Как две капли воды - Браун Сандра - Страница 21

• Предыдущая
• 21/102
• Следующая

– Да, мы все довольны приемом.

– Политобозреватели в один голос предсказывают тебе легкую победу на предварительных выборах.

– Я тоже надеюсь.

Снова воцарилось молчание. Оба прилагали усилия, чтобы не смотреть на собеседника в упор.

– А как Мэнди?

Он пожал плечами.

– Все в порядке. (Эйвери с сомнением нахмурилась.) Ну хорошо, будем говорить, не совсем в порядке. – Он встал и принялся мерить комнату шагами. – Мама говорит, девочку мучат ночные кошмары. Она почти каждую ночь просыпается с криком, иногда даже и днем. Ходит по дому как маленькое привидение. – Он вытянул вперед руки, как будто пытаясь что-то достать, потом сомкнул их в кольцо. – Она как будто не в себе, понимаешь? Будто заперлась и никого не подпускает – ни меня, ни психолога.

– Я просила Зи привести ее сюда. Она говорит, ты не велел.

– Это правда.

– Но почему?

– Я подумал, не стоит ей приходить сюда без меня.

Она решила не настаивать. Он все равно найдет, что ей возразить.

– Я скучаю без нее. Ну, ничего, скоро я буду дома, тогда ей станет лучше.

Он не скрывал своего сомнения:

– Вероятно.

– Она никогда ко мне не просится?

– Нет.

Эйвери опустила глаза:

– Ясно.

– Слушай, Кэрол, чего ты ожидала? Что посеешь, то и пожнешь.

На мгновение их взгляды скрестились, затем она закрыла лицо рукой. На глаза навернулись слезы. Она плакала о ребенке, который недополучил материнской любви. Бедняжка Мэнди. Эйвери знала, что значит не получать от родителей должного внимания. Поэтому она и притворилась ее матерью, вместо того чтобы сразу сказать ребенку, что ее мамы больше нет.

– О, черт, – проворчал Тейт. Он пересек комнату и, легко положив руку ей на голову, мягко провел по волосам. – Извини. Я не хотел тебя расстроить. Мэнди поправится, обязательно поправится. – Подумав, он добавил: – Пожалуй, я пойду.

– Нет! – Она вскинула голову. В глазах все еще стояли слезы. – Не уходи.

– Но мне пора.

– Пожалуйста, останься еще немного.

– Я очень устал с дороги. Из меня сейчас плохой собеседник.

– Неважно.

Он покачал головой.

Героическим усилием она скрыла свое огромное разочарование:

– Тогда я тебя провожу.

Она взяла трость и, опираясь на нее, встала. Но вспотевшая от волнения рука соскользнула, и она потеряла равновесие.

– Господи, осторожнее.

Тейт обхватил ее рукой. Конверт упал у нее с колен, но никто не придал этому значения. Его рука обнимала ее за спину, а пальцы лежали на ребрах прямо под грудью.

Пока они шли к кровати, Эйвери держалась за него, вцепившись пальцами в куртку. Она втягивала в себя его запах – свежий запах улицы, душистый, но насквозь мужской, с привкусом лимона. В нее вливалась его сила, и она с жадностью пила ее, как эликсир жизни.

И тогда она призналась себе в том, в чем боялась признаться все дни, пока он был в отъезде. Ей хотелось остаться миссис Ратледж, чтобы быть рядом с Тейтом. Когда его не было, она была по-настоящему несчастна, зато при его появлении обрадовалась как девчонка.

Он аккуратно подвел ее к кровати и осторожно дотронулся до бедра больной ноги.

– Это был множественный перелом. Кость еще не так окрепла, как ты думаешь.

– Да, наверное.

– Мы правильно решили, что тебе лучше побыть здесь до предварительных выборов. Вся эта суета будет для тебя слишком тяжела.

– Возможно. – Она ответила сдержанно. Когда Зи сообщила ей, что это решение было принято без ее участия, она почувствовала себя такой одинокой, словно с ней обошлись как с неудачным ребенком, которого приходится стыдиться и прятать от чужих глаз. – Я очень хочу домой, Тейт.

Их головы были сейчас совсем близко. Она видела свое отражение в его зрачках. Она ощущала его дыхание. Ей хотелось, чтобы он ее обнял. И она сама хотела его обнять.

«Прикоснись ко мне, Тейт. Обними меня. Поцелуй меня», – неслось у нее в голове, но она молчала. Ей показалось, что он подумал о том же. Потом он отстранился.

– Я пошел, – сказал он решительно. – Отдыхай.

Она взяла его руку и изо всех сил сжала.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За… за цветы… за то, что довел меня до постели.

– Не стоит, – ответил он небрежно, высвобождая руку.

Она застонала:

– Почему ты не принимаешь моей благодарности?

– Не прикидывайся дурочкой, Кэрол, – раздраженно зашептал он. – Твоя благодарность для меня ничто, и ты знаешь почему. – Он вежливо попрощался и ушел.

Эйвери чувствовала себя уничтоженной. Она столько ждала от их новой встречи. Ее мечты, однако, не имели ничего общего с грубой действительностью. Но чего еще ожидать от мужа, который явно не испытывает к своей жене никаких теплых чувств?

Что ж, по крайней мере, он не изобличил ее во лжи. Если говорить о профессиональной стороне дела, ее положение было по-прежнему прочным.

Вернувшись в кресло, она подняла с пола конверт, вскрыла его и высыпала содержимое на колени. Часы уже не шли – кварцевый кристалл был поврежден. Одна золотая сережка отсутствовала, но горевать об этом не стоило. Самой главной вещи на месте не было. Где медальон?

И тут она вспомнила. Когда произошла катастрофа, медальон был не у нее. Она дала его посмотреть Кэрол Ратледж.

Эйвери откинулась на спинку кресла, мысленно оплакивая потерю драгоценной памятной вещицы, но тут же выпрямилась опять. Поплачет потом. Сейчас надо действовать.

Спустя несколько минут она стояла перед дежурной сестрой, сидевшей за пультом компьютера.

– Добрый вечер, миссис Ратледж. Как прошло свидание с супругом?

– Все отлично, благодарю вас. – Она протянула сестре конверт. – Я хочу попросить вас об одном одолжении. Не могли бы вы завтра же отправить вот это? (Сестра прочла написанный печатными буквами адрес.) Пожалуйста, – настойчиво повторила Эйвери.

– Охотно для вас это сделаю, – ответила сестра, хотя было видно, что она удивлена. – Отправлю с утренней почтой.

– И я бы просила вас никому об этом не говорить. Мой муж и без того считает, что я стала чересчур сентиментальна.

– Хорошо.

Эйвери вынула несколько купюр, отложенных из денег, которые Тейт оставил ей перед отъездом.

– Думаю, этого хватит. Спасибо.

Еще один мост был сожжен. Она вернулась в комнату, выделенную миссис Кэрол Ратледж.

В одних носках Айриш Маккейб прошлепал на кухню за очередной банкой пива. Открыв ее и отхлебнув хмельной пены, он стал изучать содержимое холодильника. Однако, не обнаружив ничего существенного, решил ограничиться на ужин пивом.

Возвращаясь в гостиную, он взял со стола почту, которую бросил туда, когда вернулся с работы. Одним глазом наблюдая за телевизионным шоу, он принялся разбирать корреспонденцию, не глядя выбрасывая рекламные проспекты и откладывая в сторону счета.

– Гмм. – Он нахмурил брови. На плотном конверте не было обратного адреса, но марка была местная. Он вскрыл его и высыпал содержимое на колени.

У него перехватило дыхание, и он отпрянул, как будто на него свалилась какая-то пакость. Он уставился на покореженные украшения, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось.

Прошло нисколько минут, прежде чем он успокоился и протянул руку к разбитым часикам. Он сразу узнал часы Эйвери. Осторожно взяв их в руку, он стал осматривать сережку, которая была на Эйвери, когда они виделись в последний раз.

Он стремительно поднялся и бросился в другой конец комнаты к письменному столу, которым редко пользовался по назначению, но зато складывал туда всякую всячину. Выдвинув средний ящик, он достал конверт, который ему вручили в морге в тот день, когда он ходил на опознание. «Здесь ее вещи», – сказал ему сочувственно судмедэксперт.

Он вспомнил, что тогда сунул в конверт медальон, даже не заглянув внутрь. До сих пор он не нашел в себе сил открыть этот сверток и прикоснуться к ее вещам. Он был довольно суеверен. Для него трогать руками то, к чему прикасалась Эйвери перед самой смертью, было все равно что копаться в ее могиле.

• Предыдущая
• 21/102
• Следующая