Враг за Гималаями - Брайдер Юрий Михайлович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/81
- Следующая
Выслушав эту поучительную историю, Цимбаларь отнюдь не воспрянул духом.
– Вы, похоже, предлагаете мне переквалифицироваться в гинеколога и устроить массовую проверку этих самых срамных мест? – холодно осведомился он. – Вдруг в одном из них кто-то забыл сверток с деньгами?
– Саша, срамное место попало в мой рассказ совершенно случайно, – вполне дружелюбно пояснил Кондаков. – Я речь про вещдоки вёл. Сходи к экспертам, у них фальшивых денег мешки накопились. За пузырь они тебе хоть сто тысяч на время уступят. Ведь наш начфин слепой, подорвал зрение, составляя балансы. Он фальшивую банкноту от настоящей ни за что не отличит. Вот и перезимуем.
– Это, конечно, мысль. – Цимбаларь слегка задумался. – Хоть и связанная с определённым риском.
– А кто сказал, что наша работа не связана с определённым риском. Про это даже в песнях поётся. Наша служба и опасна и трудна… – безбожно перевирая мотив, затянул Кондаков.
– Перерасход средств – это одно, а сознательный обман ревизора, да ещё связанный с фальшивыми деньгами, совсем другое, – сомнения разъедали душу Цимбаларя, как денатурат разъедает печень. – Тут сроком пахнет.
– Не тужи. Оформим тебе явку с повинной, добровольное сотрудничество с органами следствия тоже зачтётся, срок получишь условный и сразу пойдёшь под амнистию, – заверил его старший товарищ. – Но это в самом крайнем случае. Если у начфина вдруг зрение на сто процентов восстановится. Так что рискнуть стоит.
– Ладно, ребята, не всё так плачевно, как это кажется. – Донцов решил, что его невинная на первый взгляд шутка зашла слишком далеко. – Каюсь, я немного перегнул. Про то, что с расходованием оперативных денег у нас не всё в порядке, начальник действительно знает. Но ревизии бояться не надо. Вероятность её ниже колена. Вся бухгалтерия в запарке, годовой отчёт выправляют. Если же ревизия в самом деле случится, предъявите вот эти бабки. – Он честно разделил деньги, только что полученные в кассе отдела, на две примерно равные части. – Только учтите, я вам их не дарю, а лишь уступаю во временное пользование.
– Мог бы и не предупреждать, – обрадовался Цимбаларь. – С ближайшей получки обязательно вернём. Только откуда у тебя столько? Вчера ведь на сигареты не хватало. Взятку отхватил?
– Ага, но в завуалированной форме. – Донцов стопкой сложил перед собой папки с незавершёнными делами. – Деньги мои вы поделили, а теперь делите моё следственное хозяйство. Только Ярошевича не забудьте.
(Такую фамилию носил четвёртый следователь, сосед Цимбаларя по кабинету, сегодня опоздавший на работу.)
– Ты что, серьезно? – чуть ли не хором воскликнули оба коллеги.
– Абсолютно серьезно. С завтрашнего дня ухожу в свободный поиск.
– Вот так сюрприз… – Кондаков стал перебирать папки, выискивая себе какое-нибудь дело попроще. – Ты ведь вроде собирался на следующей неделе в больницу ложиться?
– Лягу. Но сначала надо кое-какие вопросы утрясти.
– Если нужна будет помощь, обращайся, – великодушно предложил Цимбаларь.
– Как-нибудь сам справлюсь… Вы мне лучше вот что скажите. Кто знает клинику для душевнобольных, что на улице Сухой расположена?
– Ну я знаю, – сказал Цимбаларь после некоторой заминки. – Частное заведение. Там иностранцев за денежки лечат. А нашего брата держат для опытов. Вместо обезьян.
– Спасибо за информацию. Но это общие слова. Хотелось бы услышать что-нибудь конкретное.
– Конкретного ничего нет. Посторонним туда лучше не соваться. Охрана такая, что круче её во всем городе нет. Там если что и случится, никто не узнает. Фамилия у главврача странная… Не то Котов, не то Бегемотов.
– Котяра его фамилия, – уточнил Кондаков. – Только ты, Семёныч, с ним лучше не связывайся. Он в самые высокие кабинеты вхож. С министрами за руку. Наверное, лечит их от разжижения мозгов и хронического дебилизма.
– Не собираюсь я с ним связываться, – ответил Донцов. – С чего это вы взяли?
– Мало ли что, – пожал плечами Кондаков. – А если у тебя с психикой проблемы, я могу адресок одной бабки дать. Лечит исключительно травами и заговорами. Одного моего знакомого от шизофрении излечила. Он себя африканским львом воображал. Рычал и даже кусался. А теперь, и то изредка, кошечкой мяукает и ко всем ластится. Ремиссия налицо.
– Вам, Петр Фомич, самим бы надо подлечиться, – ляпнул зловредный Цимбаларь. – А то мните себя генералом, хотя в натуре даже на прапорщика не тянете.
– Типун тебе на язык! – немедленно отреагировал Кондаков. – Почему же ты, такой умник, ко мне, тупому прапорщику, за советами всё время обращаешься?
– А очень просто. Я внимательно слушаю вас и всё делаю наоборот. Иногда очень здорово получается.
Кондаков уже открыл было щербатый рот, чтобы достойно ответить на эту дерзость, но тут запикал внутренний телефон, и он по праву старшего взял трубку.
Как и обычно в таких случаях, Кондаков с достоинством произнёс: «Рассказывайте», – но тут же спохватился и перешёл совсем на другой тон, который Цимбаларь называл «подобострастно-казённым»:
– Подполковник Кондаков слушает… Да… Уже знаем… Дела распределили… Конечно, по справедливости… Нет, что вы, тянуть не будем… Где он сам? Уже ушёл. Попрощался со всеми и ушёл… Хорошо… Хорошо… Нет, на пенсию не собираюсь. Есть ещё порох в пороховницах… Будет исполнено… И вам также всего хорошего.
Вернув трубку на место, он многозначительно ткнул пальцем в потолок.
– Шеф тобой интересовался. Ушёл уже, спрашивает, или с вами чаи гоняет. Если ты от него какое-то задание получил, то здесь не болтайся. Начальники любят, когда по их первому слову люди хоть в огонь, хоть в воду сломя голову бросались. Как собака за подачкой.
– Сломя голову у меня уже не получится, – сказал Донцов. – Но в чём-то вы правы. Надо побыстрее ковылять отсюда… Думаю, что скоро увидимся. Буду вам регулярно позванивать.
Время для начала расследования было не самое удобное – приближался обеденный перерыв. Сейчас каждый уважающий себя чиновник отправится в ближайшее кафе или просто запрётся на целый час в своём кабинете. Ищи тогда этого самого Шкурдюка, который, судя по всему, исполняет роль провожатого для тех, кто допущен к осмотру маленького тихого ада, официально именуемого психоневрологической клиникой, а в просторечье – дурдомом. Так сказать, Вергилий местного масштаба.
С другой стороны, клиника всемогущего профессора Котяры – это всё же лечебное заведение, а не какая-нибудь жилищно-эксплуатационная контора. Её персонал обязан быть всё время на стрёме. Как пожарные или менты. Если повезёт, можно даже застать сотрудников, дежуривших в ночь убийства.
Так думал майор Донцов, стоя с поднятой рукой у края тротуара (при приближении каждого очередного автомобиля приходилось проворно отскакивать назад, иначе вылетающая из-под его колёс смесь грязи, соли и ледяной воды грозила нанести гардеробу старшего следователя невосполнимый ущерб).
Первой на его красноречивый призыв отреагировала ухоженная казённая «Волга» с министерскими номерами – как видно, водитель подхалтуривал, пока шеф томился на каком-то служебном совещании.
О цене сговорились быстро. Несмотря на непогоду, желающих подработать было куда больше, чем желающих прокатиться с комфортом.
– Курить можно? – деликатно осведомился водитель.
– Кури, – разрешил Донцов. – Только музыку выключи.
– Не любите современную?
– Я шум не люблю.
– Зачем тогда в органы пошли работать? – всё время косясь на Донцова, водитель тем не менее успевал ловко маневрировать в потоке машин. – Пасечником бы устроились или лесником…
– Разве место работы у меня на лбу написано? Или мы уже встречались? – Совершенно заурядная физиономия водителя не пробуждала в Донцове никаких воспоминаний.
– Встречались, – сказано это было таким тоном, словно водитель сознавался в каком-то тяжком грехе.
– Почему так грустно?
– Воспоминание грустное… Нет, к вам, гражданин начальник, я никаких претензий не имею. Наоборот. Если бы не тот случай, я наверное, уже давно землю парил. А так появилась возможность подумать.
- Предыдущая
- 9/81
- Следующая
