«Симпсоны» как философия - Халвани Раджа - Страница 49

Каковы надежды Бернса на обретение счастья? Логически никакого препятствия, мешающего старику Монти обрести его, нет. В самом деле, в различных эпизодах он, пусть недолго, но чувствует себя счастливым, на что намекает и название данного эссе. Когда на местном празднике мистер Бернс пробует мороженое и говорит мистеру Смитерсу: «Мне действительно нравится это так называемое „замороженное“», мы видим в Бернсе зерно счастья, видим, как он наслаждается чем-то как таковым, а именно — приятным на вкус холодным мороженым (Bartʼs Inner Child [88]). Здесь мистер Бернс предстает в своем лучшем виде (хотя и не самом забавном). На какое-то время он перестает быть подлым. В этот момент он проявляет свое незнание простых радостей «синих воротничков». Данная сцена важна, так как она свидетельствует о способности Бернса получать удовольствие от обычных вещей, не впадая в символизм и репрезентационизм. Таким образом, мистер Бернс действительно может испытывать счастье.

Но это не откровение. Очень немногие люди (даже несчастные) не переживают счастливых моментов, пусть даже это такие моменты, когда они забывают быть самими собой, подобно мистеру Бернсу. Он на мгновение забыл о своей привычке придавать всему символический смысл, но значит ли это, что он может быть счастлив продолжительное время? Может ли он превратиться из того, кто не усматривает в жизни реального смысла, в человека, способного испытывать подлинное удовольствие и наслаждаться так называемым «замороженным» постоянно? Маловероятно, конечно. Хотя истории, подобные «Рождественской песне» Диккенса, склоняют нас к мысли о том, что озлобленные пожилые люди способны перемениться, в действительности 104-летний старик[250], пропитанный злобой, ненавистью, печалью, гневом, алчностью и жаждой власти, имеющий дурную привычку отвергать непосредственную ценность переживаний, едва ли станет другим (даже если ему позволят продюсеры).

Заповедь «и люби ближнего твоего, как самого себя» (Евангелие от Матфея, 19:19) является краеугольным камнем христианской этики. Однако (как и в случае со многими другими добрыми нравственными принципами) не вполне ясно, что она означает и чего требует. Среди всех поступков Неда Фландерса, иллюстрирующих данную заповедь, наиболее интересным с философской точки зрения кажется тот, что имел место в эпизоде Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131]. В нем Фландерсы становятся приемными родителями Барта, Лизы и Мэгги. Во время обучающей библейской игры Нед узнает от Лизы, что дети Симпсонов не были крещены, и решает незамедлительно совершить таинство. Причина, объясняющая его порыв, очевидна: Фландерс верит, что без крещения они не обретут спасения. Но, как это ни странно, такое чувство долга, похоже, не выходит за пределы его дома. Раньше он никогда не пытался крестить Барта, Лизу или Мэгги (возможно, от незнания), да и после не делал ничего подобного. Кроме того, его чувство долга не распространяется на явно нехристианские персонажи. Итак, встает следующий философский вопрос: в какой мере заповедь «люби ближнего твоего…» согласуется с терпимостью к убеждениям и поступкам ваших ближних, если вы считаете, что приверженность таковым обречет их на вечные муки? Как можно по-настоящему любить человека, не пытаясь отвратить его от такой участи? Вопрос становится еще более сложным, если мы рассматриваем принцип «люби ближнего твоего, как самого себя» в его целостности. В конце концов, явным признаком любви к себе являются именно действия, порожденные желанием по возможности предотвратить собственное вечное страдание. Таким образом, если от вас требуется любить ближнего, как самого себя, а следствием любви к себе является стремление избежать страдания (включая вечное), то, по-видимому, от вас требуется также стараться предотвратить осуждение на вечные муки других людей. А данное требование подразумевает попытку окрестить их. Однако Нед не пробует делать этого, если только речь не идет о находящихся у него на попечении детях. Итак, наша задача — выяснить, могут ли быть оправданы поступки Неда в свете его убеждений.

Следует сразу же признать, что эта задача странная. Какой смысл рассуждать о (возможных) убеждениях вымышленного персонажа? Нед Фландерс является лишь тем, чем ему позволяют быть Мэтт Гроенинг и команда. Право же, сложно усмотреть глубокий смысл во фразах типа: «Неду следовало бы сказать или сделать X или полагать Y» или даже «Эти аргументы оправдывают действия Неда», потому что, очевидно, Нед в действительности не полагает и не совершает поступков. Итак, как же нам понимать стоящую перед нами задачу?

Во-первых, можно представить, что Нед — реальный человек. Тогда наши рассуждения примут примерно такую форму: «Если бы Нед был настоящим и действовал так же, то как можно было бы оправдать его действия с философской позиции?» Однако это не поможет. Нам нужны не гипотетические выводы, а истинное понимание того, как можно оправдать определенные действия. Искомое оправдание должно быть верным независимо от того, совершаются ли поступки реальным человеком или мультипликационным персонажем по имени Нед. В самом деле, мы ведь рассматриваем действия (а не персонаж Неда или Неда как потенциально реального человека) и поэтому должны мыслить о персонаже как олицетворяющем определенного рода поступки — поступки, которые можно оценивать независимо от обстоятельств их совершения.

Также следует уточнить, что мы не ставим задачи объяснять действия, а намерены лишь представить возможное их оправдание. В чем разница? Единственное, что способно объяснить «действия» Неда, — это тот факт, что он был таким задуман. Хотя можно говорить, что Нед делал то-то и то-то, поскольку считал это необходимым, или что-то в этом роде, мы уже показали, что, строго говоря, у Неда нет убеждений. Объяснять действия — непростая и подчас бесполезная затея. Например, чем объясняется смерть невинного человека в результате огнестрельного ранения? Это крайне неопределенный вопрос, поскольку любое допустимое объяснение, в свою очередь, обречено быть крайне неопределенным. Возможно множество допустимых ответов: виной общества, безумием, ошибочным опознанием, нажатием на курок направленного на жертву заряженного пистолета, пулей, раной, недостаточным снабжением мозга жертвы кислородом и, конечно, вечный ответ: волей Божьей. Так чем же на самом деле объясняется действие? Непонятно, можно ли ответить на данный вопрос однозначно. В любом случае заметьте, что объяснения чаще оказываются психологическими, социологическими, биологическими и даже теологическими. Нам же предстоит выяснить, чем оправдывается действие. Какие соображения делают данные поступки сообразными с данными убеждениями?

Итак, нас интересует ряд действий, совершаемых Недом Фландерсом в эпизоде Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131]. О каких действиях идет речь? Имеется в виду не попытка Неда окрестить детей Симпсонов, попавших под его опеку. Она-то как раз не вызывает особенно трудных философских вопросов. Дать возможное оправдание этому действию довольно легко. Всегда следует поступать во благо интересов тех, о ком вы заботитесь. Что такое забота о других, как не помощь им в осуществлении их наилучших интересов? А когда другие оказываются у вас на попечении (как, например, дети в родительском доме или дети Симпсонов в доме своих приемных родителей Фландерсов), это подразумевает не только помощь в достижении их целей, но помощь в достижении именно благих целей, какими их видит опекун или родитель. Пусть Барт и Лиза не считали, что крещение пойдет им на пользу, именно на опекунах лежит ответственность действовать в интересах детей вне зависимости от убеждений последних.

Мы должны ответить на следующий вопрос. Если Нед верит, что без крещения вечная жизнь недостижима и что нужно любить ближнего как себя самого, то почему в остальных случаях он не старается окрестить некрещеных из любви к ним? Любовь к кому-либо предполагает действия во спасение земной жизни этого человека или, по крайней мере, попытки ее спасения. Более того, многие согласятся, что данное требование не ограничивается теми, кого вы любите: следует пытаться спасти жизнь человека, даже если вас с ним ничто не связывает. Следовательно, данный моральный долг кажется еще более обязывающим, если вы любите этого человека. Но если моральный долг требует от вас спасти чью-либо земную жизнь, когда вы считаете, что она в опасности, то, следовательно, он же требует от вас спасти и вечную жизнь человека, если вам кажется, что ей угрожает опасность. Таким образом, если вы разделяете воплощенные во Фландерсе убеждения, то моральный долг обязывает вас стараться окрестить всех людей, обязывает не менее сильно, чем если бы вы старались спасти чью-либо жизнь. Но Нед явно не пытается это сделать. И этого не делает большинство людей, разделяющих данные убеждения. Можно ли считать, что они просто непоследовательны? В общем смысле вопрос звучит так: «Можно ли оправдать отсутствие действий во спасение чьей-либо вечной жизни, оказавшейся под угрозой?» Вот какое действие (или бездействие) требует оправдания.