Как две капли воды - Браун Сандра - Страница 42

• Предыдущая
• 42/102
• Следующая

Кассета продолжала крутиться. Закрыв глаза, Вэн до боли тер переносицу двумя пальцами, будто желая прогнать от себя мысль, но не мог от нее избавиться, какой бы безумной она ни была.

Несколько дней назад он зашел в кабинет Айриша.

Плюхнувшись в одно из кресел, спросил:

– Нашел время посмотреть кассету, которую я тебе дал?

Айриш, как обычно, занимался шестью делами одновременно. Он взъерошил волосы и переспросил:

– Кассету? А, ту, с Ратледжем? Кто у нас работает с той грудой человечьих костей в графстве Комал? – заорал он через открытую дверь проходившему мимо репортеру.

– И что ты о ней думаешь? – спросил Вэн, когда Айриш опять повернулся к нему.

Эйвери больше не было рядом, ругать Айриша за курение стало некому, и он опять вернулся к старой привычке. Казалось, он хочет наверстать упущенное. Он зажег от догорающего бычка новую сигарету и сказал из-за клуба дыма:

– О чем?

– О кассете, – раздраженно напомнил Вэн.

– Ты что, подрабатываешь – собираешь общественное мнение?

– О, Господи, – пробормотал Вэн и стал подниматься с кресла.

Айриш жестом велел ему оставаться на месте:

– А на что именно ты хочешь, чтобы я там посмотрел?

– Да на женщину.

Айриш закашлялся.

– Ты что, на нее запал?

Вэн вспомнил, как его разозлило то, что Айриш не заметил сходства между Кэрол Ратледж и Эйвери Дэниелз. Это только доказывало, как глупы все его предположения: ведь никто не знал Эйвери лучше, чем Айриш. Он знал ее за два десятка лет до того, как Вэн впервые ее увидел. Тем не менее легкомыслие Айриша разозлило его, и он решил доказать свою правоту.

– Мне кажется, она очень похожа на Эйвери.

Айриш как раз наливал чашку крепкого кофе, но остановился и пристально посмотрел на Вэна.

– И что в этом нового? Кто-то уже говорил об этом, когда Ратледж пошел в политику и его с женой стали показывать в новостях.

– Наверное, меня тогда не было.

– Или ты был не в состоянии запомнить.

– Возможно.

Айриш вернулся к столу и тяжело опустился в кресло. Он работал больше обычного, затягивал рабочий день как мог. Все в комнате знали об этом. Работа была для него единственным лекарством от горя. Он был католиком, на самоубийство бы не пошел, но мог добить себя непомерной работой, непомерным пьянством, курением, стрессами – всем тем, от чего так заботливо оберегала его Эйвери.

– Ты выяснил, кто переслал тебе ее драгоценности? – спросил Вэн.

Айриш рассказал ему об этом странном случае, он удивился, но забыл про это и вспомнил, лишь когда столкнулся лицом к лицу с Кэрол Ратледж.

Айриш задумчиво покачал головой:

– Нет.

– А пробовал?

– Сделал несколько звонков.

Он явно не хотел об этом говорить, но Вэн был настойчив:

– И что?

– Я попал на какого-то кретина, который не хотел себя утруждать. Он сказал, что после катастрофы царил такой хаос, что могло произойти все что угодно.

«Даже тела могли перепутать?» – подумал Вэн.

Он хотел задать этот вопрос вслух, но не стал. Айриш старался как мог, пытаясь смириться со смертью Эйвери, но ему никак не удавалось. Ни к чему было ему слушать идиотские предположения Вэна. Даже если такое было возможно, все равно получалась бессмыслица. Будь Эйвери жива, она жила бы своей жизнью, а не чьей-то еще.

Поэтому он ничего не рассказал Айришу. Буйство воображения, ничего больше. Он собрал воедино кучу мелких совпадений и придумал абсолютно нереальную теорию.

Айриш наверняка сказал бы, что у Вэна от наркоты мозги ссохлись; возможно, что и так. Он был всего лишь отбросом, парией. Что он мог знать?

Тем не менее он вставил в магнитофон следующую кассету с Ратледжами.

Первый крик ее разбудил. Второй насторожил. Третий заставил скинуть одеяло и выпрыгнуть из кровати.

Эйвери схватила халат, распахнула дверь спальни и бросилась через холл к комнате Мэнди. Через несколько секунд она уже склонилась над кроватью девочки. Мэнди дергалась всем телом и кричала.

– Мэнди, милая, проснись! – Эйвери ухватилась за вскинутый кулачок.

– Мэнди? – Тейт возник у другой стороны кровати.

Он опустился на колени и пытался успокоить дочь. Он взял девочку за руки, но ее тело продолжало извиваться, голова была вдавлена в подушку, пятки ерзали по матрацу. Она продолжала кричать.

Эйвери положила ей ладони на лицо и крепко их сжала.

– Мэнди, проснись! Проснись, дорогая. Тейт, что делать?

– Надо постараться ее разбудить.

– У нее опять кошмар? – спросила Зи, вбежавшая в комнату вместе с Нельсоном. Она подошла к Тейту. Нельсон остановился около кровати.

– Даже в нашем крыле было слышно, как она кричит, бедняжка, – сказал он.

Эйвери слегка похлопала ее по щеке.

– Это твоя мамочка. Мама и папа с тобой. Все в порядке, дорогая. Тебе нечего бояться.

Постепенно крики прекратились. Едва открыв глаза, она кинулась в раскрытые объятия Эйвери. Эйвери притянула ее к себе, девочка уткнулась в нее своим заплаканным личиком. Плечи ее дрожали, все тело сотрясалось от рыданий.

– Господи, я даже не представляла себе, что все так серьезно.

– Такое случалось каждую ночь, пока ты была в больнице, – сказал Тейт. – Потом – все реже. Этого не было уже несколько недель. Я надеялся, что с твоим возвращением приступы прекратятся совсем.

– Мы можем чем-нибудь помочь?

Тейт взглянул на Нельсона.

– Нет. Надеюсь, сейчас она успокоится и заснет. Спасибо, папа.

– Вам надо что-то с этим делать, и чем скорее, тем лучше. – Он взял Зи за руку и повел к двери. Она уходить не хотела и с тревогой смотрела на Эйвери.

– С ней будет все в порядке, – сказала Эйвери, гладя Мэнди по спине. Та еще продолжала всхлипывать, но самое худшее было позади.

– Время от времени все повторяется, – проговорила Зи.

– Остаток ночи я проведу с ней.

Когда они остались втроем, Эйвери сказала:

– Почему ты не рассказал мне, что у нее такие сильные кошмары?

Он сел в кресло-качалку у кровати.

– У тебя хватало своих проблем. Приступы становились все реже, психолог говорил, что так и будет. Я думал, она от них избавилась.

– И все-таки я должна была знать.

Эйвери все еще прижимала к себе Мэнди, укачивала ее и бормотала ей на ушко что-то ласковое. Она хотела совсем успокоить девочку. Наконец Мэнди подняла голову.

– Получше? – спросил Тейт.

Мэнди кивнула.

– Очень жалко, что тебе приснился такой плохой сон, – шепнула Эйвери, вытирая слезы со щек Мэнди. – Хочешь рассказать о нем маме?

– Он до меня доберется, – пробормотала она.

– Кто, дорогая?

– Огонь.

Эйвери вздрогнула, на нее нахлынули собственные ужасные воспоминания. Они возвращались порой так внезапно, что требовалось несколько минут, чтобы от них избавиться. Даже ей, взрослому человеку, это было нелегко. А каково должно быть ребенку?

– Я вытащила тебя из огня, помнишь? – нежно сказала Эйвери. – Его больше нет. Но вспоминать об этом по-прежнему страшно, правда?

Мэнди кивнула.

Однажды Эйвери писала статью об известном детском психологе. Она вспомнила, что во время интервью он говорил о том, что самое плохое, если родители не верят страхам ребенка. Нужно признавать их, а потом уже помогать ребенку их преодолеть.

– Может, ей станет лучше, если обтереть ее влажной салфеткой, – сказала Эйвери Тейту.

Он встал с кресла и вскоре вернулся с салфеткой.

– Спасибо.

Пока она вытирала лицо Мэнди, он сидел рядом. Потом взял плюшевого медвежонка и положил его в руки Мэнди. Этот заботливый жест растрогал Эйвери. Девочка прижала медвежонка к груди.

– Ну что, может, ляжешь? – ласково спросила Эйвери.

– Нет. – Она обвела глазами комнату.

– Мама не уйдет. Я лягу с тобой.

Она осторожно положила Мэнди в кровать и прилегла рядом, лицом к ней. Тейт укрыл обеих одеялом, поправил подушку и наклонился, чтобы поцеловать Мэнди.

• Предыдущая
• 42/102
• Следующая