Как покорить леди - Хокинс Карен - Страница 3

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая

– Так-так, – проговорил он вслух, складывая счет пополам. – В самом деле, почему бы мне не поблагодарить моего дорогого друга Чейза? – Он засунул чек в карман, где уже лежали свернутые банкноты, и, довольно улыбаясь, допил бренди и затем велел принести пальто. Через несколько минут он уже был на пути к своим апартаментам на 10-й улице.

Гарри Эннесли принадлежал к тому типу людей, которых очень трудно выбить из колеи, и он не собирался отказываться от своей мечты. Слава Богу, разжиться деньгами за счет богатых простаков можно разными способами, тем более когда речь идет о таком богаче, как Чейз Сент-Джон. Рассеянно насвистывая какую-то мелодию, Гарри бодро шел по оживленной улице, и его красивое лицо, выглядывавшее из-под щегольски заломленной шляпы, не выражало даже тени тревоги.

– Меня сейчас вырвет!

Харриет Уорд бросила уничтожающий взгляд на сестру:

– София, если ты собираешься сделать это в повозке, я лично расскажу об этом всем нашим знакомым, не опустив ни одной красочной детали.

София подперла щеку рукой и с фальшивым драматизмом дешевой актрисы из «Друри-Лейн» воскликнула:

– Я себя ужасно чувствую, а ты надо мной смеешься. Как ты жестока!

– Вовсе нет. – Харриет отметила про себя, что как бы ее сестра ни старалась выглядеть больной в этот солнечный день, ей это плохо удавалось. София, несмотря на страдальческий вид и томное поведение, всегда отличалась отменным здоровьем и за всю свою жизнь ни разу ничем серьезным не болела, кроме простуды.

– Все равно я считаю, что ты жестокая, и Офелия тоже.

В ответ с задней скамейки послышалось возмущенное фырканье.

– Не надо меня вмешивать в вашу перепалку – я все равно поддержу Харриет, и ты это прекрасно знаешь!

София с негодованием посмотрела на младшую сестру, в то время как Офелия с невинным видом продолжала гладить Макса, огромного пса, который представлял собой органичную смесь овчарки и домашнего любимца.

– И не надо испепелять нас взглядом – мы с удовольствием съездили бы в город одни, так нет, ты тоже захотела поехать. Из-за этого нам пришлось ждать, пока ты наденешь свою шляпку, а теперь ты жалуешься. Надеюсь, тебя действительно вырвет, только, пожалуйста, не в моем углу.

София чуть не задохнулась от возмущения.

– Немедленно прекратите обе: я сейчас не в настроении выслушивать чьи-либо жалобы или смотреть, как кого-то рвет. К тому же ваши пререкания нервируют овец. – Харриет посмотрела через плечо на трех животных, которые сгрудились в задней части повозки и жалобно блеяли. Ей не хотелось их продавать, но близился сезон стрижки, а Уордам требовались деньги, чтобы нанять дополнительных работников.

– Меня не волнуют овцы. И вообще, не я их нервирую, а они меня, – проворчала София.

– Каким же это образом?

– От них воняет.

– Но это же овцы! – Офелия поправила на носу очки; самая младшая из трех сестер, немного полная, она всегда походила на примерную ученицу, не расстающуюся с книгами. Позже Офелия открыла для себя увлекательный мир, скрывающийся под крышей хлева, и, к досаде сестер, прониклась горячей любовью к овцам, возилась с ними и играла, как с домашними питомцами.

Хорошо хоть они разводят овец исключительно ради шерсти, а не отбивных, с облегчением подумала Харриет, иначе Офелия ни за что бы не позволила убивать невинных животных. Не прошло и двух недель с момента, как их семья купила небольшое стадо овец, а девушка уже успела дать имя каждому животному. В довершение всего она настояла на том, чтобы каждой овечке привязали цветной бантик.

К счастью, вскоре Офелия прекратила издеваться над животными, осознав, что яркие банты не только оставляют овец равнодушными, но и воспринимаются ими как вкусные угощения.

Повернувшись к сестре, Харриет решительно заявила:

– София, овечки не виноваты в том, что от них так пахнет. А вот ты... – Она демонстративно понюхала воздух и тут же сморщила носик. – Что это за ужасный запах – от тебя пахнет, как от бабушки Альберы, – плесенью, старостью и...

– Что? – Щеки Софии покраснели. – Врушка! Чтобы ты знала, я побрызгалась туалетной водой, которую мне подарила мама на прошлое Рождество – она отдала за нее кучу денег.

– Не знаю, сколько стоила эта вода, но если маме пришлось заплатить за нее больше пенса, то ее жестоко обманули.

– Ах так! – София попыталась со своего места поймать взгляд сестры. – По крайней мере от меня не разит овчиной, как от некоторых, которые – не будем называть имен – все свое свободное время проводят в хлеву, словно это для них дом родной!

Лицо Офелии приняло воинствующее выражение, ее карие глаза метали молнии из-под стекол очков.

– Что ты имеешь в виду?

Харриет с трудом подавила глубокий вздох. Что могло быть хуже, чем ехать на рынок в зловонной телеге? Только одно – ехать рядом с пахучими овцами, огромной собакой, от которой несло псиной, и бранящимися сестрами.

– А ну прекратите немедленно! Овцы нервничают!

– Да что ты о них так печешься? – воскликнула София, перестав на время задирать Офелию.

– Потому что они очень много значат для нашей семьи, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы наши овечки были самыми красивыми и спокойными!

– Ладно, согласна. Только бы получить за них хорошую цену. Господь свидетель, деньги нам нужны.

София обернулась и посмотрела через плечо на овец. В ее взгляде читалось сомнение.

– Не понимаю, как ты определяешь, расстроены они чем-то или нет. По мне, все они выглядят совершенно одинаково. Хотя, если присмотреться, можно подумать, что их глаза действительно что-то выражают, но если это настроение, то оно явно невеселое.

– Чепуха, – решительно возразила Офелия. – Это счастливые овцы. По ним сразу видно.

– Как это? – спросила София.

Офелия посмотрела на животных и усмехнулась:

– Ну, просто потому, что они, бе-е-е-е, неплохо себя, бе-е-е, чувствуют.

Харриет от неожиданности вздрогнула, а две сестры залились веселым смехом.

– Офелия, определенно ты и Деррик скоро сведете меня в могилу.

Деррик был младшим ребенком среди детей Уордов и, достигнув шестнадцати лет, обещал стать самым сметливым в семье. Пока же София поправила симпатичные голубые ленточки, которыми она украсила свою старую шляпку.

– Прости, Харриет, я не должна была смеяться, но Офелия так смешно это делает...

Офелия улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

– Вам не понравилось? Извините, что я так, бе-е-е, неудачно пошутила.

Одна из овец, сбившихся в задней части телеги, подняв голову, проблеяла в ответ. София захихикала:

– Ты блеешь даже лучше, чем овцы.

– О, у тебя тоже много талантов, – ответила Офелия, совершенно забыв о том, что еще минуту назад она кипела от злости. – Например, твои выступления на сцене. Твоя Джульетта бесподобна.

София покраснела от удовольствия. Подняв лицо к небу и приложив руку тыльной стороной ко лбу, она продекламировала:

– «Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принес безвременную смерть. О...»

Тут, словно в ответ на трагический монолог девушки, одна из овец жалобно заблеяла, в то время как Макс начал беспокойно кружить внутри телеги в надежде выбраться на волю. Офелия вновь захихикала, и даже Харриет не смогла удержаться от улыбки.

София покраснела:

– Я рождена для другой жизни!

– Не только ты, – сухо возразила Харриет и, щелкнув хлыстом, заставила лошадь перейти на рысь. – Я тоже родилась не для того, чтобы управлять зловонной телегой.

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая