Лучший из миров - Браунинг Дикси - Страница 8

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая

Неожиданно Бен подмигнул ей. Господи, последний раз он подмигивал девчонке, когда ему было пятнадцать и он напился пива.

— Вы что-то сказали, мисс… Райли? — Маэстро поднял голову, и в безжалостном свете дня стали заметны мешки у него под глазами. Бен подумал, что фотография на первой странице рекламной брошюры была либо подретуширована, либо сделана несколько лет назад.

— Простите, я… мне просто не терпится увидеть ваш рисунок.

Ангельский голосок никак не сочетался с подергиванием уголков рта и подрагиванием ресниц, как будто человек едва сдерживает смех.

Наконец Силвер взял фен для волос, включил его и стал сушить свое творение. Наверняка рассчитывает выудить за него из какой-нибудь доверчивой старушки типа его бабушки все ее сбережения, скопленные на старость, убедив в том, что это очень выгодная «инвестиция».

— О-о, это прекрасно! — воскликнула Джорджия и зааплодировала, когда творение маэстро было водружено на подставку и развернуто лицом к аудитории. Остальные попытались присоединиться к аплодисментам, но маэстро томно взмахнул рукой, призывая к вниманию.

— А теперь, взяв мой торопливый экспромт за основу, нарисуйте свою версию. Итак, приступайте. У вас есть тридцать минут. Только впечатления, о деталях мы будем говорить позднее.

Чарли спросил насчет стульев, на что Перри выразительно вскинул брови. Но бывшего школьного учителя биологии этим было не испугать.

— Когда я вел урок, я всегда стоял, — заметил он. — Но зато на каникулах я предпочитал сидеть, разве только если в моих руках не было клюшки для гольфа. Эту привычку я сохранил и по сей день.

Бен невольно подумал о том, почему вместо поля для гольфа пожилой учитель предпочел отправиться в эту Школу акварели.

— Есть еще кто-нибудь, неспособный выстоять на ногах больше пятнадцати минут? Если да, то рекомендую на этом закончить ваши занятия в Школе. — Надвинув берет на лоб, маэстро медленно прошелся по студии, как будто решив выявить слабых и немощных.

— А я получу назад свои деньги? — Чарли так просто не сдавался.

— Все условия было четко изложены в рекламной брошюре.

— Полагаю, это означает «нет».

По комнате едва уловимым бризом прокатился приглушенный шепоток недовольства. Джени распаковала набор бумаги для рисования и краски. За спиной Бена она ободряюще улыбнулась Чарли.

Как будто ничего не произошло, Перри стал тыкать в свое творение.

— Обратите внимание на цветовые контрасты.

Темное — светлое, светлое — темное… Попробуйте передать глубину, следите за переходом цвета где он резкий, где сглаженный. Смешивайте краски. Видите это?

— В очках или без? — съехидничал кто-то под смешки остальных, и работа началась.

Джорджия окунула кисть, пригодную разве что для покраски окон, в пластиковое ведро и ткнула ею в коробочку с красками, как будто побывавшими в эпицентре атомного взрыва. Бен начал свою работу с чертыхания, но быстро прикусил язык под укоризненным взглядом Джени.

— Прошу прощения. Никак не избавлюсь от этой привычки. Но эта чертова… прошу прощения… бумага все время морщится.

Чарли тут же предложил заменить часть ругательств их научными эквивалентами и даже привел несколько примеров, что получилось едва ли не более неприлично по сравнению с их уличным вариантом, и был немедленно призван к порядку.

Джени в шутку обозвала его грязным старикашкой. Она протянула Бену пару прищепок и помогла прикрепить лист бумаги к подложке. Вскоре его голова распухла от незнакомых понятий, звучавших то справа, то слева. Размывание… Расплывание… Кисточка для вколачивания… Он и слов-то таких не слышал — воровской жаргон и то проще понять. Интересно, чем он думал, пускаясь в эту авантюру?

Бен старательно намалевал длинную красную закорючку поперек того, что искренне считал горами. Она была там совершенно ни к месту, но он очень любил красный цвет. Закорючка немедленно побурела и стала грязно-коричневой.

— Что за дерь… — Он поспешно прикусил язык. Я же точно помню, что макал кисть в красный цвет!

Джени рассмеялась и пояснила, что, смешавшись, два цвета превратились в третий, в ту самую грязь.

И тут за его спиной возникла Мэгги — похоже, пришла полюбоваться на его позор. Он хотел грудью заслонить свое творение, но потом в нем взыграла гордость.

— О! — благоговейно выдохнула она. — Похоже, вы так же хороши в рисовании, как и я. Мне кажется, нам обоим здесь нечего делать.

— Хочу предупредить… — рявкнул Бен, но осекся, поняв, что Мэгги шутит.

А Мэгги испытывала искреннее облегчение оттого, что не только они с Сюзи ничего не смыслят в рисовании. Она уже успела увидеть, что рисунок Энн был неплох, у парочки пожилых леди тоже очень ничего, но зато творение Бена Хантера было поистине ужасно. И по какой-то непонятной причине это ее очень обрадовало.

— Насколько я поняла, в конце недели планируется выставка наших работ, — прошептала она, чтобы Перри Идеальный ее не услышал. Маэстро носил себя от стола к столу, рассыпая направо и налево жемчужины своей мудрости. — Советую вам подписать сие творение чужим именем.

Бен попытался изобразить, что сердит, но не выдержал и широко улыбнулся.

— Все так ужасно?

— Меня учили, что, если не можешь сказать ничего хорошего, лучше промолчать, что я и сделаю.

Бен отвернулся, чтобы еще раз оценить свою работу, а Мэгги отступила на шаг, чтобы оценить автора. Если какому мужчине меньше всего и подходил образ художника, то несомненно Бену Хантеру с его тяжелой челюстью, пробивающейся на подбородке щетиной, греховными глазами цвета то ли виски, то ли растопленного меда и широченными плечами, грозящими разорвать рубашку. Не то чтобы художник не может быть мужественным, но если у Бена Хантера и есть хоть толика таланта, он это мастерски скрывает.

— Это была разминка, — с самым серьезным видом заявил он. — Я давно не брал в руки кисть, но через пару дней…

Мэгги еще раз глянула на его картину и прыснула. Более всего это походило на то, что кто-то разбил парочку яиц и прошелся по ним грязными ботинками. Впрочем, не ей насмехаться.

Одна из женщин заметила, что музыка какая-то слишком… приторная.

— Кстати, о музыке. Насколько я поняла, после ужина намечаются танцы? — живо отреагировала Джени. — Я видела здесь старый проигрыватель и пластинки на семьдесят восемь оборотов. Кто-нибудь помнит такие?

Интересно, что это будут за танцы, если на дюжину женщин у них имеется всего три мужчины?

Продолжая размышлять об этом, Мэгги вернулась на свое рабочее место. Затем ее мысли снова обратились к Бену Хантеру. Итак, он не художник это точно. Тогда зачем он здесь?

В перерыв все переместились на веранду, где заботами Энн их уже ждал поднос с чистыми стаканами и кувшин холодного чая. Мэгги обратила внимание на то, что Энн с готовностью берется за любую работу, лишь бы поменьше находиться в классе. Неужели у нее свои причины быть в этом цирке под названием «Школа акварели Перри Силвера»? И еще она заметила, что Перри почти все свое внимание уделяет пожилым ученикам. Неужели ему действительно не безразлично, заинтересованы его ученики в том, чтобы научиться рисовать, или нет, если деньги все равно заплачены?

Мэгги почувствовала присутствие Бена прежде, чем увидела его. Он подошел с двумя чистыми стаканами, налил в них чай и протянул один Мэгги.

— Спасибо, — натянуто поблагодарила она. Затем добавила с наигранным оживлением:

— Как здесь красиво, не правда ли?

В глазах Бена промелькнуло насмешливое понимание. Журналистка в Мэгги горела желанием выяснить у него, зачем он притворяется художником — рисует он даже хуже нее и в усовершенствовании своего таланта явно не заинтересован.

Но тогда он посчитает возможным задать те же самые вопросы ей, а ответить на них она не сможет.

Облокотившись на перила веранды, Бен наблюдал за беседующими женщинами, а Мэгги еле сдерживалась, чтобы не крикнуть: «Посмотри на меня — я здесь!» Вместо этого она грациозно присела на ручку плетеного кресла, которое тут же Мэгги не была бы Мэгги — качнулось, чай выплеснулся ей на колени, кубики льда рассыпались по полу. Мэгги мысленно чертыхнулась, в который раз удивившись собственной способности как магнитом притягивать мелкие неприятности.

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая