Как две капли воды - Браун Сандра - Страница 27

• Предыдущая
• 27/102
• Следующая

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сейчас, когда я показалась на людях, – сказала она, – они отстанут от тебя с расспросами обо мне и перейдут к более важным вещам.

В клинике она внимательно следила за ходом предвыборной кампании Тента по газетам и телевидению. Он одержал стремительную победу на предварительных выборах, но настоящая битва была еще впереди. В ноябре его соперником будет сенатор Рори Деккер.

Деккер был, можно сказать, постоянно действующим фактором в техасской политике. Он заседал в Сенате, сколько Эйвери себя помнила. Это будет схватка Давида с Голиафом. Невероятное преимущество Деккера, вкупе с отчаянной решимостью Тейта противостоять столь грозному сопернику, как никогда за все последние годы подняли интерес общества к предвыборной борьбе.

Почти в каждом выпуске новостей хотя бы пятнадцать секунд были посвящены предстоящим выборам, а уж Эйвери-то знала цену каждым пятнадцати секундам. Но в то время, как Деккер разумно использовал эфирное время для разъяснения своей предвыборной платформы, Тейт был вынужден тратить его на ответы на вопросы о болезни Кэрол.

– Если мы перестанем держать Мэнди под замком, – осторожно продолжала она, – любопытство прессы скоро угаснет. И тогда, я надеюсь, они станут интересоваться чем-то еще – например, твоей программой помощи фермерам, оставшимся без земли.

– В этом что-то есть, Тейт. – Эдди смерил ее недоверчивым взглядом, но в глазах его она прочла сдержанное уважение.

На лице Тейта нерешительность боролась с гневом.

– Я подумаю, – только и сказал он, отвернувшись к окну.

В молчании они доехали до штаба кампании. Эдди сказал:

– Всем не терпится тебя поскорее увидеть, Кэрол. Я попросил их очень уж не таращиться, но гарантировать ничего не могу, – предупредил он, пока она с помощью шофера выбиралась из машины. – Я думаю, если ты немного с ними побудешь, их доброжелательность только возрастет.

– Она побудет. – Не оставляя места возражениям, Тейт взял ее за руку и повел к двери.

От его самоуверенности и бесцеремонности у нее пробежал холодок по коже, но ей и самой было интересно увидеть штаб, поэтому она миролюбиво подчинилась. Однако, когда они подошли к двери, у нее от страха разболелся живот. Каждая новая ситуация, в которой она оказывалась, была для нее испытательным полигоном, минным полем, по которому ей предстояло аккуратно пройти, не сделав ни одного ложного шага.

За дверью их ждала атмосфера полного хаоса. Добровольные помощники Эдди говорили по телефону, одни вскрывали почту, другие запечатывали конверты, одни сшивали бумаги скоросшивателем, другие – доставали какие-то документы из папок, одни вставали, другие в это время садились. Все находились в движении. После тишины и покоя клиники Эйвери почувствовала себя как в сумасшедшем доме.

Тейт снял куртку и завернул рукава рубашки. При его появлении все добровольцы как один стали рваться поговорить с ним. Эйвери видела, что для всех в этой комнате он был героем и каждый считал своим священным долгом помочь ему победить на выборах.

Ей также было ясно, что слово Эдди Пэскела здесь закон, ибо все искоса на нее поглядывали и вежливо здоровались, но ни один не смотрел на нее с откровенным любопытством. Испытывая неловкость и неуверенность в себе и не понимая толком, чего от нее ждут, она неотвязно следовала за Тейтом, который не торопясь продвигался по комнате. Он находился в своей стихии, от него шли волны уверенности, которая передавалась окружающим.

– Здравствуйте, миссис Ратледж, – сказал какой-то молодой человек. – Вы прекрасно выглядите.

– Благодарю.

– Тейт, сегодня утром губернатор сделал заявление, в котором поздравил миссис Ратледж с выздоровлением. Он высоко оценил ее мужество, но тебя назвал – я цитирую – «мягкотелым либералом, которого техасцам следует опасаться». Он предостерег избирателей, чтобы сострадание к миссис Ратледж не повлияло на их голосование в ноябре. Как ты намерен ответить?

– Никак. Пока никак. Этот надменный сукин сын хочет меня спровоцировать, заставить меня метать громы и молнии. Я не доставлю ему этого удовольствия. Да, «надменный сукин сын» – этого я не говорил.

Засмеявшись, молодой человек поспешил к своему компьютеру составлять пресс-релиз.

– Каковы данные последнего опроса? – спросил Тейт у всех разом.

– Ты ведь знаешь, мы не придаем большого значения опросам, – спокойно произнес Эдди, идя навстречу Тейту и Кэрол. По дороге к нему присоединилась Фэнси. Она смотрела на Кэрол со своим обычным вызовом.

– Так я тебе и поверил, – сказал Тейт в ответ на лукавство Эдди. – На сколько пунктов я отстаю?

– На четырнадцать.

– О, с прошлой недели поднялся на один. Я же вам говорил, ничего страшного нет. – Все засмеялись.

– Привет, дядя Тейт. Привет, тетя Кэрол.

– Здравствуй, Фэнси.

На лице девушки изобразилась ангельская улыбка, за которой Эйвери усмотрела откровенную неприязнь. Она поежилась. В тот единственный раз, что Фэнси навещала ее в госпитале, она хихикала над ее тогда еще заметными шрамами. Бестактность девушки настолько вывела Тейта из себя, что он отослал ее из палаты и не разрешил возвращаться. Впрочем, она, кажется, и не возражала.

При первом взгляде она производила впечатление расчетливой маленькой эгоистки. Будь она на десять лет моложе, ей бы следовало задать хорошую порку. Однако Эйвери понимала, что ее отношение к Кэрол – не просто подростковое упрямство. Чувствовалось, что у них старые счеты.

– Это что – твое новое обручальное кольцо? – спросила Фэнси, кивая на левую руку Эйвери.

– Да. Тейт вчера мне подарил.

Кончиками пальцев она взяла руку Эйвери и пренебрежителъно оглядела кольцо.

– Значит, на этот раз он решил обойтись без бриллиантов?

– У меня есть для тебя задание, – оборвал Эдди. – Иди-ка сюда. – Он взял Фэнси за локоть и, развернув на сто восемьдесят градусов, повел в другой угол комнаты.

– Какая милая девочка, – сквозь зубы проворчала Эйвери.

– Всыпать бы ей по заднице.

– Я бы не возражала.

– Здравствуйте, миссис Ратледж. – Женщина средних лет подошла и пожала Эйвери руку.

– Здравствуйте. Как приятно снова вас видеть, миссис Бейкер, – ответила Эйвери, тайком прочитав фамилию на ярлычке, висящем у той на нагрудном кармане.

Улыбка сползла с лица миссис Бейкер. Она неуверенно взглянула на Тейта:

– Эдди говорит, вам надо прочитать эти пресс-релизы, Тейт. Завтра мы их уже отошлем.

– Спасибо. Посмотрю вечером, а завтра с утра пришлю с Эдди.

– Вот и отлично. Это не к спеху.

– Я что-то не то сказала? – спросила Эйвери, когда женщина отошла.

– Пойдем.

Он попрощался со всеми разом. Эдди помахал, продолжая говорить в телефонную трубку, которую прижимал подбородком к плечу. Фэнси, примостившаяся на краешке его стола, тоже небрежно махнула рукой.

Тейт вывел Эйвери на улицу и подвел к серебристому седану.

– Мы теперь без лимузина?

– Теперь мы рядовые граждане.

Пока они кружили по улицам, объезжая автомобильные пробки, Эйвери впитывала в себя огни и звуки города. Её мир слишком долго был ограничен четырьмя белыми стенами. После долгих месяцев изоляции сумасшедший темп, с которым люди двигались и говорили, шум, пестрота и свет города повергли ее в робость. И даже в ужас. Все было таким знакомым и в то же время казалось волнующе-неизвестным. Наверное, так чувствуют себя звери, пробуждающиеся весной после зимней спячки.

Когда они проезжали аэропорт и в поле зрения оказались самолеты, набирающие высоту, ее пробрал мороз. Внутри все свело судорогой.

– Ты нормально себя чувствуешь?

Она быстро отвела глаза от летного поля и увидела, что Тейт внимательно на нее смотрит.

– Конечно. Все прекрасно.

– Сможешь теперь летать?

– Не знаю. Наверное. В первый раз, конечно, придется помучиться.

– Не знаю, сумеем ли уговорить когда-нибудь Мэнди сесть в самолет.

– Может быть, ей это будет легче, чем мне. Дети иногда адаптируются быстрее взрослых.

• Предыдущая
• 27/102
• Следующая