Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид - Страница 39

Звонил и Джон Бурк, президент корпорации Trek. Бурк связался с Лемондом и попытался уговорить его опровергнуть свои комментарии. Через некоторое время после этого разговора представители компании отправили письмо с извинениями в издательство газеты USA Today. Релиз написал Билл Стэплтон. Даже не сообщив Лемонду, 15 августа газета опубликовала статью. Лемонд был рассержен, ведь он не был намерен приводить свои извинения.

Стараясь оградить Эдди Меркса от скандала с Феррари, Армстронг выдумал историю, будто он со своим тренером Крисом Кармайклом познакомились с Феррари в тренировочном лагере в Сан-Диего в 1995 году и что роль Феррари в их подготовке всегда была «ограниченной». Феррари, по словам Лэнса, для улучшения результатов своих подопечных использовал только «естественные методы», в том числе тренировки на высоте и спортивные диеты. «Мне кажется, он честен и ни в чем не виноват», – добавил Лэнс. Тем, кто не понимал, зачем Лэнс работал с Феррари, если его тренером был Кармайкл, Лэнс отвечал, что, когда Кармайкл не мог долго находиться в Европе, Феррари проводил тесты с Лэнсом и отправлял Кармайклу результаты.

Через несколько дней после этих речей в защиту Феррари итальянское издание журнала GQ опубликовало показания итальянского велогонщика Филиппо Симеони, которые он дал итальянской полиции. Симеони говорил, что Феррари, прозванный итальянскими спортсменами il Mito – «миф», советовал ему принимать ЭПО, тестостерон и гормон роста, чтобы улучшить результаты. В дневниках Симеони остались записи о тех препаратах, которые он употреблял в период между 1992 и 1999 годами, когда был проведен его допрос, и рассказал о том, какие рекомендации давал ему Феррари, чтобы обойти тесты на гематокрит, проводимые Международным союзом велосипедистов. «Доктор Феррари предлагал на выбор два варианта: использовать гемагель [препарат, разжижающий кровь] в утро перед анализами или альбумин [элемент, содержащийся в лейкоцитах] накануне возможных проверок», – заявил Симеони.

Комментируя эту статью, Лэнс сказал: «Это история трехлетней давности. Много ума, чтобы печатать старые статьи, не нужно».

Лэнс признавал тем не менее, что его сотрудничество с Феррари могло выглядеть подозрительным. «Люди не дураки, – говорил он журналистам на пресс-конференции “Тур де Франс”. – Они посмотрят на факты и скажут: “Вот Лэнс Армстронг. Вот связь. Остаются ли вопросы? Остаются”. Но люди умные. Они скажут: “Были ли когда-нибудь анализы Лэнса Армстронга положительными? Нет. Брались ли анализы у Лэнса Армстронга? Многократно”. У меня сомнительная репутация, потому что я велогонщик. Люди любят ставить велоспорт отдельно… Проблемы [допинговые] существуют не только в велоспорте, или в “Тур де Франс”, или у Лэнса Армстронга. Думаю, что этот “Тур” чистый». Армстронг не знал, что Лемонд рассказал Уолшу и о разговоре в больнице Индианы. Теперь перед журналистом стояла задача доказать это.

Пока Армстронг сражался за свою честь в прессе, в фонде Лэнса Армстронга был назначен новый президент – Стив Виснант, уважаемый человек в мире благотворительности. Имелось лишь одно непростое обстоятельство. Виснант был хорошим другом Грега Лемонда. Виснант сам в недалеком прошлом излечился от рака и был вдохновлен историей Армстронга. Он согласился на работу всего за пару месяцев до того, как Лемонд выступил со своими спорными высказываниями насчет Лэнса.

Виснант не был поражен этим заявлением. До того как согласиться на работу, он обзвонил людей, приближенных к фонду и Армстронгу, в том числе Джону Баксбауму, и задал несколько вопросов:

– Что там с допингом в спорте? Про Армстронга ходят слухи, и я не хочу, чтобы меня спрашивали об этом в лицо, – сказал Виснант Баксбауму.

– Да, о слухах я знаю. У Лэнса есть возможность показать еще лучшие результаты. Тебе остается только поверить ему, – ответил Баксбаум.

Несмотря на свои опасения, Виснант согласился на работу. В голове он прокручивал совет Баксбаума: «Остается только поверить ему».

Незадолго до «Тур де Франс» в 2001 году Виснант позвонил Лемонду и сказал, что согласился на должность. Лемонда не обрадовала эта новость:

– Стив, ты не можешь соглашаться на эту работу.

– Почему? – спросил Виснант. – Я знаю, что там были вопросы с допингом.

Лемонд недоговаривал. Он не хотел рассказывать Виснанту все, что знал сам. До сих пор ему казалось, что это всего лишь домыслы, и он не хотел пересказывать их.

– Просто доверься мне, Стив. Не стоит в это ввязываться.

– Слушай, Грег, я уже почти согласился. Я вижу, что многое могу сделать. Я должен.

– Стив, я понимаю, но думаю, что ты там и полгода не протянешь. С этим человеком невозможно иметь никаких дел.

Прежде чем приступить к работе, Виснант поехал с Лэнсом, Кристиной и Люком в главный офис Nike в Орегон, где компания открывала новый фитнес-центр в честь Лэнса. Вечером накануне церемонии Армстронг и Виснант сидели вдвоем за кружкой пива. Виснант решил, что самое время задать волнующий его вопрос.

Смотря Армстронгу прямо в глаза, он сказал:

– Лэнс, я задам тебе вопрос и прошу тебя ответить мне честно, глядя в глаза. Есть ли что-нибудь, о чем я должен узнать прежде, чем оно выяснится? Что-нибудь такое, что может поставить в неловкое положение тебя, меня или навредить всему фонду?

Армстронг прекрасно понял, о чем спрашивает Виснант.

– Нет. Ничего такого нет, – ответил Армстронг, глядя прямо ему в глаза. А Виснант снова прокручивал в голове совет Баксбаума. Оставалось только поверить ему.

Вернувшись в Остин, Виснант отправился пообедать с Джеффом Гарви в китайский ресторан. Между делом он спросил Гарви:

– Джефф, как ты думаешь, Лэнс употреблял допинг до рака?

Гарви задумался, а потом ответил:

– Да, думаю, не стоит исключать такой возможности.

Из ресторана Виснант вышел потерянным. Он думал, что если Армстронг принимал допинг, то именно это могло привести к раку, и таким образом сама идея фонда становилась одним большим обманом.

Еще до того, как Лемонд сделал свои публичные заявления о связи Армстронга с Феррари на гонках «Тур де Франс», до Виснанта доходили слухи о натянутых отношениях Лэнса с Грегом. На встрече со старшими менеджерами фонда, в том числе с Гарви и Дугом Ульманом, новым директором по правам наследников, после обсуждения рака разговор зашел о Лемонде. Кто-то из сотрудников начал говорить вещи, которые дискредитировали Грега. «Он алкоголик», – говорили одни. «Он психически больной и докапывался до Армстронга из зависти», – заявляли другие.

Наконец Виснант взял слово. «Все это неправда!» – сказал он, защищая своего друга. Все посмотрели на него как на предателя. Виснант смутился, у него стало тяжело на душе. Он понял, что совершил большую ошибку, согласившись на эту должность. Но он не ушел в надежде, что сможет что-то изменить.

После заявлений Лемонда о Феррари, которые появились в прессе в конце июля, атмосфера в фонде накалилась из-за дружбы директора с Лемондом. В один прекрасный день Виснант получил голосовое сообщение от Лэнса: «Не уверен, что вы сработаетесь».

Вскоре после этого Джефф Гарви ворвался в кабинет Виснанта и в нервном возбуждении выкрикнул: «Тебе нужно выбрать. Лэнс Армстронг или Грег Лемонд!»

Гарви вышел, хлопнув дверью. Виснант опешил и расстроился, что совершил большую промашку, согласившись на эту работу. Он сразу же позвонил Биллу Стэплтону, который показался ему на удивление спокойным и рассудительным. «Послушай, все нормально, – сказал он. – Нам важно, чтобы ты остался. Джефф вспылил и должен извиниться».

Извинения Гарви принес в своем доме в Остине, где они вместе со Стэплтоном просили Виснанта остаться. «Прости, что так вышло, – сказал Гарви. – Фонд тут ни при чем. Мы хотим, чтобы ты остался, и Лэнс полностью на твоей стороне».

Этого было слишком мало, и к тому же было уже слишком поздно. Виснант позвонил кое-кому из своих друзей, обсудил с ними ситуацию и пришел к выводу, что пора увольняться. Он знал, что такой спешный уход навредит его карьере. Он только что продал дом и много потерял на сделке. Несмотря ни на что, через полтора месяца после переезда в Остин Виснант уволился, бросив Лэнса и его фонд.