Наваждение страсти - Крейг Джэсмин - Страница 1

• 1/71
• Следующая

Англия, Сассекс.

На полпути между Гастингсом и деревушкой Сент-Леонардс.

Май 1826 года.

Они догнали его, когда впереди уже замаячила пристань, и сбросили с измученной лошади на ведущую к морю каменистую дорогу. Падая, он вывихнул руку и услышал, как хрустнули кости пальцев. Но, слава Богу, на его левой руке.

Правой же рукой Александр стиснул маленький кинжал, спрятанный за поясом, и поглубже засунул его в потайные ножны. К счастью, вероятность того, что преследователи попытаются его пристрелить, была невелика. Вряд ли они позволят ему легко отделаться и слишком быстро вкусить радостей рая. А коли так, то, может, ему удастся убить перед смертью хотя бы одного из этих мерзавцев?..

Трое всадников, окруживших Александра, были одеты в неудобные, тесные костюмы для верховой езды, какие носят в Англии. Однако Александр мог побиться об заклад, что перед ним не англичане. До него донеслось лишь несколько отрывистых команд, но и этого вполне хватило, чтобы распознать их язык. Всадники говорили по-турецки, на классическом османском диалекте, на котором принято изъясняться при дворе султана.

Не удостоив Александра ни единым словом, враги поставили его на ноги и принялись хлестать плетками по лицу, давая понять, что дальше его ждут еще более страшные муки. Когда по щекам Александра обильно заструилась кровь, главарь приставил к его груди шпагу. Двое других всадников спешились, сорвали с него куртку и жилет, а затем сняли и сапоги. Ловко разрезав ножами мягкую кожу, негодяи издали победный клич – в каблуках были спрятаны документы. Трясущимися руками мерзавцы развернули тонкие листки, торжествующе смеясь, пробежали глазами текст и на радостях принялись подбрасывать бумаги высоко в воздух.

Вожак довольно усмехнулся и, слегка откинувшись назад в седле, на какую-то долю секунды ослабил бдительность. Именно это мгновение и стало решающим. Острие шпаги, нацеленное на горло Александра, слегка отклонилось в сторону, а железная хватка руки, вцепившейся в его волосы, ослабла. Александр только этого и ждал. Он рванулся, увернулся от лошадиных копыт и выхватил кинжал из ножен.

Кожаная плетка, со свистом рассекая воздух, полоснула Александра по плечам, но он стерпел боль и не выпустил кинжал из рук. Плетка засвистела вновь, но Александр этого уже не услышал. Боль – адская, лютая, обжигающая боль – переполняла его, однако он превозмог ее, приподнялся и… исчез за чахлой живой изгородью. Оказавшись вне досягаемости, Александр упал на живот и притворился, будто лежит без чувств. Он понимал, что смерть совсем близко, и из последних сил старался на самом деле не потерять сознания. Раз уж судьба распорядилась так, что ему предстоит покинуть этот мир, надо хотя бы прихватить с собой одного из своих убийц…

Александр так сосредоточился на борьбе с захлестывавшей его болью, что, даже услышав скрежет железных колес по камням, не сразу обратил внимание на этот звук. И только когда его преследователи разразились громкими ругательствами, он понял, что к ним приближается какой-то экипаж.

Главарь резко осадил свою лошадь и торопливо приказал по-турецки двум другим всадникам:

– Вы доставьте бумаги на корабль, а я позабочусь о предателе.

Подчиненные вскочили на коней и, не оглядываясь, помчались прочь.

«Теперь или никогда», – сказал себе Александр. Стремительно выпрямившись, он метнул в турка кинжал, и в тот же момент враг нажал спусковой крючок.

Колючая, острая боль прожгла плечо Александра. Затем раздались приглушенный крик врага, ржание испуганной лошади и топот копыт. Но все доносилось издалека, словно эти звуки заглушал вой зимнего ветра, дувшего из-за Кавказских хребтов. Александр удивился – ведь до Кавказа было несколько тысяч миль, сейчас он… Да, кстати, где же он все-таки находится? Александр никак не мог сообразить. В памяти осталось только, что он должен передать вексель Хенку Баррету и отвезти морские карты на корабль, который с минуты на минуту войдет в бухту возле Гастингса.

Вексель… Вексель мистера Каннинга… Александр усмехнулся.

«Знали бы эти мерзавцы, как ловко я провел их!» – уже в полузабытьи подумал он.

О, если бы солнце не закатывалось так стремительно, он, конечно, нашел бы в себе силы поскакать туда, где спрятаны секретные документы. Ведь не может же он разлеживать здесь, на дороге, хоть тут и очень удобно… Однако его ждут Хенк и соотечественники… Вот-вот наступит лето, они уже голодают…

Как странно умирать!

Солнце скрылось. Темнота сгущалась и обнимала его ледяными пальцами, так что от ее холодных прикосновений кровь стыла в жилах. Александр содрогнулся. Почему никто не предупредил его, что в раю такая стужа? Но слугам-то, наверное, разрешено разводить огонь в жаровне! Хотя бы в такие холодные дни… И почему он тут один? Где гурии, которые должны вывести его из земных пределов и препроводить в рай?

И тут Александр вспомнил! Красивые девушки не будут ублажать его на небесах. Он отказался от веры отцов и потому не попадет в сад вечных наслаждений. Он отступник, предатель, неверный! Он принял христианство! Увы, у райских врат его теперь не встретят пылкие, любезные гурии. Придется довольствоваться бесстрастным христианским ангелом. Только бы этот ангел не вздумал петь! А то голова и так раскалывается, да и звуки арфы всегда действовали ему на нервы.

Александр не мог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем ангел коснулся крылом его щеки. Но когда это произошло, он вздохнул с облегчением.

«Наконец-то я дождался!» – подумал он и открыл глаза, желая встретить ангела с улыбкой.

В том, что перед ним именно ангел с нежным девичьим лицом, Александр не сомневался, ибо у гурий не бывает золотистых волос и голубых глаз, сияющих, словно Эгейское море в солнечный день. Глаза у гурий карие, а волосы как вороново крыло… Интересно, Господь никогда не ошибается? А что если он по ошибке пошлет христианину гурию, а мусульманину – ангела?

– Том! Скорее принеси одеяло! – громко произнес ангел.

Александр изумился. Он и не подозревал, что ангел будет отдавать распоряжения на варварском английском наречии. По его представлениям, все уважающие себя ангелы должны говорить по-гречески.

– Боже мой! Том! В бедняжку стреляли!

«Похоже, у ангелов плохо работает служба связи», – решил Александр.

Ведь о событии, приведшем его к вратам рая, должен был уже знать целый сонм божественных слуг… Александр попытался привстать, чтобы получше разглядеть ангела. Ангел ласково подложил ему под голову ладонь, погладил по лбу, и от этого прикосновения по истерзанному телу Александра разлилось тепло.

Когда помощники ангела клали Александра на пухлое грозовое облако, ангел стоял рядом, держал его за руку и шепотом успокаивал:

– Не тревожьтесь. Все будет хорошо.

«Какой прелестный голос! – подумал Александр, поглубже зарываясь в темное облако. – Под стать лицу…»

И закрыл глаза.

Увидев, что новая голубая ротонда Шарлотты залита кровью, леди Аделина истошно завопила. Шарлотта кинулась ее успокаивать, стараясь уберечь от обморока, однако опыт подсказывал девушке, что это вряд ли удастся. Три месяца назад, в день двадцатипятилетия Шарлотты, тетя Аделина хлопнулась в обморок просто потому, что ее расстроило упорное нежелание племянницы выходить замуж. В прошлом месяце Аделина лишилась чувств, когда кухарка объявила о своей беременности, а неделю назад обморок был вызван отказом Шарлотты связать себя узами брака с архидиаконом. Поэтому девушка сочла маловероятным, что теперь, обнаружив на дороге полумертвого человека, тетя Аделина упустит удобный случай и не потешит свою чувствительную натуру.

Грум и кучер перепачкались кровью и дорожной пылью не меньше хозяйки, а мужчина, которого они втроем подтащили к карете, был в таком плачевном состоянии, что даже хладнокровная Шарлотта почувствовала приступ дурноты. Однако тетя Аделина каким-то чудом сохранила самообладание, – видимо, любопытство все-таки возобладало над слабыми нервами, – и хотя кровь лилась рекой, она не потеряла сознания. Пользуясь тем, что ее родственница неожиданно проявила стойкость, Шарлотта поспешила забраться в карету и села напротив леди Аделины.

• 1/71
• Следующая