Великое Лихо - 2 - Волков Сергей Юрьевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая

"Гремы, ары и роды - суть одного корня!", - вспомнил Луня слова Великого Веда. И вдруг ухо ученика волхва услышало то, чего он, Луня, ожидал услышать здесь меньше всего - чародейские запевы кик из родских лесов, запевы, лишающие все живое движения. Луня, превозмогая боль, вскочил, огляделся - и открыл рот от изумления!

На тех самых черных скалах, к которым гнали гремы влотову орду, возвышалась странно знакомая фигура старца в лисьей шубе, с развевающейся по ветру седой бородой. Подняв руки, волхв Шык насылал на влотов кикины чары недвижимости, и вот уже первые из мохнатых людоедов начали останавливаться, спотыкаться, застывать на месте.

- Бе-е-ей!!! - загрохотал над скалами голос Зугура, и сам вагас, размахивая сверкающей двулезвиенной секирой, выметнулся из-за большого камня и огромными прыжками бросился к застывшим влотам. Замах, свист, мельк начищенной бронзы - и мерзкий хряск разрубаемых костей и плоти. Зугур вой, и вой зело умелый. Хотя кикины чары и могли удержать влотов в недвижьи чуть только, но вагас успел свершить кровавую жатву. Ни один из великанов не ушел...

Даже гремы остановились, пораженные, и с изумлением наблюдали за этой диковенной битвой. Сверкающая секира металась меж застывших косматых тел, словно птаха в силке, но каждый взмах её ронял одного из нелюдей, и вот ещё миг назад стояли они все, а теперь не стоит не один, и лишь Зугур, утвердив окровавленное оружие меж широко расставленных ног, с полуулыбкой-полуоскалом глядит на гремов, и в позе его все - и торжество победителя, и знак того, что дальше биться он не собирается (пока!), и угроза, не без того, мол, кто тут ещё на меня?!

Луня хотел крикнуть побратиму, что он тут, но из изломанного влотовыми лапами горла вышел только сип да хрип, и Зугур не заметил Луню, зато заметили гремы, и несколько рыжекосых воев, закинув на плечи свои каменные секиры, рысцой пустились к ученику волхва. "И чего делать теперь?", - с тоской подумал Луня: "А Шыка-то и не видать вовсе! Он-то мог бы прикрыть меня, чарами гремов остановить. Они, конечно, вряд ли убивать меня будут, но кто их, злодеев, знает?".

Шык же в тот миг лежал за черным камнем без сил, и напрасно Зугур так был уверен, что случись чего - и волхв поможет ему. Чародейства последней ночи выпили всю мощь из и без того не молодого тела волхва. Теперь ему нужен был отдых, сон, и добрая еда...

Глава четвертая.

Черные воды Ортайга.

Обошлось. Когда долго все плохо, потом обязательно наступает краткий миг, когда все становится хорошо.

Так и случилось на этот раз. То ли гремы, пораженные тем, как Зугур с Шыком расправились с влотской ордой, побоялись тронуть путников, то ли и их племени был не чужд уважаемый даже самыми злодейскими народами уклад гостеприимства, то ли ещё что, но только привечали они двух родов и вагаса, словно самых дорогих гостей.

Для раненого и потерявшего сознание Луни и обессиленного Шыка быстренько соорудили носилки, Зугура почтительно взяли под руки два гремских старца с седыми косами, завязанными в узлы на затылках, и вся процессия двинулась с каменистого плоскогорья вниз, в гремское селение.

Луня очнулся в гремской гостевой горнице. Боль, так жестоко мучавшая юного рода, отступила - умелые знахарки наложили на раны целебные мази, туго перевязали сломанные ребра, заботливо укрыли Луню теплым одеялом из олених шкур.

Шык оправился гораздо быстрее, и теперь сидел вместе с Зугуром и гремскими старейшинами за большим столом, что возвышался в центре длинной и низкой горницы. Горели огни в четырех очагах, суетились хозяйственные гремки, готовясь к предстоящему пиршеству. На полу лежали большие рыжие собаки, ползали улыбчивые ребятишки, все как один, белоголовые и синеглазые.

Луня, чуть скосив глаза, увидел возле себя на стене висевшие в ряд каменные секиры, костяные ножи, зверовые копья, короткие весла с покрытыми резьбой черенками. Почти как дома, почти как в войской горнице у вожа. В бывшей войской горнице - ныне от неё остался лишь пепел да головешки...

В гремском доме не было окон, а дым от очагов и черный чад от светилен на столе уползал в прорубленное над дверью отверстие. Не очень удобно добрая половина влас Знича оставалась в доме, мешая дышать и видеть, зато очень тепло, а по здешним морозным зимам это важнее.

Столбы, что поддерживали матицы, украшали рога, оленьи, лосиные и турьи. В дальнем от входа углу, по обе стороны от главного очага, обложенного громадными камнями, высились два вырубленных из дерева идола, один, одноглазый - с вороном на плече, другой - с турьими рогами на голове и каменным молотом в руках. Луня вспомнил, как Шык рассказывал о гремских богах: "Поклоняются они богу Одду, что нашему Уду сродни, и богу Тору, Туру по-нашему. Это два главных гремских кумира..." Вот они, значит, каковы, Одд и Тор...

Луня прикрыл глаза - хотелось спать. Может, гремские знахари напоили его успокаивающим отваром, а может, израненное тело требовало отдыха. Луня не стал задумываться над этим - просто уснул.

Он спал и не слышал, как сидящие за столом Шык с Зугуром и старейшины гремов завели разговор о непростых и горьких нынешних делах. Знаток языков Земель Хода Шык переводил Зугуру самое главное, а старый, седой, как лунь, с покрытым шрамами лицом грем по имени Олла неторопливо рассказывал, изредка прикладываясь к жбану с горьковатым пивом:

- Земли наших предков, исконные обиталища племени гремов, лежат на восход отсюда, почти в луне пути, в отрогах трех гор, что по-гремски зовутся Молот, Голова Тора, и Ворон. Счастливо и безбедно жили мы там, ходили к Ледовитому морю на полночь, к Соленым водам на закат, и на полдень, в земли чудов, корья, к Великому Ходу, и в ваши пределы, о Шык, ходили наши дружины. Видать, кара ныне постигла гремов за те походы, за жизнь вольную и свободную...

Никогда за сотни и сотни лет ни один враг не смог перевалить через Ледяной хребет и войти в наши владения на полуночной стороне гор. Тайные проходы под горами известны были лишь нашим колдунам и эрлам, и знания о них передавались из поколений в поколения. Никто и никогда не тревожил гремов...

Однако мы знали, что мир меняется, ибо где-то далеко на полудне в муках и корчах рождался Новый Мир, и привычный порядок вещей в Старом Мире был нарушен. Лучшие мужи гремов и самый сильный колдун наш отправились в середине лета туда, дабы не дать родиться Новому Миру, но они сгинули, сгинули без следа, и никто не может сказать нам, что с ними случилось...

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая