Взаимное притяжение - Браун Лайза - Страница 4
- Предыдущая
- 4/60
- Следующая
Собеседники подождали, не добавит ли чего-нибудь блюститель закона. Но тот промолчал.
– Зачем он ее посылал в тот колледж? – сказал Коттон, обращаясь ко второму старику, которого звали Джексон. – Курам на смех! Обязательно в Теннесси надо учиться, а от Миссисипи они нос, видите ли, воротят. Да… ничего он для нее не жалел: ни машины, ни платьев, а хорошую работу не дал. Почему? Может, она сама не захотела?
– Отстал бы он лучше от нее, вот что! – Шериф, наконец, не выдержал и высказался со всей определенностью. Шерифа звали Томми Фарли. Он знал, что говорил, потому что приходился троюродным дядей той, что сидела за рулем вишневого «Порше».
– А что ему от нее нужно сейчас? – не отрывая глаз от ветки, спросил Коттон.
– То же, что и всегда.
Томми отвернулся от банка и стал смотреть на четырехэтажный Дворец правосудия, очень похожий на огромного неподвижного Будду, усевшегося прямо в самом центре городка посреди деревьев. Пришла весна. Зеленела трава, по краям дорожек распустились пестрые цветы, недавно посаженные чьей-то заботливой рукой. Цветы росли и в тени старой магнолии, под которой и стояла облюбованная троицей скамейка со спинкой, сделанная неизвестно кем в незапамятные времена.
– Силоу уже достаточно взрослая, чтобы не обращаться с ней как с ребенком. Ей уже двадцать один. Нет, подожди… или двадцать два? – нарочито равнодушно сказал Томми.
– Она не успеет повзрослеть, если будет продолжать в том же духе, – внушительно сказал Коттон. – Она разобьется молодой, если не перестанет гонять с такой скоростью. Неужто ей мозги вправить некому?
– Это ты на кого намекаешь? На меня, что ли? – уточнил Томми.
– Ты же у нас законник. И родственник. Тебе и карты в руки. Не станет же он ссориться с троюродным братом, – рассудительно ответил Коттон. – К тому же ты ему ни в чем не отказываешь, это всем известно. Может, и он не откажет тебе раз в жизни.
– Не доводи меня, Коттон. Что ты хочешь сказать? Что я боюсь Сэма? – Томми фыркнул, хотя в его тоне не было уверенности.
– Я должен сознаться, – кротко сказал Джексон, – что я-то боюсь Сэма.
Коттон вернулся к прежней теме:
– Я просто хотел спросить: с чем он пристал к ней на этот раз? Что он задумал?
– Ничего. – Томми загадочно ухмыльнулся. Почему он должен демонстрировать всему свету свое неведение?
Он надел темные очки.
– Ладно, у меня полно дел. Пойду в тюрьму, посмотрю, что там на обед. Билли Бобу осталось еще почти три недели, а он уже, по-моему, совершенно извелся. За ним нужен глаз да глаз. Пока, ребята.
Узкая улочка, отделявшая банк от аптеки, вела на маленькую площадь с большой автомобильной стоянкой, предназначенной только для служащих банка, о чем напоминал большой красно-белый щит со строгой надписью. Вишневый «Порше» попытался приткнуться где-нибудь между другими машинами, заполнившими стоянку, но не нашел ни малейшей щели.
Сначала «Порше» нацелился, было на относительно свободное пространство рядом с длинным белоснежным «Кадиллаком», около которого красовалась табличка: «Внимание! Этот участок – частная собственность президента банка Сэма Пеннингтона».
Но в последний момент автомобиль изменил намерение и, сделав немыслимый разворот, втиснулся на единственное остававшееся, на общей стоянке место.
Силоу Пеннингтон не сразу вышла из автомобиля. Она посидела немного, яростно сжимая руль и стараясь успокоить бурю, бушевавшую у нее в душе. Ее отец, Сэм Пеннингтон, президент банка, вызвал свою дочь якобы из-за неверного оформления документов.
Это все из-за Майкла! Этот подлиза уже успел добраться до отца и пожаловаться ему. Надо было опередить его, а не прятаться в своей комнате, избегая столкновения. И что? Рассказать все Сэму? Даже если бы она собралась с духом, он бы все равно не поверил.
Он думает, что свет клином сошелся на Майкле.
И вот чаша ее терпения переполнилась. Сегодня она скажет отцу правду, понравится это ему или нет.
Чтобы успокоиться, она провела рукой по темно-синей юбке, но материя закончилась почему-то гораздо раньше, чем она ожидала. Тут она вспомнила, что сегодня специально надела юбку покороче. Это был вызов. Терзаясь бессонницей, она догадалась, что Майкл пожалуется отцу, а тот вызовет ее к себе немедленно. Да, она была рада, что надела эту юбку. Одного этого достаточно, чтобы взбесить Сэма.
Ну, может быть, слишком уж коротко. Силоу посмотрела на свое отражение в изогнутой полированной поверхности автомобиля и досадливо поморщилась, убедившись, насколько открыты взгляду ее ноги. Ей стало не по себе.
Да и вырез на ее коротком, до талии, белом жакете чересчур глубокий. А крупные квадратные серьги в ушах слишком блестящие. Сэму есть на что полюбоваться, это выведет его из себя не меньше, чем на полчаса. Даже про Майкла, наверное, забудет.
«Ну, девочка, размечталась! – сказала она себе, невесело усмехнувшись. – Как же, забудет он…» И она вошла в банк, как в клетку со львом.
Мэри Уотсон работала у Сэма Пеннингтона личным секретарем; миновать ее было невозможно, потому что она сидела за большим столом прямо у входа на этаж.
Еще три женщины сидели рядом с ней за столами поменьше. Это были так называемые «девочки» Мэри, хотя одна из них, например, была уже бабушкой – и по возрасту, и по солидному виду. «Бабушка» первая увидела Силоу и улыбнулась ей, как улыбалась всегда, когда та появлялась в банке.
Наконец Мэри подняла глаза и целую минуту глядела на Силоу с деланным сочувствием.
– Ну, как там, в Довере? – спросила она с улыбкой.
– Прекрасно. Мне очень нравится, и я надеюсь, что через час-полтора снова окажусь там, – пробормотала Силоу.
Впрочем, что тут притворяться, подумала она с горечью, всем уже наверняка хорошо известно, что ее вызвали сюда не за наградой.
Мэри посмотрела на свой телефон, весь в кнопках и разноцветных огоньках.
– Он сейчас говорит по телефону, – сказала она. – Но вы можете войти.
«Дозволили увидеть короля и выслушать приговор», – подумала Силоу, направляясь к массивным дверям отцовского кабинета.
Стараясь не обращать внимания на мужчину, сидевшего за столом с трубкой телефона у правого уха, она стала сосредоточенно рассматривать давно знакомую обстановку. На полу лежал серебристый ковер. Стены с голубовато-серыми обоями. На окнах висели тяжелые шторы брусничного цвета. Дневной свет, проходя сквозь них, окрашивал в теплые тона три портрета, висевших на дальней стене. На первом портрете был изображен давно умерший брат Сэма по имени Дэвид. В середине красовался сам хозяин кабинета. А на третьем портрете была рыжеволосая девочка с огромными карими глазами на маленьком серьезном личике. Ей было всего семь лет, когда с нее писали портрет. Сэм, наверное, предпочел бы, чтобы она осталась такой же маленькой, тихой и послушной.
Он специально заставлял ее ждать. Закончив говорить по телефону, отец принялся за какие-то бумаги, и теперь тишину нарушал только скрип его пера. Ну, уж нет, она не позволит ему запугать себя еще до начала разговора.
Она решительно прошагала через всю комнату к высокому узкому окну, выходившему на автомобильную стоянку. Рядом со стоянкой виднелась городская тюрьма, фасад которой выходил на другую улицу.
У Силоу вырвался короткий смешок. Это же надо было додуматься – построить банк по соседству с тюрьмой, чтобы заключенные, отбывая наказание, могли, глядя на него, обдумывать планы дерзкого ограбления.
Глядя на забетонированную площадку для парковки, она подумала о том, что автостоянка очень похожа на ее жизнь: здесь также все размечено белыми полосами, пересекать которые нельзя под страхом сурового наказания. Запреты в течение долгого времени не тяготили ее, она не замечала их до той поры, пока не вернулась домой после учебы в университете. И даже не тогда. Впервые она ощутила их, когда Майкл заговорил о свадьбе.
– Так.
Одно-единственное короткое слово без всякого смысла и содержания, брошенное вскользь, заставило ее быстро обернуться. Тонкие черты под шапкой густых седых волос, благородный облик. Ее отец – властный, вспыльчивый, не терпящий возражений человек, который прошел трудный путь от простого рабочего на консервной фабрике до всемогущего магната, держащего в руках жизнь целого округа.
- Предыдущая
- 4/60
- Следующая
