Великое Лихо - 2 - Волков Сергей Юрьевич - Страница 63

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая

Руна под недоуменными взглядами Луни приняла из рук волхва осколок Первой Звезды, бережно положила его себе на колени, нагнулась над ним, словно бы вглядываясь в черные сколы, словно бы силилась прочесть какие-то неведомые писмена, что покрывали камень, но Луня заметил - глаза у девушки при этом были закрыты.

Сам Луня, подержавший Могуч-Камень в руках ещё в подгорных коридорах бурой горы, почуял в нем только что-то непонятное, скованное и спрятанное, тайну какую-то, и очень-очень древнюю память - у обычных каменй такой не бывает. Но Луня тогда ранен был, не до камня, да погоня на плечах висела. А после и вовсе позабыл он про звезный осколок. Добыли они его - и хорошо, пускай до срока в котомке Шиковой лежит, хоронится.

Руна вдруг выпрямилась, открыла глаза, отдала камень волхву и улыбнулась:

- Дядько Шык, а ведь не все ты нам рассказал так, как было!

- Ты про что это, Руна? - удивился волхв.

- Да про то, что не сам ты пещерку с камнем в горе учуял - это камень позвал тебя, сам открылся-объявился, к тебе потянулся. Да ещё и подсказал, как лучше до него добраться.

Шык только руками развел в смущении:

- Ну, Лунька, и жонку ты себе нашел! Уела она меня, старого. Ведь и впраду слукавил я маленько, не для выгоды, так, к слову пришлось. Но ты-то, Руна, как узнала про то? Не уж-то тебя чарам кто учил?

Руна покачала головой:

- Никто не учил. Сама я... Просто... Просто в роду матери моей был человек, что у гремов колдуном великим считался. Верно ты заметил, дядько Шык, настоящему волхву или колдуну с бабами знаться нельзя - сила уйдет. А вот тот колдун - он другой был. И колдовство его тоже - другое. И жил он всегда один, и чары творил по-своему, и в воде он не тонул, и с женщинами знался. От него у дочери эрла Ворги отец матери моей родился. Тэур, сын Гроума...

- Гроума!! - в один голос вскричали Шык и Луня, забыв, что сторожиться надо. Руна кивнула.

- Что ж ты раньше не сказала, что прадеда твоего Гроумом звали! Это ж с ним мы в Зул-кадаше Карающий Огонь одолели, и от зулов после бежали! Он воистину великий чародей, и воистину странны и непонятны чары его. И ты, выходит, унаследовала что-то от прадеда? Вот уж новина, так новина! - Шык вскочил и в великом смятении начал ходить взад и вперед по полянке меж вековых осин.

Руна, повернувшись к Луне, взяла мужа за руку:

- Не говорила я допреж про родню свою, потому что сказал мне Старый Корч, давно, когда первый раз увидал ты меня, Луня, что мать твою гремы убили, и думала я, что разгневаешься ты, про племя тебе ненавистное услыхав...

Луня обнял жену, поцеловал, сказал негромко:

- Ныне мир изменился, Руна. Прошлые дела в прошлом остались, сейчас другие заботы. Помогли нам гремы, чем смогли, когда повстречали мы их на пути своем. Теперь не враги они нам, а союзный народ в борьбе с общим врагом. И союзность эту я ломать из-за старой обиды не буду. А теперь давай-ка, чародейка, спать ложиться, а то после полуночи мне в дозор вставать.

Они улеглись и вскоре уснули, но Шык так и не прилег. Присев на валежину, он долго смотрел на спящих, что-то бормотал, доставал из своей котомки разные камешки, палочки и перья, крутил их в руках, подбрасывал, прикладывал к глазам, а потом, довольный, усмехался, и снова сидел молча и тихо, и лишь когда пришел Лунин черед в дозор идти, волхв лег на свое место и уснул...

* * *

Утром, доев остатки вчерашнего хлёбова, пошли дальше. Когда солнце перевалило за полдень, Руна уверенно и безошибочно вывела путников к краю леса у самого Дома. Тут и остановились - отдохнуть и осмотреться.

К Дому решили идти все вместе, но налегке, оставив вещи в укромной берложке под выворотнем громадной сосны. Проверили оружие, приготовили луки. Шык, покопавшись в своей котомке, вытащил сухой мышиный хвостик, трижды обмахнул им всех и произнес отводящее чужой глаз заклятие. Теперь если кто и заметит издали путников, то за людей не сочтет - то ли деревьями, то ли корягами, то ли столбами покажуться они ему.

День выдался ветренный, слегка похолодало. Шумел лес, деревья роняли обломки сухих веток, с сосен летела отмершая хвоя, падали шишки. Лес здешний был, как Луня сказал, "разный", и вперемешку росли в нем и березы, и осины, и сосны, и кустовая мелочь вроде дикой малины и колючего шиповника.

Руна предложила попробовать пройти к Дому подземной тропой, той самой, по которой в страшную ночь изгнания Старый Корч увел семью от верной гибели в лес. Но Шык, поразмыслив, решил - по верху надо идти, под землей если в засаду угодишь - все, считай, пропали, а на заросшей кустарником и редкими березками плосковине, что тянулась от леса до самых стен Дома, можно было и спрятаться, и бой принять.

Пошли. Дом появился не сразу - сперва пришлось долго пробираться по разнотравью, обходить цветущие кусты калины и корявые дикие яблони, но вот показались высокие серые стены и голые стропила, и Руна невольно охнула.

Дом был разорен и разрушен. Крепкая некогда изгородь повалена, только угловые столбы, сработанные из стволов двуохватных дубов, упрямо торчали в серое не по-весеннему небо, словно идолы или могильные знаки чужого и неведомого народа.

Сбитые воротины лежали в густой траве, и зеленые ящерки грелись на покрытых бурой патиной бронзовых накладах. Колодец посреди двора завален подгнившими бревнами, сарай сожжен до тла, лишь головешки грудой лежали на пепелище. Идолы богов, что стояли во дворе, были повалены и порублены топорами находчиков, каменное корыто-поилец расколото, и серые стены самого Дома, сложенные из дикого камня, закопчены и разрисованы грубыми личинами.

- Да-а... - протянул Шык: - Нагадили хуры, пёсья их загрызи! А какой Дом был, а! Эх...

Руна, увидав разор, царивший всюду, не выдержала - заплакала, уткнувшись мужу в плечо. Луня, как мог, утешал её, но и у самого горло сжималось от горечи и злости на поганых разорителей - зачем так то?! Ведь сохранить могли, сами поселиться, на худой конец! Нет, все разрушили, сожгли, изгадили и испакостили, словно не люди они, а нелюди.

Сам Дом устоял, но лишился крыши. Хуры посбивали ставни, изрубили на куски входную дверь, а внутри поломали перила галереи-гульбища, разметали в шепки столы и лавки, проломили полы, разрушили Большой Очаг. Из дыр в полу уже поднялась трава, вьюнки заплели кое-где стены, а в углу одной из стропилин свили гнездо вороны.

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая