Кот, который свихнулся на бананах - Браун Лилиан Джексон - Страница 33
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
– Мы уже говорили об этом, но позвольте мне опять спросить, как, по вашим впечатлениям, обитатели Хиббард-Хауза отнеслись к присутствию в доме Олдена и такому неожиданному замужеству Вайолет?
– Собственно говоря… Как я сказала, Квилл, в последние недели в доме происходили перемены – одна из причин, почему я решила уехать. Раньше там царила чудесная семейная атмосфера. Вайолет была бесподобной хозяйкой. Но когда появился Олден, она предоставила ему выбор меню и вечерних развлечений. Олден стал распоряжаться винным погребом и взял на себя Тассо, сторожевого пса. Я знаю, он любит собак, но остальным жильцам дома тоже доставляло удовольствие в свою очередь выгуливать Тассо… Ну а замужество Вайолет было не столько шоком, сколько разочарованием. Женская половина считала, что Джад Амхёрст больше ей подходит… Право, не знаю, следует ли мне всё это вам рассказывать…
– Не мучайте себя угрызениями совести, Конни, – успокоил её Квиллер. – Я спрашиваю исключительно потому, что переживаю за прекрасный старый дом, историю которого мне поручили рассказать. Как вам известно, я пишу книгу о Хиббард-Хаузе. Может, припомните какие-нибудь забавные случаи, которые стоило бы в неё включить?
– Так, на ходу – нет, но я подумаю.
– Скажите, с появлением Олдена атмосфера в доме изменилась?
– Ну… он играет на фортепьяно, и при нём устроили несколько вечеров пения, и это было мило. Одден умеет стряпать, и он научил Вайолет готовить утку l'orange21 . И я слышала, у них, в мужском флигеле, играли в карты, иногда ночь напролёт… Если я вспомню что-то ещё, я вам расскажу.
Едва начало смеркаться, Квиллеру позвонила Хикси Райс, занимавшая во «Всячине» должность заведующей отделом рекламы и объявлений. Судя по качеству связи, она говорила по мобильнику с обочины забитого машинами шоссе.
– Квилл, ты будешь на месте ближайшие несколько минут? Меня попросили передать тебе небольшой пакет.
– Кто попросил? Ты этого человека знаешь? Что за пакет? Очень подозрительный?
– Да ну тебя! Только бы пошутить! – отвечала она с довольным смехом. – Наш рассыльный попросил меня передать тебе магнитофонную запись. Он говорит, тебе она срочно нужна.
– Приезжай. Сможешь задержаться? Пропустим по стаканчику!
– На этот раз – нет. Благодарю. Ужинаю с одним типом – перспективная деловая связь.
– Деловая? Не сомневаюсь!
Несколько минут спустя, припарковавшись на обочине, не выключая мотора, она уже бежала по тропинке, вся такая стремительная, порывистая: волосы развеваются, юбка колышется!.. Хикси всегда напоминала шаровую молнию, вот-вот готовую взорваться от переполнявшей её жажды деятельности.
Она отдала запись и помчалась обратно к своему автомобилю, остановившись только затем, чтобы крикнуть:
– Комитет по празднованию полуторастолетия заседает в пятницу вечером, в отеле. Желательно твоё присутствие.
И отбыла, оставив сделанную Кеннетом запись и легкий аромат дорогих духов. В Пикаксе уже была составлена программа празднования (торжества намечались на минувшее лето), когда выяснилось, что кто-то (возможно, Хикси) ошибся в дате. По мнению Квиллера, так было даже лучше. Новый книжный магазин и Данди плюс стопятидесятилетие – слишком много для такого небольшого городка, как Пикакс.
Он немедленно подошёл к диктофону и стал слушать резковатый старческий голос.
Меня зовут Хелен Уэнтли. Эту ужасную историю я в детстве слышала много раз. Мои прадеды приехали сюда из Финляндии, чтобы добывать уголь. Бабушка – она была экономкой в Хиббард-Хаузе – рассказывала, как снегопад на три недели запер их в большом доме на холме. Тогда не было телефонов, и они не могли позвать на помощь, и снегоочистителей не было, это уж точно.
Вначале все собирались поближе к огню и рассказывали разные истории. Но снег всё шёл и шёл. В большом доме становилось всё холоднее и холоднее. Приходилось беречь каждую хворостину. И мистер Хиббард решил, что все будут жить в библиотеке: эту комнату легче других было натопить. Все, то есть четверо Хиббардов, бабушка, слуга и горничная.
Бабушке пришлось учиться стряпать в камине. Она говорила, что ели они всё больше супы и овсянку. Слуге поручили носить дрова, но поленница всё убывала и убывала, и кончилось тем, что, прежде чем утих снегопад, они стали рубить мебель и даже жечь книги!
В библиотеку снесли со всего дома подушки и одеяла, а спали на полу. Днём ходили в шапках, напяливали что-нибудь из верхней одежды и гамаши. Мистер Хиббард читал вслух. А миссис Хиббард заставляла всех петь песни и играть в слова и другие умственные игры.
Потом стало туго с едой. У них было несколько кур-несушек и дойная корова в сарае, и ещё в погребе порядком припасенных на зиму фруктов. Но становилось всё труднее и труднее туда прорываться через сугробы и снегопад, который ни на минуту не останавливался. И все маялись животами из-за того, что ели много фруктов да овсянку – ну, вы понимаете, о чём я говорю.
Тогда мистер Хиббард решил, что надо прирезать корову и кур и пустить их на еду. Всё равно кормить их было нечем и они могли только замерзнуть до смерти. С лошадьми так оно и случилось. Они перемёрзли.
Когда кто-то предложил взять лошадей в гостиную, все хохотали до колик. Бабушка говорила, у них тогда у всех понемногу мозги поехали.
Вот тогда-то слуга и решил добраться до города на самодельных лыжах – просить о помощи. Туда было семь миль, а кругом всё ещё мело. И не было от него ни слуху ни духу. А когда весной снег растаял, нашли его тело.
Так снег всё шёл… и шёл. Даже мистер Хиббард пал духом. Бабушка сказала: «Надо молиться». Он не был шибко верующим, но они все стали молиться.
И тогда случилось чудо, как рассказывала бабушка. Один небольшой приход в Кеннебеке снаряжал поисковые партии – вызволять людей в дальних, на отшибе, домах и домишках, и по внезапному наитию они решили пробиться в большой дом на холме.
На Квиллера рассказ произвёл большое впечатление. Он уже было снял трубку, чтобы позвонить Кеннету, но передумал и решил немного подождать. В этот час Кен наверняка обедал со своими соседями в Уинстон-парке. Пегги говорила, что совместное застолье стало одним из ритуалов, который они исполняли дважды в неделю.
Так что подошло уже к девяти, когда Квиллер набрал номер своего помощника. К его удивлению, из трубки прозвучало: «Этот номер больше не обслуживается».
С другой стороны, ничего удивительного тут не было. Кеннет, вполне возможно, съехался с кем-нибудь из приятелей, чтобы снизить расходы на жилье. С кем и почему – вопросы, которыми не стоило задаваться.
Тем не менее Квиллер почувствовал легкое покалывание в верхней губе и немного покрутил усы.
А затем крикнул: «Книга!» – и сразу примчался Коко. С разбега взлетел на полку и, не останавливаясь, чтобы принять решение, столкнул «Старинные побасенки» Джорджа Эйда.
Когда в одиннадцать часов Квиллер звонил Полли, его первыми словами были:
– Что ты знаешь о Джордже Эйде?
– Американский юморист, – отвечала она. – Конец девятнадцатого столетия.
– Библиотекарь всегда библиотекарь, – прокомментировал он.
ДВАДЦАТЬ ДВА
В среду утром Квиллер покормил сиамцев и процитировал им несколько строк из Редьярда Киплинга – пища для ума на день грядущий. Сам он похлебал овсянки и закусил дольками банана, за которыми последовала обязательная чашка кофе.
Подкрепив таким образом свои силы, он позвонил в отдел городских новостей и попросил позвать Бородача.
– Он здесь больше не работает, – ответил секретарь.
– Как давно? – Квиллер не верил своим ушам.
– Со вчерашнего дня.
– Что произошло?
– Не знаю. Говорите с боссом.
Квиллер налил себе вторую чашку кофе и стал соображать. Его уволили? Сам взял расчёт? И в том и в другом случае – по какой причине? С ним случилась беда? Испугался, что выболтал слишком много, поддавшись воздействию «Скуунка» и доброжелательного слушателя?
21
С соусам из апельсинов (франц.)
- Предыдущая
- 33/38
- Следующая
