Мизофобия (СИ) - Мека Владислава "Калигула" - Страница 4

Я сидела в углу стола, который вытащили на улицу и поставили в беседки перед домом. Мне не нравилось всё и все здесь. Они пили, курили, грязно говорили и тискали девиц. Но, даже не это так сильно меня беспокоило, как то, что Глеб снова следил за мной глазами. От его взгляда было невозможно спрятаться.

Я с нетерпением ждала, когда это все закончится и можно будет поехать домой. К часам восьми Катя сказала, чтобы я не теряла ее, они с Александром уедут покататься на часок. Пораженная такой подставой, я даже не успела возразить ей. А через полчаса я с ужасом поняла, что гости Глеба разъезжаются. Мне стало страшно. Очень - очень.

Когда вдалеке стихли звуки шин последней машины я начала серьезно подумывать убежать в сосновый бор и дожидаться Катю там. Глеб уже не просто сверлил меня взглядом, он методично опрокидывал в себя стопка за стопкой водку.

Когда закончилась бутылка, он встал и даже не шатаясь обогнул стол, встал надо мной, сидящей на лавке.

-Ты не замерзла? - голос у него тоже не был пьяным.

-Не очень.

-Может, в дом пойдешь, подождешь подругу там? - он пытался проявлять заботу.

-А Вы не можете отвезти меня? - набравшись храбрости, спросила я.

-Я выпил и много. Отвезти могу только на руках в дом - усмехнулся он.

Я шутки в его голосе не услышала и оттого сама быстро встала и направилась в дом. Он шел следом. Внутри было темно, и я никак не могла отыскать выключатель. Глеб не спешил помочь. Я обернулась и подавилась воздухом потому, что уткнулась лицом в его кофту. Попыталась попятиться, но его руки не дали. Он схватил меня. Я задергалась, всем телом ощущая омерзение. А потом я почувствовала это. Его губы на своем лице. Эти липкие, влажные, пахнущие водкой и сигаретами губы целовали меня. Он целовал мое лицо.

-Пустите! Отпустите меня! Ну, пожалуйста! - понимая, что самостоятельно вырваться не могу, я принялась просить Глеба.

Он меня не слышал. Я как-то сразу поняла, что все бесполезно. Но, все равно, я брыкалась, выла, кричала, билась, дело даже не в том, что он собирался меня изнасиловать. Моя фобия открыла все грани ужаса и первобытного страха. Каждое его прикосновение ощущалось, как раскаленные спицы, которые вгоняют под ногти.

Когда я охрипла, а ему надоели поцелуи, Глеб, так и не включив свет, впрочем, ночь была лунная, отнес меня на старый диван в углу избы. Уложил, навалился сверху. Он задрал мне подол старого, серого платья, стянул хлопковые, почти детские трусишки и стал тыкать в меня свой член. У никак не получалось. Я брыкалась и хрипела. В другой ситуации, не страдай я этой гадкой фобией, наверное, сдалась бы, позволила ему сделать это с собой, а потом постаралась бы забыть, как дурной сон все случившееся. Но, сейчас с меня будто кожу живьем сдирали.

Глеб, мял меня сквозь одежду, ставил засосы на шеи, пытался целовать с языком. А мне хотелось упасть в обморок. И пусть бы делал с телом что пожелает.

-Что же ты такая сухая, Сонечка?!

И после этой фразы он смачно плюнул на ладонь, раздвинул на ощупь мои половые губы, размазал слюну и возобновил попытки. Вскоре он попал и рывками, очень больно начал продвигаться во мне. Длилось это не больше пяти минут, за которые я успела прочувствовать все грани боли. Он застонал, завыл и выкрикнул:

-София - обмяк, окончательно похоронив меня под своим телом.

Прошла минута. Другая... Я ощутила, как желудок, сделав кульбит, погнал прочь непрошенных гостей.

-Соня, ну вот и все, а ты боялась, не так уж это и больно, наверняка, крови почти не было, я бы понял... Хочешь, поплачь - он говорил все это приподнимаясь с меня, но не отпуская.

-Меня сейчас вырвет - решила я предупредить.

-Ну, не надо так, я конечно, переволновался, обещаю в следующий раз...

Напрасно он так... Я заблевала ему весь диван, коврик под ногами и даже умудрилась заляпать дощатый пол. К тому времени, как Глеб додумался включить свет, я уже рвала желчью. Остановиться не получалось. Стоило мне почувствовать его запах и блевать я начинала по новой.

Он что-то говорил, пытался подойти поближе, но стоило ему оказаться чуть ближе и рвотные позывы возобновлялись. Я вспомнила про бочку и застонала от облегчение. Даже была неблагоустроенная и помыться было негде. А вот бочка во дворе была до краев наполнена водой. Она может и грязная, как и сама бочка, но это все же лучше, чем ничего.

Шатаясь, я встала и почти побежала во двор, даже саднящая боль между ног меня не заставила сбросить скорость. Естественно, Глеб рванул за мной. В бочку я нырнула с головой. Запах исчез почти сразу, а вместе с ним и рвотные позывы. Я ощутила себя почти счастливой. Боль по всему тело медленно отступала, мышцы расслаблялись и вылазить из воды не было никакого желания, даже довольно прохладная вода и ее сомнительная чистота.

Глеб подошел и протянул ко мне руки.

-Ты больше не будешь меня трогать! - прошипела я.

-Перестань, я понимаю, что получилось не очень, но ты же с самого начала поняла, что отказов я не принимаю.

Он говорил это спокойно. А потом рывком вытащил меня из воды. Я затрепыхалась. Хватка усилилась.

-Не прекратишь выделываться - схлопочешь! Мне захотелось чего-то новенького, не было у меня таких: белобрысых и воспитанных, да еще и целок. Вот только ты уже не целка, товар - порченный. Мне шлюха с закидонами не к чему, будешь вые*бываться пущу по кругу. Знаешь, что это такое? По глазам вижу, что нет. А это значит, что кроме меня тебя трахнут, опять не поняла, поимеют все те, кто сегодня у меня на Днюхе отдыхал. Не поняла да? Подружка твоя, решила мне подарок сделать к празднику, тебя подсунула, чтобы я так сказать первым такой подарочек распечатал. И не стоит так удивляться, ее Сашок с потрахами купил. Это же так круто в девках у кого-то из наших ходить. Всегда при бабках, шмотках и уважении. Ничего, скоро сама увидишь, когда Катька твоя заявится.

Я на секунду, только на секунду представила, что кроме Глеба будут еще и содрогнулась. Он один заставил меня корчиться от отвращения, а если еще кто-то? Проще сразу в петлю. А что, это идея? Ведь он прав по сути, теперь я окончательно порченный товар. Если верить его словам даже Катя меня кинула. Только вот, я еще не понимаю, верю в это или нет? А поверив, как на такое реагировать? Может, она и поступила так, но в этом случае и моя бабушка тоже виновата, ведь это она отпустила меня неизвестно куда и неизвестно с кем.

Я так задумалась, что не сразу поняла - Глеб снова целовал меня и стаскивал мокрое платье. И я вдруг со всем доступным мне оптимизмом осознала, что второго раза я просто не выдержу. Меня заколотило.

-Досиделась! Не хватало еще простыть - Глеб не понял отчего и сделал свои выводы.

Он усадил меня на стул набросив поверх лоскутное одеяло. Я укуталась и сразу стало теплей, но оттого не менее поганей. А он вышел. Вернулся с бутылкой водки. Налил мне полный стакан и заставил выпить.

Сел напротив и опять уставился. Алкоголь ударил минут через пять. А еще через десять он уже раздвигал мне ноги, на этот раз не на диване, а в крохотной спальне на железной кровати. Я снова пыталась сопротивляться, и он сказал то, что даже фобию заставил отступить:

-Ладно, на себя тебе плевать, но о бабке своей подумай. Каково ей будет, когда она узнает, что ты мало того, что побывала подстилкой половины отбросов города, но к тому же еще и сдохла. Не смотри на меня так, пугано Софьюшка, никому свидетели в подсудных делах не нужны. И ты не исключение. Зароем и забудем. Что брыкаться расхотелось? Вот и умница.

И ничего. Я пережила. Как и появление Кати с Александром через час. Они приехали в одиннадцать. Мое платье было мокрым и потому пришлось одевать валявшийся в шкафу халат , меня чуть снова не вырвало, но я сдержалась.

-Счастливая ты, Белянка, он же теперь тебя на руках носить будет и до того смотрел как на принцессу, а теперь и подавно весь твой - я честно не хотела опускаться до нее, честно. Но, после сказанного в машине, где мы были втроем, Глеб остался на даче, мое терпение лопнуло.