Правосудие Девлина - Брей Патриция - Страница 47
- Предыдущая
- 47/72
- Следующая
Убитый юноша вполне мог быть одним из рода Магнильды. Эта мысль опечалила Девлина, и он пожалел, что не знает имени крестьянина и не может рассказать родным о его гибели. Несмотря на то что удар нанес Арнауд, Девлин чувствовал вину за смерть юноши.
Когда-то Избранный знал, что такое быть честным человеком. Тогда его жизнь была проста и незамысловата. Долг перед родными и близкими, перед гильдией и теми, с кем связан узами дружбы. А кто он теперь? Кому и что он должен?
Правильно ли будет вернуться в Дункейр и снова стать прежним человеком? Или так думают только трусы?
Королю Олафуру Девлин не должен ничего. На самом деле король для него вообще умер. В течение многих недель Избранный думал о возвращении в Кингсхольм, мечтая отомстить, однако теперь страсть перегорела в нем.
А как же долг перед народом Джорска? Перед людьми, которые верили, что он Избранный, и искали у него защиты? Лорд Бринйольф, барон Эскера, восстал против анархии в северных землях, защищая свой народ, когда король оказался бессилен. Бринйольф не пожалел ничего, даже собственных детей, перед лицом смертельной опасности. Или Магнильда, которая тоже сделала все возможное, чтобы защитить свою деревню.
Девлин давал обещания Бринйольфу и Магнильде, своим друзьям и многим другим, высокопоставленным лордам и простолюдинам. Он поклялся сделать все от него зависящее, чтобы защитить народ Джорска и оберегать его.
Эти слова не были клятвой, он не произносил их под влиянием дьявольских чар. Они шли от сердца. Обещания давал человек, который нашел новую цель в жизни, когда понял, что его сила и мастерство могут защитить тех, кто сам не в состоянии постоять за себя.
Олафур отказался от помощи Девлина, растоптав все его усилия служить честно. Арнауд снял зловещее Заклятие Уз. Однако ночь близилась к рассвету, и Избранный понял, что ни один из них не изменил его души. Он все еще Девлин из Дункейра. У него есть меч и желание им воспользоваться. А этого вполне достаточно.
С рассветом он двинулся на север.
– В деревне вроде бы безопасно. Мы подобрались близко, насколько смогли, и не обнаружили никаких признаков сельваратских отрядов, – отрапортовал Дидрик.
Капитан Драккен повернулась к Олуве:
– Ты с этим согласна?
Олува кивнула:
– Ничего подозрительного я не видела. На полях работают крестьяне, ухаживают за скотом. Как и полагается в это время года.
Капитан Драккен все еще сомневалась. Им нужны сведения, однако маленькая деревенька вся на виду. Если это ловушка, им некуда будет бежать, негде спрятаться.
– Олува, отправляйся в деревню. Только будь осторожна. Узнай, что сможешь, и ничего не говори о том, зачем пришла. При первых признаках опасности мы разделимся и отступим к месту ночлега, где останавливались два дня назад. Понятно?
Нестройный хор голосов подтвердил согласие с планом. Олува отдала честь и направилась через лес в противоположную от деревни сторону. Она выйдет из-под прикрытия деревьев подальше, чтобы не привлекать внимания к маленькой сосновой роще, где ждали остальные. Отсюда на лигу были видны луга, а за ними деревня. Все выглядело довольно безобидно.
Несколько минут спустя фигура Олувы появилась на дороге. У Драккен мурашки побежали по коже, когда она заметила, что на краю деревни собралась группа людей. Гостеприимные хозяева? Разумная осторожность при виде чужака? Или вражеский отряд? Кем бы ни были эти люди, они окружили Олуву, когда та приблизилась, и повели за собой к центру деревни.
– Я подежурю, – предложил майор Миккельсон.
У него было право оспорить старшинство Драккен в этом странном походе, однако он встал под ее командование. Такое положение дел устраивало Морвенну, поскольку ей больше не хотелось следовать ничьим приказам, кроме своих собственных. Тем не менее она старалась не отдавать распоряжений ему лично, а формулировала их как предложение или совет.
Она встала, передавая Миккельсону арбалет и несколько стрел, потом отступила шагов на сто глубже в лес, туда, где прошлой ночью они разбили лагерь. На случай немедленного бегства все было готово. Лошади оседланы, дорожные сумки упакованы, воины готовы к отступлению при первых признаках опасности. Драккен надеялась, что ситуация не выйдет из-под контроля.
Стивен стоял посреди опушки, держа в руках топор Девлина. Он трижды повернулся вокруг своей оси и наконец замер, когда топор показал на северо-восток.
– Убери его, – сурово сказала Драккен.
– Он снова изменил направление, – пояснил Стивен. – Вчера он указывал к северу, а сегодня в восточном направлении. И мне кажется, начал светиться сильнее.
– Это ни о чем не говорит, – возразила Драккен. – Однажды мы уже последовали за ним. В дальнейшем будем разбавлять надежду здравым смыслом.
Стивен упрямо покачал головой.
– Мы зря теряем время. Может быть, прямо сейчас Девлин уходит все дальше.
Драккен устала от бесконечных споров. Неужели Стивен не сделал никаких выводов? Топор всего лишь грубое оружие, не более того. Повинуясь ему, они добрались до армейского лагеря и обнаружили, что, по всей вероятности, Девлина держат в ближайшем поместье, где в роскоши купается принц Арнауд. Что еще хуже, освободив Миккельсона, они привлекли к себе внимание солдат. Пришлось обходить бесчисленные патрули, которые начали прочесывать местность. У них нет второго шанса на спасение Девлина.
Стивен своей настойчивостью доводил Морвенну до бешенства. Он собирался вернуться к поискам Девлина. Даже в одиночку, если остальные слишком трусливы, чтобы присоединиться к нему. Однажды Драккен даже грозилась заткнуть ему кляпом рот и привязать к лошади. Возможно, она так бы и поступила, если бы топор не начал показывать, что Девлин не находится на одном месте.
В отличие от Стивена Драккен извлекла урок. Зная, что Девлин поблизости, они постараются разведать, где его держат, но не станут бездумно вслепую бросаться вперед. Когда на пути появилась известная Олуве деревня, она вызвалась пойти поговорить с теми, кому доверяет, и разузнать, нет ли поблизости вражеских подразделений.
– Мы ничем не поможем Девлину, если нас самих захватят в плен, – начала убеждать Драккен. – Олува поговорит с друзьями. Узнает, не видели ли они солдат и где находится вражеский лагерь.
– А если Избранного везут к морю? Что тогда делать?
До побережья можно было добраться пешком за день. Пока они следовали за Девлином, мысль о море не покидала капитана. Если бы она руководила сельваратскими войсками, освобождение Миккельсона послужило бы знаком. Она бы приняла решение обезопасить пленника, возможно, вообще увезти его из страны.
Даже если Девлина попытаются доставить на корабль он сам и его охрана будут уязвимы, пока находятся в пути. Оставалось только обнаружить их, не раскрыв себя.
Прошел час. Стивен ходил кругами и бормотал что-то себе под нос. Дидрик отошел куда-то, однако помнил о приказе не удаляться за пределы слышимости. Он возвратился с пригоршней почти спелых ягод, которые они поделили между собой. Впрочем, горсть ягод не могла утолить голод. Запасы провизии истощились, поскольку у них не хватало времени добывать продовольствие, а рисковать и идти в деревню они не могли.
– Если Олува не вернется через час, будем предполагать худшее и отправимся к предыдущему месту стоянки, – сказала Драккен.
– Мы не можем бросить ее! – воскликнул Стивен.
– Олува рискует сознательно. Потерять одного солдата лучше, чем погибнуть всем. А если мы дождемся темноты, отступать будет опасно.
Дорога ночью станет смертельной ловушкой, если их начнет преследовать конный отряд, а звериными тропами можно пробираться, пока достаточно светло.
Стивен повернулся к Дидрику за поддержкой, однако тот молчал. Он тоже понимал, насколько опасен поход в деревню, и настаивал, чтобы его, а не Олуву, послали налаживать контакт.
Стивен снова посмотрел на Драккен, и, судя по упрямому выражению лица, он не собирался подчиняться ее решению. В который раз она удивилась, что Девлин так долго терпел менестреля, не испытывая время от времени желания задушить его.
- Предыдущая
- 47/72
- Следующая
