Рецидивист (Тюремная пташка) - Воннегут-мл Курт - Страница 24

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая

Ну вот, сижу я, значит, на скамейке перед тюрьмой, автобуса жду, а солнце — оно тут, в Джорджии, горячее — так меня и поджаривает. И вижу, катит по шоссе большущий кадилак, настоящий лимузин с голубенькими шторками на заднем окне, и сворачивает на полосу, по которой только к штабу авиабазы можно доехать. Кто там в лимузине, не видно, один шофер виден, негр, — все понятно, тюрьму высматривает. А это явно не тюрьма. Флагшток стоит, а рядом скромненькая такая плита, на которой написано: «ВВСНБ,[27] вход по служебным пропускам».

Едет лимузин дальше, повыше разворот есть, примерно через четверть мили. Потом возвращается и совсем рядом со мной тормозит, передним крылом едва в грудь мне не уперся. На блестящей черной жести — лучше любого зеркала — опять вижу старого мусорщика родом из славян. Оказывается, из-за этого вот лимузина и поднялась тут раньше ложная тревога — дескать, Верджил Грейтхаус прибыл. Он, лимузин то есть, давно уж тут курсирует, тюрьму ищет.

Вылезает шофер, меня спрашивает: это что, правда тюрьма?

И приходится мне произнести свое первое слово на воле.

— Тюрьма, — говорю.

Шофер, крупный мужчина средних лет в коричневой форме из толстой ткани в рубчик и тяжелых башмаках черной кожи — на вид этакий заботливый папаша, — открывает заднюю дверцу и говорит сидящим в полутьме:

— Джентльмены, — говорит, не то с печалью, не то с достоинством — в общем, самым подобающим тоном, — мы прибыли к месту нашего назначения. — У него на грудном кармане шелком вышиты буквы РАМДЖЕК — вот, значит, где он работает.

Впоследствии я узнал: старые приятели Грейтхауса, оказывается, сделали так, что его с адвокатами быстро и потихому доставили прямо из дома в тюрьму, чтобы никаких свидетелей не набежало полюбоваться его унижением. На рассвете его подобрал у служебного входа в небоскреб «Уолдорф тауэрс» на Манхеттене — он жил там — лимузин, присланный компанией «Кокакола». И привез на сборный пункт морской пехоты рядом с аэропортом Ла Гуардиа, прямо на взлетную полосу. На полосе его ждал служебный самолет объединения «Международные курорты». Долетели до Атланты, а там — тоже прямо на взлетной полосе — его дожидался лимузин со шторками, который выслало управление корпорации РАМДЖЕК по юговосточным штатам.

Выходит из лимузина Верджил Грейтхаус, одет почти так же, как я: серый костюм в полоску, белая рубашка, галстук вроде офицерского. Только цвета другие. Такие галстуки носят те, кто служит в северной береговой охране. Как обычно, он трубку свою посасывает. А на меня только мельком взглянул.

Тут и оба его адвоката из машины появляются, лощеные такие, один постарше, другой помоложе.

Пока шофер из багажника чемоданы его доставал, Грейтхаус с адвокатами осматривали тюремный корпус так, словно это недвижимость, которую почему бы не приобрести, если цена сносная. Глазки у Грейтхауса поблескивали, а из трубки музыка слышна, точно птицы расчирикались. Наверно, думает — здоровый я еще мужчина, крепкий. Мне потом адвокаты его говорили: он, как только понял, что от тюрьмы не отвертеться, стал брать уроки бокса, а также карате и джиу-джитсу.

— Так, — подумал я, про это услышав, — у нас в тюрьме драться с ним никто не станет, но обломают-то обязательно. Всех обламывают, кто по первому разу сидит. Ничего, потом зарастет, только уже не будет, как прежде было. Верджил Грейтхаус, может, и правда мужчина здоровый да крепкий, но уж не разгуливать ему, как раньше, не очухаться.

Меня он так и не узнал. Понятно, сижу себе на скамеечке, а для него я кто такой? Да вроде трупа, который в грязи валяется, когда он выбрался из своего генеральского блиндажа осмотреть поле сражения, прикинуть, какая обстановка складывается.

Не удивило это меня. Но, думаю, голос-то мог бы узнать, который из-за тюремной ограды доносится, — и не хочешь, так услышишь. Это был голос самого с ним близкого заговорщика по Уотергейту Эмиля Ларкина, который во всю глотку горланил негритянский духовный гимн «А бывает, заплачу, словно я сирота».

У Грейтхауса как-то времени не нашлось отозваться на этот голос, потому что с ближайшей полосы взлетел истребитель, разодрав небо в клочья. У каждого, кто такого не слышал сотни раз, от этакого грохота в кишках начинает ныть, словно сейчас лопнут. И ведь всегда без всякой подготовки. «Бабах!» — как будто конец света настал.

Грейтхаус с адвокатами, да и шофер, тоже на землю повалились. Потом поднимаются и друг над другом посмеиваются, отряхиваясь. Решив, и правильно решив, что над ним небось исподтишка наблюдают да прикидывают, что за гусь, Грейтхаус принял боевую стойку, замолотил кулаками по воздуху, а сам на небо поглядывает, точно подзуживает: «Ну, где следующий? Теперь уж врасплох не застанете». А в тюрьму они не торопятся войти. Возле лимузина своего околачиваются, будто ждут, что их выйдут встречать как почетных гостей. Я так понял, Грейтхаусу, пока он на ничьей земле стоял, надо было, чтобы в последний раз показали, как ценят его высокое положение в обществе, капитуляцию при Аппоматоксе[28] чтобы разыграли: тюремный смотритель пусть будет Улисс С.Грант, а сам он, получается, генерал Роберт Ф.Ли.

Только смотритель в тот день вообще находился не в штате Джорджия. Он бы приехал, если бы его заранее предупредили, что Грейтхаус решил капитулировать именно сегодня. А так он был в Атлантик-Сити, выступал на съезде Американской ассоциации контроля над выпущенными под залог. Поэтому вышел к ним Клайд Картер, который как две капли воды похож на президента Картера, помялся у дверей и к лимузину направился.

— Пройдемте, прошу вас, — улыбается Картер.

Они и пошли, сзади всех шофер два чемодана несет из отличной кожи да еще несессер в придачу. У входа Клайд забрал у него эту поклажу и вежливо так говорит: вы назад к машине ступайте.

— Мы тут сами справимся, — говорит.

Шофер и двинулся обратно к лимузину. Звали этого шофера Кливленд Лоуз, очень похоже на Леланда Клюза, человека, которого я заложил. Он только начальную школу кончил, но по пять книг в неделю прочитывал, дожидаясь за рулем своих клиентов, а это большей частью были служащие РАМДЖЕКа, поставщики его да покупатели. Этого шофера взяли в плен китайцы, когда он в Корее воевал, и какое-то время он среди китайцев прожил, плавал разнорабочим на каботажном судне вдоль побережья Желтого моря, оттого и по-китайски может говорить вполне сносно.

Кливленд Лоуз читал сейчас «Архипелаг ГУЛАГ», рассказ о тюрьмах Советского Союза, написанный еще одним бывшим заключенным, Александром Солженицыным.

А я опять остался один-одинешенек на своей скамеечке, сижу, словно в пустоту погрузился, в самый ее центр. Я снова в ступор начал впадать, смотрю прямо перед собой и ничего не вижу, а потом руки свои дряблые вверх и — хлоп! хлоп! хлоп!

Если бы не хлопки эти, Кливленд Лоуз говорит, он бы и внимания на меня не обратил.

Но я все хлопал и хлопал, вот ему и стало любопытно. С чего это я хлопаю-то?

Думаете, я ему рассказал, с чего? Нет. Долго рассказывать, да и глупая история. Говорю: так, прошлое вспоминается, а как про что-нибудь очень хорошее вспомню, сразу руки сами от колен отрываются и — хлоп! хлоп! хлоп!

Он предложил до Атланты меня подбросить.

И вот пожалуйста: всего полчаса на воле, а уже в лимузине сейчас поеду рядом с шофером. Неплохо для начала.

А если бы Кливленд Лоуз не предложил подбросить меня до Атланты, черта с два он бы стал тем, кем теперь стал, начальником отдела кадров транспортного управления корпорации РАМДЖЕК. Транспортное управление ведает всеми лимузинами, которые по заказу предоставляются, а также таксопарками, агентствами автомобилей напрокат, стоянками и гаражами по всему свободному миру. Там и мебель можно взять на срок, если потребуется. Многие берут.

Я его спрашиваю: пассажиры-то ваши не против будут, что я с вами до Атланты поеду?

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая