Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович - Страница 46
- Предыдущая
- 46/76
- Следующая
– Подожди, – остановил расходившегося гана Ратмир. – Какого еще молодца?
– Все того же – Олега Вещего.
– Да быть того не может! – возмутился Ратмир. – Путаешь ты что-то, ган Кончак.
– Это ведь мы с братаном Казимиром сосватали Градимиру внучку Гостомысла, – покаянно ударил себя в грудь кулаком скиф. – А потом князь кривичей ругал нас последними словами. Тяжело мне вспоминать о своем сраме, князь Ратмир, но ведь вина моя невольная. Окрутил, охмурил заморский колдун несчастную Милораду, и теперь на столе в Смоленске вместо потомка князя Вандала сидит невесть кто. Сын безродного Олега. Помяни мое слово, приберет к своим грязным рукам этот выскочка не только земли радимичей и вятичей, но и твою Русалань.
– Ну, это вряд ли, – нахмурился Ратмир.
– Так ведь дядька твой Листяна далеко не молод, а после него, как я слышал, на стол сядет мальчишка Данбор, который хитрому франку на один зуб.
– Это еще как круг скажет, – процедил сквозь зубы Ратмир. – Я старший в роду.
– Кто бы спорил, – вздохнул ган. – У тебя права, князь, не только на русаланский стол, но и на киевский и новгородский, не говоря уже о столе радимицком. За тобой и славяне пойдут, и скифы, ибо кто же в наших краях не знает Ратмира Урса, но именно этим ты и опасен пришлым варягам. Ингер и его ротарии поддержат для виду Данбора. Ведь по обычаям русов они имеют право высказать свое слово на кругу, и ты останешься ни с чем. А потом Олег изведет и твоего братана.
– Даже если так, то тебе, ган, какая с того печаль? – почти зло проговорил Ратмир.
– А кто говорит о печали? – рассердился Кончак. – Я говорю о конце Матархи и о своем собственном. Много ты дашь за князя Биллуга и его Тмутаракань, если здесь в Русалании утвердится Олег со своими варягами? А мне даже бежать некуда, Ратмир, ибо с каган-беком я в ссоре, а франк мне лютый враг.
– С чего бы это?
– Другому бы не сказал, князь, а с тобой поделюсь. Числится за мной грешок. Охотились мы с берестянским князем Стояном за этим Олегом еще двадцать лет тому назад, но не выгорело дело. И он об этом догадывается.
О смерти князя Стояна Ратмир слышал. Дело это, конечно, давнее, но вряд ли Кончак стал бы наговаривать на себя напраслину. Пусть он говорлив не в меру, но далеко не глупец и откровенничает с Ратмиром сейчас не случайно. Ищет союзника не только для себя, но и для князя Биллуга. Себя Ратмир уже видел на русаланском столе, и соперников у него вроде бы не было.
Если круг и народное вече станут выбирать преемника умершему князю, то вряд ли они предпочтут двадцатилетнего юнца Данбора разумному и доблестному мужу, коим не без оснований числил себя Ратмир. Но это если никто не вмешается в чинный и веками освещенный ряд, заповеданный славянскими богами. А ведь может все обернуться и по-иному, как в Киеве, скажем. И хотя предводители русов – это вам не бояре, их варяжскими мечами не запугаешь, но рассудить они могут по-всякому. Найдутся и такие, которые предпочтут глупого Данбора мудрому Ратмиру, особенно если за него выскажутся ротарии и волхвы Перуна и Световида.
А такое вполне может случиться, тут ган Кончак прав. В любом случае союзники Ратмиру не помешают. С хазарами он и разговаривать не стал бы, но князь Биллуг – совсем другое дело. Он сам кланяется ромейскому Христу, но других к тому не нудит, и в Тмутаракани простолюдины до сих пор чтут славянских богов и их ближников.
– Так что ты предлагаешь, ган Кончак?
– Я не предлагаю, князь, я сватаю, – улыбнулся скиф. – Причем сразу обеих твоих дочерей. Светлану – за княжича Андриана, а Зару – за гана Арпада.
Ратмир так и замер с кубком у раскрытого рта. Ну, ган Кончак, ну, хват! Да с какой же стати Ратмир Урс должен отдавать свою младшую любимую дочь за нищего угра. Нечего сказать, рассудил хитроумный скиф.
– Ган Арпад хорошего рода, – попробовал уговорить высокомерного Урса Кончак. – Его племя – одно из самых сильных в Угорье. К тому же человек он далеко не бедный, несмотря на юные годы уже является соправителем своего старшего брата гана Курсана. О внешности я уже не говорю – молодец хоть куда.
– А на что мне его внешность? – возмутился Ратмир. – Знал бы, чем все это обернется, я бы его на порог своего дома не пустил.
– И напрасно, князь, – сокрушенно покачал головой Кончак. – Имея такого союзника, как ган Арпад, ты можешь не бояться происков ни хазар ни варягов.
– До Угорья за месяц не доскачешь, – возразил Ратмир. – Зачем мне такие союзники?
– А вот здесь ты ошибаешься, князь, причем жестоко. Часть угорских племен, возглавляемая как раз Курсаном и Арпадом, уже перекочевала на правый берег Волги, сильно утеснив печенегов, и если бекам удастся привлечь их на свою сторону, то у Русалании может появиться масса проблем. Это ведь кочевники, привыкшие к седлу и копью. Арпад мне сказал, что они с братом без труда могут собрать под свою руку пятьдесят тысяч лихих наездников.
– Быть того не может! – поразился Ратмир.
– А ты расспроси об уграх печенежских ганов, которые вынуждены были отойти в низовья Днепра под давлением своих давних недругов. Решать, конечно, тебе, князь, но таких людей лучше иметь в союзниках, чем во врагах. Конечно, если ты и дальше собираешься оставаться в своем теперешнем положении, то зятья вроде княжича Андриана и гана Арпада тебе ни к чему. Но мне почему-то кажется, что у Ратмира Урса есть обязательства перед скифскими и славянскими племенами, издавна обитающими в Приазовье и на Дону. Сама жизнь подталкивает нас друг к другу – либо мы объединим усилия для своего спасения, либо нам наденут ярмо на шею.
– Ты предлагаешь мне объединиться с уграми против моих братьев, ротариев Световида? – насупил брови Ратмир.
– С чего ты взял? – удивился Кончак. – Я отнюдь не призываю тебя идти войной на Киев и Новгород, но варягам пора и честь знать. Им следует твердо сказать, что ни в Русалании, ни в Приазовье их никто не ждет. Веками мы живем здесь своим умом и в непрошеных советчиках не нуждаемся. Не исключаю, что к нам присоединятся и радимичи с вятичами. Такой союз избавит нас от опеки не только варягов, но и итильских рахдонитов. В конце концов, почему бы Ратмиру Урсу не стать каганом, раз уж мужи из рода Ашинов не способны более выполнять многотрудные обязанности, доверенные им богами. В этом случае тебя, я думаю, поддержат тюркские и кавказские ганы, недовольные всевластием сефардов. Мы восстановим в прежних границах древнюю Аланию, разрушенную арабским нашествием. Вот задача для истинного руса, князь Ратмир, ибо именно русам боги вверили в управление эти земли. Пора уже напомнить самозванцам, что властвуют они здесь не по праву.
Ратмир не усидел за столом и широким шагом прошелся по горнице. Речи гана Кончака взволновали его не на шутку. Конечно, не скифу решать, кому быть каганом в этих краях, но нынешний ставленник рахдонитов ничего кроме насмешек у вождей окрестных племен не вызывает. Похоже, время Ашинов действительно закончилось, так почему бы не наступить времени Урсов?
Предводители русов смотрят сейчас в сторону расторопного Олега только потому, что не видят рядом человека, способного поставить великую цель и добиться ее осуществления. Почему бы такую цель не поставить Ратмиру Урсу, далеко не последнему человеку на славянских и скифских землях? Почему пришлый Олег, рожденный невесть где и невесть кем, не стесняется говорить о великой империи и уже мнит себя ее главой, а местные вожди растерянно молчат и не смеют даже заикнуться о возрождении Великой Алании? Конечно, грабеж ромейских, арабских и хазарских городов – дело благое, но в этом ли состоит предназначение истинного руса?
– Хорошо, ган. Но прежде чем сказать «да», я хочу поговорить с угром.
– Так за чем дело стало? – пожал плечами Кончак. – Я привез гана Арпада с собой, дабы у тебя была возможность принять решение с открытыми глазами. Прикажи челядинам позвать его.
Угорский ган произвел на Ратмира хорошее впечатление. Впрочем, Ратмир уже сидел с ним за одним столом, но тогда ему и в голову не приходило, что этот статный, ловкий в движениях и, видимо, очень сильный человек вознамерится стать его зятем.
- Предыдущая
- 46/76
- Следующая
