Буря в Эдеме - Браун Сандра - Страница 9
- Предыдущая
- 9/44
- Следующая
– Может быть, но только с твоей, так сказать, художественной точки зрения, а не с точки зрения любого уважающего себя мужа. Если хочешь знать, то я был почти уверен, что ты оставишь всю эту дрянь, связанную с моделью. Я надеялся, что ты образумишься и не будешь больше позировать нагишом перед этими старыми извращенцами.
– Ну что ж, значит, ты обманулся в своих надеждах, – выпалила она и опрометью выскочила из комнаты.
Тогда она уступила Энсону и отказалась от предложения, но отношения между ними уже не стали такими, как прежде. Все изменилось. Он всячески пытался обуздать ее мятежный дух, хотя именно это привлекло его внимание в их первую встречу. А может быть, он просто восхищался ее телом, совершенно не задумываясь о ее душе? Во всяком случае, он не позволял ей быть такой, какой она была на самом деле. Он делал все возможное, чтобы она стала такой, какой она никогда не могла быть.
Иногда у Шей складывалось впечатление, что все окружающие преследовали ту же цель. Например, ее мать хотела во что бы то ни стало сделать из нее добропорядочную леди. Ее муж старался сделать из нее великосветскую матрону. Правда, она еще не знала, чего добивается от нее Ян Дуглас, но было совершенно ясно, что ему не нравились ее поведение и образ жизни.
Но больше всего ей досаждало то, что она непонятно почему хотела, чтобы Ян одобрил ее поступки, признал ее достоинства личности, а не просто признал как достоинства ее тела – этого было очень легко добиться. Ей очень хотелось понравиться ему, хотя она понимала, что это глупо и бессмысленно. Женская интуиция подсказывала ей, что где-то в глубине души она нравится ему, а он – ей. Дело было даже не в том, что у него было прекрасное тело и лицо, хотя она не могла припомнить случая, чтобы мужчина показался ей столь красивым. Ее привлекало в Яне что-то другое, что-то невыразимо глубокое, к чему она всегда подсознательно стремилась.
– Какая же я дура, – пробормотала она в темноте. – Ведь это же его работа. Он просто обязан быть строгим к подобным вещам, обязан демонстрировать свое духовное превосходство и вразумлять тех, кто, по его мнению, ведет не праведную жизнь. Она уснула с мыслью о том, что он просто пытается манипулировать ею, зная несовершенство ее духа, хотя и не была до конца уверенной в том, что полностью поняла его намерения.
На следующее утро Шей подошла к двери кухни и остановилась, услышав веселую болтовню находящихся там людей и позвякивание посуды, которую готовили к завтраку.
На какое-то мгновение ее охватили злость и чувство разочарования. Почему она согласилась приехать сюда и так бессмысленно потратить свои драгоценные выходные? Эти три человека прекрасно обходились без нее. Всю ночь ее преследовали кошмары, причем не только во сне, но и тогда, когда ее мучила бессонница. И во всем этом она обвиняла Яна Дугласа.
Но пришедшая ей в голову мысль, резко изменила ее настроение. В глазах блеснуло, озорство, а губы растянулись в хитрой улыбке. «Черта с два», – подумала она с привычным упрямством. Она не позволит этому зануде испортить себе выходные. Вчера он имел дело с непокорной и задиристой женщиной, агрессивно защищающей свое достоинство. Но сегодня все будет по-другому. Он увидит перед собой мягкую и деликатную сводную сестру, совершенно непохожую на ту, с которой познакомился вчера. Пусть поломает голову над столь внезапной переменой!
– Всем доброе утро! – весело произнесла она, когда решительно ворвалась на кухню. Она подошла к матери и поцеловала ее в щеку.
– Доброе утро, дорогая, – так же беззаботно и весело ответила мать. – Ты хорошо спала?
– Да, как убитая, – солгала Шей и, наклонившись над Джоном, поцеловала его в лоб. – Доброе утро, Джон.
– Шей, ты сегодня прекрасно выглядишь. – Благодарю, – сказала она.
Пока она приветствовала мать и Джона, она старалась не смотреть на Яна. Но теперь ей пришлось повернуться к нему. Он выглядел более привлекательным, более красивым и сексуальным, чем может позволить себе человек его профессии. Она взяла себя в руки, подошла к нему, с деланной небрежностью положила руки ему на плечи, наклонилась и поцеловала его в губы:
– Доброе утро, братишка.
Как будто удар электрическим током поразил все клетки ее организма в момент. Возникшее чувство не имело ничего общего с ритуальной любовью сестры к брату. Она даже кончиками пальцев ощущала его мужскую силу. Все ее тело напряглось от желания, и она понимала, что его не обманет та детская игра, которую она затеяла. Но все-таки она надеялась, что в этот момент, когда их губы соприкоснулись, он испытал те же чувства, что и она.
Но когда она выпрямилась, он медленно вытянул вперед ноги; даже его поза говорила с полной очевидностью о равнодушии.
– Доброе утро, сестра.
Шей покраснела. Все добрые намерения, которые пришли ей в голову, когда она стояла перед дверью на кухню, сразу улетучились.
– А почему ты не пошел на утреннюю молитву или что-нибудь в этом роде? – довольно резко спросила она. – Разве священники могут уклоняться от своих непосредственных обязанностей?
Сказав это, она повернулась и направилась к плите, шлепая по полу комнатными тапочками. При этом она не могла не услышать тяжелый вздох матери.
– Я уже произнес свою утреннюю молитву, – спокойным голосом ответил Ян.
– Надеюсь, что ты помолился также и за меня, – едко заметила она, одарив его фальшивой улыбкой. Она плеснула кофе в свою чашку.
– Если говорить откровенно, – начал он, – то большую часть своей молитвы я посвятил именно тебе.
Щей осторожно поставила кофейник на плиту, стараясь не пролить на себя его содержимое. – Я не просила тебя…
– У нас с Джоном появилась в высшей степени замечательная идея, – вмешалась в их «беседу» Селия, стараясь не допустить нарастания напряженности между молодыми людьми. – Почему бы нам не поиграть немного в теннис, пока не наступила жара?
– Теннис? – удивленно спросила Шей, сразу позабыв о своем конфликте с Яном. Она и представить себе не могла, что ее мать может заниматься чем-то, что требует большого расхода энергии. – Ты научилась играть в теннис?
– Джон учит меня этой игре, – сказала она, скромно потупившись, затем подняла голову и посмотрела на мужа любящими глазами. – Разумеется, я еще не очень хорошо играю, но…
– Она делает большие успехи и с каждым днем играет все лучше, – гордо заметил Джон, заканчивая слова жены. – Ну, что вы думаете об этом предложении, ребята? Вы согласны сыграть два на два?
– Ты не забыла взять с собой ракетку и теннисный костюм, Шей? – заботливо поинтересовалась Селия.
– Нет, не забыла, – сказала Шей, – но, когда я собиралась к вам, я и представить себе не могла, что мы будем играть в теннис.
– Великолепно! – воскликнула Селия, громко хлопая в ладоши, как малое дитя.
– Не знаю, что и сказать, – задумчиво произнесла Шей.
– Может, Шей стесняется того, что не очень хорошо играет в теннис, – предположил Ян. – Если она не хочет играть два на два, то, может, вы…
– Я неплохо играю, к твоему сведению, – сердитым голосом сказала Шей, бесцеремонно обрывая его на полуслове. Их глаза встретились в молчаливом поединке. Она прекрасно понимала, что он увидел в ее глазах раздражение и злость. Его же взгляд выражал совершенно противоположные чувства: спокойствие, какую-то детскую наивность и непосредственность. Но она расценила это как проявление превосходства и победы над ее несдержанностью. Да, подумала она, с этим человеком нелегко будет справиться.
– Мужчины, идите переодеваться, а мы с Т При быстренько уберем со стола, – сказала Селия, поднимаясь со стула. – Шей, я знаю, что ты обычно не завтракаешь, но, может, ты все-таки попробуешь эти чудесные пирожные с брусникой?
– Спасибо, мама, но я не хочу. С меня достаточно кофе.
– Но ты совсем исхудала.
– Селия, оставь, пожалуйста, девочку в покое, – вмешался Джон, окидывая быстрым взглядом хрупкую фигуру Шей. – Сейчас очень модно быть тонкой и изящной.
- Предыдущая
- 9/44
- Следующая
