Фарс, или Долой одиночество ! - Воннегут-мл Курт - Страница 5

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая

4

К концу своих дней профессор Свеин набрал огромный вес. Страшно подумать, как ему удавалось протискивать жирную тушу сквозь узкие тайные ходы. Но нам с Элизой повезло. Даже когда мы достигли двухметрового роста, мы легко могли пользоваться тайниками, так как потолки были на редкость высокие.

Да, вот и причиной смерти профессора Свеина явился лишний вес. Он умер у себя дома, в замке, прямо за столом во время званого обеда, который давался в честь Сэмюэля Лангорна Клеменса и Томаса Альвы Эдисона.

Бывали времена!

Мы с Элизой обнаружили меню знаменитого обеда. На первое подавался черепаховый бульон.

Время от времени слуги сетовали на то, что в замке завелись привидения. Они слышали, как внутри стен кто-то читает и смеется. Поскрипывали ступеньки там, где не было лестниц, хлопали невидимые двери.

Так-то вот.

Скоро мне перевалит за сто. Я, наверное, совсем выжил из ума, и меня все подмывает заорать среди руин Манхэттена: "Что плохого мы сделали, за что вы так зверски издевались надо мной и моей сестрой в проклятом замке с привидениями?"

Проходит время, и я начинаю думать, что мы, пожалуй, все-таки были самыми счастливыми на свете детьми.

Вакханалия счастья продолжалась до того дня, пока нам не исполнилось по пятнадцать лет.

Есть над чем подумать.

Да, вот и потом, через много-много лет, когда я стану сельским детским врачом и буду принимать больных в замке своего детства, я буду неустанно повторять себе, осматривая очередного юного пациента: "Это маленькое существо только что прибыло на нашу планету. Оно ровным счетом ничего о ней не знает. Его еще не тревожит, кем оно может стать. Оно с готовностью выполнит все, чего от него хотят".

Эти самые рассуждения проливают некоторый свет на ход наших с Элизой детских мыслей. Вся достигавшая нас информация заключалась в том, что ай как хорошо и удобно быть кретином. Кретином быть даже очень симпатично. Вот мы и вели себя, как кретины.

Мы решительно отказались говорить членораздельно. "Бу", "ду" - говорили мы при посторонних и несли всякую околесицу, неистово вращая глазами. Мы ломали комедию и дико ржали. Мы даже пробовали есть канцелярский клей.

Так-то вот.

Не надо забывать, что мы были своего рода ядром, вокруг которого вращались жизни людей из обслуги. А эти люди могли упиваться своей благородной христианской миссией без всякого зазрения совести лишь при одном условии: мы с Элизой остаемся беспомощными и мерзкими. Прояви мы малейшие признаки ума и самостоятельности - и они тут же превращаются в безликих, серых подчиненных. Начни мы выезжать в свет - и они теряют удобные квартиры с цветными телевизорами, высокооплачиваемые работы и впридачу иллюзии о собственной незаменимости.

Итак, с самого первого дня они беззвучно взывали, надеюсь, бессознательно: "Будьте беспомощны, будьте отвратительны...". Они жаждали, чтобы мы свершили лишь один шаг на пути человеческого прогресса, а именно: чтобы мы научились ходить в туалет.

Со своей стороны мы были рады-радешеньки услужить.

Но, тайно от всех, уже в четыре года, мы научились читать и писать по-английски. К семи годам мы научились писать и читать по-французски, немецки, итальянски, древнегречески и знали латынь. Более того, нам удалось проникнуть в тайны математических исчислений.

В замке, в котором мы жили, пылились тысячи книг. К десяти годам мы прочитали их все. Излюбленным временем для чтения было у нас время послеобеденного отдыха или ночи. Читали мы при тусклом свете свечи, притаившись в каком-нибудь закоулке тайного перехода, а порой и прямо посреди мавзолея Илии Рузвельта Свеина.

Но перед взрослыми мы по-прежнему пускали пузыри, несли околесицу и т.п.

Вот забава!

Зачем пыхтеть от натуги ради того, чтобы публично продемонстрировать свой интеллект? К тому же он не казался нам таким уж привлекательным и необходимым. Интеллект был для нас лишним подтверждением нашей экстраординарности, как, скажем, шестые пальцы на руках и ногах и дополнительные соски.

Чем черт не шутит, может, мы были правы?

Так-то вот.

5

Пока суд да дело, странный доктор Стюарт Роллингз Мотт не терял время даром. Он регулярно взвешивал, измерял нас, заглядывал в наши выхлопные отверстия, изучал образцы кала. Делал он все это на совесть.

"Как поживаем?" - говорил он. На что мы с готовностью отвечали: "Блюх... дух..." и т.д. Между собой мы звали его "Душка камбала".

Со своей стороны мы делали все возможное, чтобы один день, как две капли воды, походил на другой. Например, каждый раз, когда "Душка камбала" восторгался нашим аппетитом и регулярной работой желудочно-кишечного тракта, я засовывал в уши большие пальцы рук и дико тряс остальными. В это же время Элиза резко задирала юбку и хватала зубами резинку, на которой держались колготки.

В ту пору мы с Элизой свято верили, и между прочим, я верю и по сей день, что можно пройти по жизни без особых потрясений, если выработать штук десять или около этого каждодневных ритуалов, которые и повторять без конца.

В идеале Жизнь - это что-то вроде менуэта или вирджинского рила, или фокстрота, которым легко можно обучиться в школе бальных танцев.

И сегодня я не могу с полной уверенностью сказать, то ли доктор Мотт любил меня и Элизу и, обнаружив нашу гениальность, по-своему старался оградить нас от грубости и жестокости внешнего мира; то ли просто пребывал в коматозном состоянии.

Если не считать сестру, "Душка камбала" - вот с кем я просто помираю от нетерпения встретиться в загробном мире. Так и хочется спросить, что же все-таки он о нас думал, о чем догадывался, а что знал наверняка.

Легко представить, сколько вопиющих оплошностей допускали мы с сестрой. Эти оплошности просто кричали о нашем интеллекте. Мы были только детьми. Мы не прошли еще школы житейских хитростей.

Пуская пузыри, мы бессознательно сыпали иностранными словечками, которые можно было узнать. Заглянув в замковую библиотеку, доктор мог заметить, что кто-то переставил книги. К тому же он знал, что слуги не имели обыкновения заходить в библиотеку.

Наконец, он сам мог обнаружить тайные ходы. После ежедневных медицинских осмотров, доктор обычно бродил по всему замку. Слугам он объяснял это наследственным увлечением архитектурой. Почему бы ему не забрести в один из переходов, где валялись недочитанные книги, а пол был густо закапан воском от свечей?

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая