Поцелуй на рассвете - Браун Сандра - Страница 32

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая

В глазах Брин заблестели слезы. Она опустила взгляд и заметила, что непроизвольно сжала сплетенные пальцы так сильно, что побелели суставы.

– Райли, мне хотелось, чтобы ты ко мне прикасался, я хотела заниматься с тобой любовью, но боялась рисковать.

– Ты хотя бы представляешь, что чувствует мужчина, когда ему кажется, что он не может удовлетворить жену?

– Наверное, ты чувствовал себя ужасно.

– Не то слово. Я был как в аду.

– Особенно при твоем самолюбии кинозвезды.

– Это как раз не важно. Будь я землекопом, мне было бы ничуть не легче. Я часами изводил себя вопросами, что случилось, что у меня не так. Может, я слишком страстный или, наоборот, недостаточно страстный? Может, я слишком часто хочу заниматься сексом или наоборот, слишком редко? Может, обстановка в спальне слишком фривольная или, наоборот, недостаточно фривольная? Может, мое тело вызывает у тебя отвращение? Может, размеры малы, чтобы тебя удовлетворить?

– Ох, Райли, скажешь тоже! – Брин покачала головой и невольно рассмеялась.

– Да-да, вот что приходит мужчине в голову! – воскликнул он, словно оправдываясь. – Я мог опираться в своих суждениях только на сигналы, которые ты посылала. А в моем переводе они означали, что в постели ты не желаешь иметь со мной ничего общего.

– Но почему ты не спросил меня напрямик, что происходит?

– Думаешь, не боялся услышать, что тебя не устраивают размеры?

Впервые за много месяцев они рассмеялись вместе. Это оказалось на редкость приятно. Но когда смех стих, Райли посерьезнел.

– Тебе не кажется, что для людей, избравших карьеру в сфере коммуникации, мы оказались не слишком коммуникабельными?

– Да, пожалуй.

– Я не поднимал этот вопрос, потому что боялся ответа, который мог услышать.

– А я не затрагивала эту тему, боясь, что ты меня высмеешь, обвинишь в зависти и мелочности. Но на самом деле причина была вовсе не в этом, клянусь тебе, – искренне сказала Брин.

– Объясни мне еще разок, почему ты ушла, я хочу быть уверен, что понял все правильно.

– Я боялась, что, оставшись с тобой, буду отступать все дальше и дальше и в конце концов превращусь не более чем в твою тень. Я боялась, что потеряю себя как личность, а потом вскоре наскучу тебе и стану ненужной. Когда я только пришла в передачу «Утро с Джоном Райли», я была нужна и передаче, и тебе. Но когда я подняла передачу на первые строчки в рейтинге, ты больше не нуждался во мне ни в профессиональном плане, ни в любом другом.

– Ты ошиблась, и очень сильно.

– Может быть, но именно так я воспринимала ситуацию. А люди в основном руководствуются в своих действиях не реальными фактами, а собственной их оценкой.

Райли медленно подошел к кровати и присел на корточки перед Брин.

– И к чему же мы в результате пришли?

Брин вздохнула:

– Не знаю.

– Ты собираешься принять предложение Уинна о работе?

– Тоже не знаю. – В ее голосе появились нотки отчаяния. – Но если я его все-таки приму, то хочу, чтобы ты уяснил одну вещь: между Эйбелом и мной никогда ничего не было и не будет.

– Думаю, после того, что я сейчас рассказал, ты поймешь, почему мне казалось, что между вами могут существовать какие-то чувства.

– Их нет. Во всяком случае, с моей стороны.

– В служебных кабинетах и женских спальнях Уинн пользуется репутацией крутого парня.

– Ты тоже.

У Райли загорелись глаза.

– Правда?

– Напрашиваешься на комплимент? Можете не рассчитывать, что я стану потакать вашему непомерно раздутому самолюбию, мистер Райли.

– А ты могла бы?

Брин ответила не сразу:

– О да, определенно могла бы.

– Как, Брин?

«Должно быть, я страшно устала», – подумала Брин, почувствовав, как опасно близка к тому, чтобы расплакаться, – такое с ней случалось только в периоды сильнейшей усталости. Она погладила Райли по макушке, чуть посеребренной сединой.

– Я могла бы сказать, что с тобой не сравнится ни один мужчина, что меня никогда ни к кому так не влекло, как к тебе, причем с самой первой минуты, что за твои поцелуи жизни не жаль. – Она игриво улыбнулась и перешла на шепот:

– Тело у тебя просто великолепное, иначе не скажешь, и ты уж точно не маленький!

– У-уф! Какое облегчение!

Тихо рассмеявшись, они потерлись друг о друга лбами, потом носами и остались в таком положении, вдыхая дыхание друг друга. Наконец Райли чуть наклонил голову, и их губы встретились. Их поцелуй был легким, как весенний дождик.

– Представляешь, каково мне было, когда ты меня бросила?

– Я не могла гордиться тем, как это вышло. Я сбежала, как трусиха.

– В тот день ты сказалась больной и не вышла на работу. Я несколько раз звонил домой, чтобы узнать, как ты там.

– Я не отвечала на звонки.

– И это меня чертовски перепугало. А когда я вернулся домой и обнаружил, что твои вещи исчезли, а потом прочел твою записку… черт, меня как будто грузовик переехал.

Брин зажмурила глаза, поежилась и прерывисто вздохнула.

– Прости, мне очень жаль…

– В ту ночь я был в полном ступоре. Все время спрашивал себя, что я сделал не так, строил грандиозные планы, как тебя вернуть. Но на следующий день пришло письмо, в котором ты писала, что не вернешься ни при каких обстоятельствах, и я впал в ярость.

– В чем это выражалось?

Райли поднялся с корточек и присел рядом с ней на кровать.

– Мне хотелось рвать и метать, я вышел в патио и стал выдергивать все эти растения, которые ты заставляла меня сажать.

– Ты что, они же стоят по девяносто девять долларов за штуку! – закричала Брин.

– Тогда мне было на это плевать, я крушил все подряд. А потом я жутко напился, напился до беспамятства.

– Я тоже.

– Ты?

– Ну, может, не до беспамятства, но тоже изрядно набралась.

– В своей злости я дошел до того, что почти радовался твоему уходу. «Ах, ты ушла? Что ж, отлично, можешь убедиться, что мне все равно». – Он печально покачал головой. – Но жизнь стала мне не в радость, ты ушла, и мир потерял все свои краски. Все стало серым. Иногда я забывал, что произошло, и во время съемок поворачивался, чтобы поделиться с тобой мыслями о какой-то книге, или фильме, или о вкусе мороженого. Только тебя там не было, Брин, и все, что я делал, теряло для меня всякую прелесть.

Он запустил пятерню в волосы.

– Я хотел вернуть тебя любой ценой, но чертова гордость не позволяла бегать за тобой. И с каждым днем прийти к тебе и умолять вернуться становилось все труднее.

– Я тоже по тебе скучала, – тихо призналась Брин. – Мне было страшно. Все вокруг меня вдруг стало незнакомым: и работа, и дом, где я живу. Но вернуться я тоже не могла. Начать с того, что я не была уверена, примешь ли ты меня обратно. А если бы и принял, какой тогда был смысл уходить? Что бы я доказала?

– Атеперь? Ты доказала, что хотела, то есть что я не могу и не хочу жить без тебя?

– Мои намерения состояли не в этом. Я хотела доказать, что способна быть цельной, жизнеспособной личностью и без Джона Райли.

– Ты всегда ею была, Брин. И простит меня Бог за то, что по моей вине ты в этом усомнилась. – Райли нежно взял ее лицо в ладони и погладил губы подушечкой большого пальца. – Эйбел Уинн предлагает тебе золотые горы. Я ненавижу его за то, что он в состоянии это сделать, но такова жизнь. С твоей стороны было бы безумием отказаться от его предложения.

– Утро еще не наступило. Я еще не решила окончательно.

– Это дает мне некоторое преимущество, которым я и пользуюсь. Сегодня ночью Уинна с тобой нет, а я здесь. Ты все еще моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Я тебя люблю. Поэтому проведи со мной эту ночь. В одной постели. Никакого секса, мы просто полежим вместе, просто побудем рядом. Думаю, такую малость мы друг другу обязаны дать.

– А что произойдет, если утром я приму предложение Уинна?

– Я отпущу тебя и пожелаю всего хорошего. Клянусь.

Брин сама не понимала, почему колеблется. Она верила Райли. Он смирится с ее решением, если обещал. Почему же она так боится провести остаток ночи в одной постели с ним?

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая