Эксклюзивное интервью - Браун Сандра - Страница 88

• Предыдущая
• 88/92
• Следующая

— Это правда? О Господи! Почему ты позволил мне выйти за него замуж? Почему поддерживал меня, когда я хотела этого ребенка? — Она разрыдалась. — Я так хотела ребенка! — Она посмотрела на своего мужа, как на воплощение всемирного зла. — Как ты мог убить его? Он был такой беспомощный, такой милый!

Меррит грубо расхохотался:

— Ты просто сентиментальная дура, Ванесса. И сама себя обманываешь. Этот ребенок доводил тебя до безумия, ты же крика его не выносила, была неспособна о нем заботиться, а впрочем, ты никогда ни к чему не была способна. Да и не любила ты его. Эта струя, впрыснутая в тебя Грэем, которую ты сейчас так забавно романтизируешь, оказалась низкопробной. Надо было лучше подмываться. Это спасло бы от беды нас обоих.

От этих омерзительных слов президента, Барри на мгновение лишилась дара речи.

Армбрюстер тоже был немало шокирован и только безмолвно открывал рот.

Ванесса же, наоборот, словно обрела способность действовать. С горящими от гнева глазами она соскочила с дивана, впрочем, тут же пошатнулась, но все-таки устояла, успев схватиться за спинку дивана.

— Ты, грязный сукин сын! И вовсе это не Грэй. Это был Спенс!

— Спенс?! — изумился Меррит. «Спенс?» — пронеслось в голове у Барри.

Не заботясь о том, что лежит под капельницей, Ванесса двинулась по направлению к мужу.

— Да, Спенс! Спенс! — Она просто выплевывала это имя ему в лицо. — Ты думал, что мой любовник — Грэй, потому что тебе хотелось так думать. Грэй Бондюрант, человек долга, умеющий ценить добро и ненавидеть зло, спит с женой своего лучшего друга! — Она язвительно засмеялась. — Сплетись на землю, Дэвид.

Грэй хорошо относился ко мне только потому, что знал о твоих женщинах. Тебе ни разу даже в голову не пришло, что это Спенс трахает твою жену, — продолжила она так же торжествующе, чтобы совсем уже разрушить иллюзии Меррита относительно человека, которому он так доверял. — И он действительно меня трахал. Я тоже хотела его, но мне не повезло. Он оказался ничуть не лучше, чем ты: такой же холодный, бессердечный ублюдок. Он наверняка радовался тому, что ребенок умер. — Ее голос сорвался. — Просто сделал вид, что он тут ни при чем. И это разбило мне сердце. Но по крайней мере мой сын не был твоим. По крайней мере от тебя ребенка у меня не было.

Меррит дал ей пощечину. Армбрюстер тотчас вскочил со стула. Взревев, как раненый лев, он набросился на своего протеже.

Но что он мог сделать Дэвиду? Меррит оттолкнул его в сторону.

— Ну ты и шутник, Клет, — засмеялся он. — У тебя уже и сил-то не осталось. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Ты — евнух, яйца тебе уже не служат, и тебе больше не заставить меня принять хоть какое-нибудь решение.

Затем, посмотрев на жену, президент заявил:

— Я передумал насчет развода, Ванесса. Я говорю не о самом факте, а о его причинах. Я думаю, настало время поведать всей стране, какой шлюхой на самом деле является их лапочка Ванесса.

— А ты, — бросил он Барри, — гуляй-ка ты отсюда подобру-поздорову! Иди потрахайся с Бондюрантом, пока есть такой шанс. Впрочем, я не сомневаюсь, ты это уже не раз делала.

Он шагнул к двери и распахнул ее.

На пороге приемной стояли Грэй Бондюрант, министр юстиции Йенси и несколько сотрудников ФБР.

— Мистер президент, вы имеете право молчать…

— Какого черта тебе здесь надо, Билл? Грэй оттолкнул Йенси и Меррита, бросился в комнату и склонился над женщинами.

— Как вы?

Поддерживая плачущую Ванессу, Барри кивнула:

— С ней все нормально.

— А ты?

— Все отлично. Правда, я в какой-то легкой прострации. По-моему, он хотел меня убить.

— Скорее я бы его убил, — отозвался Грэй. Они переглянулись, и Бондюрант поспешил на помощь своим спутникам.

Те уже арестовывали президента и сенатора Армбрюстера.

Вряд ли можно было сказать, что Меррит переносил сию процедуру спокойно, с чувством собственного достоинства. Скорее он неистовствовал, как маньяк: все время выкрикивал оскорбления в адрес Йенси, но, к чести министра юстиции, он абсолютно невозмутимо зачитывал президенту его права.

Потом Дэвид заорал, что не он, а Ванесса убила их сына и все, что он делал с тех пор, призвано было защитить ее.

— Она его задушила. Она, она, а не я! Она сумасшедшая!

— Я бы посоветовал вам лучше помолчать, мистер президент, — прервал его Йенси. — Вы обвиняетесь в другом убийстве, в штате Миссисипи.

— Я не знаю, о чем вы. Клет! Клет, скажи им, что Ванесса нездорова.

Армбрюстер открыл было рот, но губы его не слушались. У него зуб на зуб не попадал, когда он пытался что-то произнести.

— У сенатора Армбрюстера еще будет шанс выступить свидетелем, — успокоил Йенси Меррита. — Его свидетельские показания для нас так же важны, как и показания очевидца.

— Но в детской никого, кроме Спенса, Ванессы и меня, не было! Спенс умер, а она лжет.

— Я сейчас вовсе не о смерти Роберта Растона Меррита, — объяснил Йенси. — У нас есть очевидец убийства в штате Миссисипи.

Наконец-то слова министра юстиции проникли сквозь красную пелену ярости в сознание Дэвида Меррита. Казалось, впервые за время ареста он осознал жестокую реальность ситуации. Дэвид внимательно посмотрел на Йенси, повернулся к Клету.

Клет тоже не сводил с него глаз: за этого человека, которого он создал и которого сейчас уничтожил, пришлось заплатить слишком большую цену.

Глаза Меррита сузились и превратились в горящие злобой щелочки.

— Ах ты старая сволочь! — прошипел он. — Что же ты наделал?

Когда я пришла в сознание, рядом уже был сенатор Армбрюстер.

Мягкая медлительная речь Бекки Старджис гулко разносилась в тишине телевизионной студии. Команда операторов, как и миллионы телезрителей во всем мире, напряженно ловила каждое слово. Женщина непонимающе посмотрела на свои руки: оказывается, она прямо-таки вцепилась себе в колени.

— Когда я пришла в себя, я думала, что все это лишь дурной сон, но, к сожалению… Мой ребенок был мертв. Его маленькое тельце так и лежало на полу, куда бросил его Дэвид. Вокруг были лужи крови, наверное, моей. Дэвид избил меня очень сильно.

— Дэвид Меррит, президент?

— Да, мэм. Но тогда он еще не был президентом. Голова женщины была повязана платком, чтобы скрыть грубый шов на висках и рубец, проходящий через раскроенный когда-то череп. Она очень стеснялась этого уродства.

В первый раз Барри увидела ее одетой в тюремный комбинезон, сейчас на ней было обыкновенное платье. Оно, правда, не очень гармонировало с платком.

— После того как он меня ударил, я больше ничего не помню; помню только, что, очнувшись, я увидела сенатора Армбрюстера, который стоял на коленях и щупал пульс у меня на шее. Он, кажется, здорово удивился, что я все еще жива, потому что Дэвид сказал ему, что я умерла.

— Кроме того, он рассказал сенатору Армбрюстеру, что это вы убили ребенка.

— Нет, я не убивала, — горячо возразила Бекки. — Это Дэвид убил. Я рассказала сенатору Армбрюстеру всю правду. Он показался мне очень добрым, сказал, чтобы я не переживала, он якобы обо всем позаботится.

— И что же он сделал?

— Вызвал врача, который пришел прямо в трейлер, зашил мне голову и сделал обезболивающий укол.

— Вас положили в больницу?

— Нет, мэм.

— А когда была вызвана полиция?

— Сенатор Армбрюстер позвонил прямо в кабинет шерифа. Когда пришли офицеры… — Она заплакала. Барри не торопила, дала ей время собраться с силами. — Сенатор Армбрюстер солгал им. Он сказал, что это я убила своего ребенка, и приказал арестовать меня. Меня забрали и начали допрашивать. Хотели, чтобы я подписала признание в том, что совершила непредумышленное убийство. Я отказывалась. Какое-то время.

— А потом вы подписали.

— Да, мэм. Только тогда они отстали. У меня очень болела голова, два раза вырвало. Мне было совсем плохо. И я подписала бумагу, в которой говорилось, что это я убила своего ребенка. Но я это не делала, его убил Дэвид Меррит. И он до сих подумает, что убил и меня тоже.

• Предыдущая
• 88/92
• Следующая