потому, возмутившись коварством союзников, он отправился к Марии Валевской, с которой после своего возвращения возобновил нежные отношения.

В конце апреля союзники готовились начать войну с «врагом человечества», и Меневаль решил возвратиться во Францию. Но, прежде чем покинуть Вену, он нанес визит римскому королю и нашел, что у него нездоровый вид. Потом он пошел проститься с Марией-Луизой, и та, отпуская его, разрыдалась.

— Я предчувствую, — сказала она, — что моя связь с Францией прервется, но я всегда буду помнить о земле, ставшей для меня вторым отечеством. Передайте императору, что я желаю ему добра. Надеюсь, он поймет всю безвыходность моего положения. Я не буду просить его о разводе и льщу себя надеждой, что мы расстанемся полюбовно и он не затаит против меня злобы. Наш разрыв неизбежен, но он не изменит моего к нему отношения.

И, подарив Меневалю табакерку с бриллиантами, она убежала в свои апартаменты.

Узнав, что жена готова с ним расстаться. Наполеон пришел в бешенство.

— Мария Валевская, устав ждать Наполеона, готовилась к свадьбе с графом Оряано. В связи е возвращен нет императора этот брак бил отложен.

— Я сотру с лица земли союзные армии! — кричал он, стуча кулаком по письменному столу, — и если понадобится, сам поеду за ней в Вену и верну ее в Тюильри!

Поскольку объединенные войска союзников выступили против наполеоновской армии. Наполеон 12 июня выехал в Лион, чтобы руководить военными действиями. Он рассчитывал дать бой противнику в Бельгии и, победив, направиться в Шенбрунн.

Но увы! Как известно, в то хмурое, дождливое утро на унылой равнине под Ватерлоо дело приняло иной оборот.

Потерпев поражение, Наполеон вернулся в Париж. Он знал, что никогда больше не увидит ни жены, ни сына.

В Париже он поехал не в Тюильри, где его ждали, а в пустой, безлюдный Елисейский дворец. Там 21 июня его навестила верная возлюбленная Мария Валевская с маленьким Александром.

Мария Валевская рассказывает:

«Зрелище, представшее перед моим взором, значительно отличалось от того, что происходило в Фонтенбло, когда Наполеон отрекся от престола. Огромная толпа, собравшаяся перед дворцом, кричала: „Да здравствует император! Долой изменников! Император или смерть! Не нужно отречения! Император и оборона! Выдайте нам оружие! Повесить Бурбонов на фонарях!“

Люди скандировали, хлопая в ладоши:

— Стоять до конца! До конца! До конца!

Затем, подхваченное тысячей голосов, раздавалось!

— Да здравствует император!

Во дворце сновали, останавливаясь и заговаривая Друг с другом, генералы, сенаторы, кроме них, там было много и женщин. Я не осмеливалась взять сына на Руки. Бедный малыш плакал: его толкали, ему нечем было дышать.

— Пойдемте отсюда, maman, — просил он. — Здесь слишком много народа. А ему вы напишете письмо…

Ангел мой, он все понимал. Мы вышли в сад. Там тоже было людно, но по крайней мере можно было дышать. Меня окликнул какой-то офицер и предложил доложить обо мне императору. Через десять минут — не больше — он вернулся, чтобы проводить меня к императору. Я поборола волнение и, входя к его величеству, была совершенно спокойна».

Наполеон был один. Искренне тронутый, он обнял Марию.

— Благодарю тебя, милый друг, что ты пришла ко мне. — И, повернувшись к Александру, спросил: — Ты узнал меня, приятель? Помнишь, как мы веселились, когда ты приезжал ко мне на остров?

— Конечно! — ответил мальчик.

— Черт побери! — расхохотался Наполеон. — Подобные развлечения нельзя забыть! Как и тех, кого любишь.

— Скажи его величеству, что ты его любишь, — прошептала Мария.

— Но, maman, он ведь только что сам это сказал.

— Вот это ответ! — Наполеон захлопал в ладоши. — Никаких лишних слов. К тому же о таких вещах не говорят, их доказывают. — И, приблизив свое лицо к лицу сына, прибавил: — И ты докажешь это! Я уезжаю, но ты мне нужен. Согласен ли ты покинуть свою маму и поехать со мной? Тебе придется долго жить вдали от нее.

Ребенок заколебался.

— А куда вы уезжаете?

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая