Наполеон и Мария-Луиза - Бретон Ги - Страница 14

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая

Жозефина никогда не видела Наполеона в таком подавленном настроении. Это опечалило ее — и она решила предложить невероятную вещь.

— Если ты в самом деле считаешь, что я была твоим добрым гением, — сказала ода, — тогда, может, стоит встретиться мне с императрицей Марией-Луизой и передать ей тайну «власти» над твоей судьбой. Я тебя уже просила об этом. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться…

Наполеон знал: она готова жить при дворе в качестве «гостьи», чтобы сблизиться с императрицей, давать ей советы и делиться своим просвещенным мнением.

Но он покачал головой:

— Луиза никогда на это не пойдет. Она очень ревнует меня к тебе.

— Ревнует? — переспросила с коротким смешком Жозефина.

— Да. Она знает, как я любил тебя и до сих пор продолжаю любить.

— Ну тогда позволь мне хотя бы один-единственный раз взглянуть на римского короля и поцеловать его.

Она и раньше просила об этом, но император, опасаясь Марии-Луизы, всегда отказывал ей.

Заметив, что Наполеон колеблется, Жозефина призналась, что видела другого его сына, Александра Валевского.

— Время от времени я приглашаю к себе мадам Валевскую, которой, как и мне, ты причинил столько страданий. Мы с ней подружились. Она привозит с собой маленького Александра, и мне доставляет большое удовольствие ласкать его и задаривать игрушками.

Да, так оно и было. Случалось, при встрече Жозефины с ее давней соперницей присутствовала чтицу Жозефины, мадам Гаццани. Сойдясь вместе, три женщины задушевно беседовали о добродетелях великого человека, с которым они были близки.

— Александр прелестный мальчик и такой грациозный. Но я мечтаю увидеть римского короля, ребенка, которому предстоит продолжить дело, начатое тобой, когда я еще была рядом…

Искренне тронутый, Наполеон уступил ее просьбам. Они условились, что встреча будет как бы случайной. И тогда, даже если Марии-Луизе это станет известно, она не рассердится.

Устроить встречу не составляло никакого труда. Маленький принц ежедневно со своей гувернанткой, мадам де Монтескью (мамой Кью), выезжал на прогулку в Булонский лес. Достаточно в назначенный день продлить маршрут до замка в парке Багатель, где «случайно» окажется Жозефина.

Свидание было намечено на послезавтра. В тот день Наполеон верхом сопровождал сына. Ему хотелось самому представить сына Жозефине. Карета въехала в парк, мадам де Монтескью высадила ребенка и передала императору. Во время предстоящего свидания не должно было быть свидетелей. В гостиной замка Багатель, теребя носовой платочек, ждала Жозефина.

Дверь открылась внезапно — Наполеон был так же бледен, как и Жозефина.

— Я привел к вам римского короля, — сказал он и, склонившись к сыну, прошептал:

— Подойдите к этой даме и поцелуйте ее — она вас очень любит.

Экс-императрица раскрыла объятия навстречу маленькому принцу, который приближался к ней неверными шагами.

— Какой красавчик!

Когда мальчик наконец подошел к ее креслу, она обняла его, посадила к себе на колени и осыпала поцелуями. Ласковый, резвый ребенок стал забавляться драгоценностями Жозефины, дергать за серьги, а потом свернулся калачиком и заснул у нее на руках.

Со слезами на глазах Креолка молча качала мальчика.

Воцарившуюся тишину нарушил Наполеон.

— Поцелуйте последний раз мадам, — обратился он к проснувшемуся сыну. — Пора ехать. Мама Кью ждет нас…

Следом за маленьким принцем к Жозефине подошел Наполеон и тоже поцеловал эту когда-то страстно любимую им женщину.

Но вот дверь закрылась и она осталась одна.

Это была их последняя встреча…

В Сен-Клу Наполеона ожидало неприятное известие. Его сестра, неаполитанская королева, Каролина Мюрат, опять впуталась в скандальную историю и стала предметом насмешек его подданных.

Несколько месяцев назад, сделавшись любовницей герцога Вогийонского, генерал-полковника королевской гвардии, темпераментная молодая женщина уже дала повод для сплетен. В этот раз история получилась совсем забавная…

Послушаем, что рассказывает об этом Жозеф Тюркан:

«В то недолгое время, когда фаворитом был герцог Вогийонский, она взялась за переустройство дворца. Мюрату она объяснила это тем, что ввиду постоянного брожения среди жителей неаполитанского королевства надо из предосторожности предпринять кое-какие меры, чтобы в случае мятежа или какой-нибудь другой опасности незамеченными покинуть дворец. Для этого она приказала придворному архитектору Мазоису спроектировать потайной коридор из ее апартаментов в главную галерею, из которой множество выходов вело в разные стороны.

Потайной проход задуман был очень узким, — только для одного человека.

Стройный, как тростинка, худощавый герцог Вогийонский проходил по коридору свободно. Но какое-то время спустя королева вздумала беседовать наедине с военно-морским министром Дором о политике или на другие, более романтические темы. Чтобы министр мог в любое время суток явиться на ее зов, не беспокоя при этом привратников и лакеев, всегда готовых совать нос не в свое дело и выносить о своих господах более или менее бездоказательное суждение, она показала ему тайный ход и дала ключи от двери, ведущей в галерею.

Случилось так, что в тот же самый вечер у королевы возникла потребность или проще — желание побеседовать с министром. Она дала ему об этом знать. Время шло. По ее расчетам, он давно должен был быть на месте. Однако он не появлялся. Обеспокоенная его отсутствием, королева решила сама отправиться на поиски и, взяв лампу, углубилась в потайной ход. И сразу поняла причину его опоздания. Толстяк, в сравнении с герцогом де Вогийонским, для которого, собственно, и был построен этот проход, морской министр попал в отчаянное положение. Он застрял как старый корабельный остов между двумя скалами, и ни вперед, ни назад».

Более нелепую ситуацию трудно себе представить.

Каролина разрезала ножницами одежду возлюбленного и с превеликим трудом освободила его. Полуголый, истерзанный, со стонами, дотащился он до ее спальни, где ему предстояло показать себя с наилучшей стороны…

Но это был пустяк в сравнении с тем, что она совершила впоследствии.

За несколько дней до начала военных действий против Пруссии, когда императорская семья, находившаяся в Сен-Клу, кончала завтрак, секретарь подал Наполеону депешу, подтверждавшую, что Австрия готовится вступить в коалицию.

Наполеон обернулся к императрице и сказал:

— Ваш отец — болван!

Мария-Луиза не знала этого слова, но на всякий случай улыбнулась. Однако после завтрака обратилась к первому встречному придворному:

— Император назвал моего отца «болваном». Не могли бы вы объяснить мне, что это значит?

— Так, ваше величество, отзываются о мудром, авторитетном человеке, и притом хорошем советчике, — пробормотал смущенный придворный.

А на следующее утро Мария-Луиза председательствовала в Государственном совете. В какой-то момент дискуссия вышла из-под контроля, и все не в меру оживились. Чтобы восстановить порядок, Мария-Луиза, обратясь к великому канцлеру Камбасересу, который явно занят был чем-то посторонним, сказала:

— Господин Камбасерес, вам предоставляется честь привести нас к согласию по этому важному вопросу. Рассудите нас, так как вы первый болван Империи.

Реакция была настолько бурной, что императрица, заподозрив что-то неладное, заглянула в словарь.

Таким образом она узнала мнение императора о ее дорогом папочке.

Разумеется, это не могло ее обрадовать…

15 апреля 1813 года Наполеон выехал из Сен-Клу и присоединился в Майнце к своей армии. Чтобы сражаться с шестой коалицией, в которую входили Англия, Россия, Пруссия, Швеция и Испания, был объявлен набор рекрутов имени императрицы-200 тысяч подростков, которых так и прозвали: «марии-луизами». И вот с этими юнцами, по большей части впервые державшими в руках ружье, Наполеон 2 мая разбил противника под Люценом, а 20-го-под Бауценом, где погиб маршал Дюрок, его близкий друг.

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая