Свадьба на Рождество - Браун Лори - Страница 2
- Предыдущая
- 2/61
- Следующая
Когда-то Марсфилду пришло в голову научить Анну боксировать. Он надел на нее боксерские перчатки и вытолкнул на ринг. Разумеется, Престон принял Анну за мальчика.
Анна сдавленно хихикнула.
– Не притворяйтесь. Я думаю, Матильда будет к вам благосклонна. Вы ведь любимец дам!
– Чепуха! Моя репутация…
Анна склонила голову набок, рассматривая Престона.
– Действительно, соблазнителем вас не назовешь. Вы для этого слишком разборчивы. Тем не менее большинство наших дам уверяет, что вы понимаете женщин, как никто другой.
Ее муж воздел руки:
– И как ему это удается, не понимаю!
Престон пожал плечами:
– Я обожаю женщин. Мне нравится смотреть на них, танцевать, болтать с ними. Я люблю слушать их голоса. Меня привлекает страсть, которую несет в себе женщина. Вот и весь секрет.
Марсфилд спросил:
– Любой мужчина скажет то же самое, не так ли?
– Большинство мужчин слишком заняты собой, они думают, что женщины обязаны с восхищением выслушивать их разглагольствования на самые банальные темы. В то время как у любой женщины есть свое страстное увлечение. Это может быть мода…
Марсфилд застонал.
– Мода, музыка, садоводство, лошади, живопись, книги, кулинария, религия, даже политика – что угодно. Женщины умнее, чем полагают мужчины.
– Вы только послушайте!
– Когда женщина говорит о вещах, которые ей по-настоящему интересны, она расцветает, словно редкий цветок. Внешность ничего не значит: в такие минуты любая становится красавицей. А я наблюдаю, слушаю и наслаждаюсь.
Марсфилд спросил:
– Но понимаете ли вы женщин по-настоящему? То, как они думают?
Анна возразила:
– Право, не такие уж мы загадочные…
Престон улыбнулся:
– О да, вы, женщины, загадочные создания. В этом и кроется секрет вашего очарования. Разумеется, помимо чисто внешних особенностей…
Анна бросила на него строгий взгляд. Хозяин дома поднял бокал:
– За женщин!
Мужчины выпили. Престон спросил:
– Что, если мои чары не подействуют на мисс Максвелл?
Супруги рассмеялись.
Разумеется, ему попадались женщины, которые вовсе не считали его очаровательным или остроумным, взять хотя бы его собственную мать. Не говоря уж об Анне… как глубоко она запала ему в душу! Наверное, в самом деле стоит уехать подальше от Лондона, от этой женщины. Даже если ему предназначена роль няньки…
– А если эта наследница не захочет ехать? Мне что, связать ее? Она будет визжать и вырываться…
Анна воскликнула:
– Какой ужас, Престон! Что вы говорите!
– Вы должны доставить наследницу герцога в Лондон в целости и сохранности. Как вы этого добьетесь – дело ваше.
Престон хотел еще кое-что спросить, но тут вернулись с прогулки дети и бросились к нему. Пришлось пожертвовать идеально выглаженными светло-желтыми брюками, чтобы изобразить лошадку для четырехлетнего Стивена. Потом наступил черед шестилетней Андреа. Она получила первый в жизни урок танца, стоя на носках туфель дяди Престона. Анна аккомпанировала на пианино. Правда, вальс в ее исполнении скорее напоминал польку. Каким-то образом в кармане у Престона очутился липкий мятный леденец. Жаль, их сейчас не видит его камердинер Келсо! Беднягу хватил бы удар. Престону было весело, как никогда в жизни. На голове у него красовалась треуголка из газеты. Кастрюля превратилась в барабан, на котором выбивали марш половником. Конец веселью положил Марсфилд, заявивший, что детям пора готовиться ко сну. Престон неохотно отдал половник Стивену.
– Зануда!
– Вам хорошо говорить! Вы сейчас поедете в клуб, а нам придется утихомиривать этих сорванцов. Они у вас заводятся как волчки!
Анна укоризненно посмотрела на мужа:
– Отчасти это и моя вина. Я от души повеселилась!
– Разумный контроль со стороны взрослого человека просто необходим.
Сейчас Марсфилд своей строгостью напоминал Престону собственного отца. Анна шутливо сказала:
– Да, сэр!
Престон щелкнул каблуками и отдал честь. Стивен и Андреа последовали его примеру.
– Сэр, если генералу будет угодно распустить войска, мы отступим в детскую и займемся столь полезной для детей овсяной кашей с теплым молоком, после чего будем читать успокаивающие сказки на ночь, сэр.
Престон изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Анна и дети сдавленно хихикали. Марсфилд улыбнулся и скомандовал жене:
– Отправляйтесь с ними, дорогая. Скоро я приду пожелать вам спокойной ночи.
Престон отдал команду, Анна и дети строевым шагом двинулись наверх. Андреа возглавляла шествие, за ней маршировал брат. Анна быстро обернулась и показала мужу язык.
– Я тебе это еще припомню!
В глазах Анны плясали озорные искры, маленькие ножки пританцовывали. Престон почувствовал еще один укол ревности.
И только через несколько дней, когда корабль уже бороздил воды Атлантики и у Престона было достаточно свободного времени, чтобы как следует обдумать разговор с Марсфилдом, ему вспомнилось, что лорд особенно выделил слова «в целости и сохранности». Что бы это значило?
Саванна, Джорджия.
Престон постучал в дверь ничем не приметного дома в нескольких кварталах от центральных улиц города. Ответа не последовало. Он поставил тяжелые сумки и еще раз сверился с адресом. Все правильно. Он постучал еще раз, чуть посильнее. Ему не терпелось поскорее выполнить поручение.
Дверь приоткрылась на несколько дюймов. Девичий голосок проговорил:
– Мадам Лавонн сегодня не принимает. Прощайте.
Престон быстро просунул ногу в дверной проем и протянул визитную карточку. Девушке пришлось открыть дверь пошире, чтобы дотянуться до визитки. Престон увидел молоденькую негритянку в переднике горничной, с затейливым тюрбаном на голове. Он улыбнулся:
– Вы хозяйка дома?
Нисколько не смущаясь, девушка осмотрела его с ног до головы, затем поправила шейный платок и разгладила фартук.
– Я… я прислуживаю дамам.
– Прошу вас, сделайте одолжение, это не составит большого труда…
Она склонила голову набок.
– Смотря о чем вы хотите просить.
– Передайте мадам Лавонн, что я привез письма от друзей из Англии, от Архангела.
Девушка вытаращила глаза. Сейчас она казалась совсем девочкой. Пробормотав что-то неразборчивое, она бросилась в дом, оставив Престона возле открытой двери. Прождав несколько минут, он огляделся по сторонам и подхватил сумки.
– Эй, есть кто дома?
Стоя у порога, Престон осмотрелся. Маленький холл был до отказа забит всякой всячиной: статуэтки, чучела животных, африканские ритуальные маски, человеческие фигурки, сделанные из чего угодно – от кукурузных стеблей до меха. Нашлось место даже для костей и черепов разных животных. По стенам были развешаны примитивные картины с изображениями, напоминавшими ночные кошмары. С потолка свисали стеклянные бусы. В углу громоздилась китайская фарфоровая ваза пяти футов в высоту. Пустые глазницы черепов, казалось, наблюдали за посетителем.
– Мистер Престон?
Престон быстро обернулся, но никого не увидел. Будто заговорило чучело медведя-гризли! Затем в узком проходе показалась статная, элегантно одетая женщина. Престон не смог определить ее возраст. Над этой изысканной красотой время не имело власти.
– Мадам Лавонн?
Женщина покачала головой:
– Я проведу вас к тете.
Она повернулась и молча пошла в глубь дома, как будто проверяя, хватит ли у гостя смелости следовать за ней. Они миновали еще один холл, обставленный точно таким же образом, что и первый. Прошли сквозь анфиладу стеклянных дверей, через какие-то темные комнаты и наконец вышли во внутренний дворик, над которым простирал ветви огромный дуб. Казалось, дом выстроили вокруг этого дуба, да так оно, наверное, и было, учитывая возраст дерева, которое росло здесь не одну сотню лет. Ветви дуба украшали кусочки жести и стекла, подвешенные за разноцветные ленточки. Все это великолепие позвякивало на ветру, словно сотня крошечных колокольчиков.
- Предыдущая
- 2/61
- Следующая
