Сборник стихотворений - Тюленев Игорь - Страница 3

ХВАЛА ГРАНЕНОМУ СТАКАНУ

Тебе, граненый, как алмаз, Мои стихи и вдохновенье. Похмелья гордое виденье Ты явишься еще не раз.

Тебя порой держал герой В руке могучей перед боем. Поэт с курчавой головой И тот, кто должен стать героем.

Бомжи и жители Кремля Твоим канканам были рады, На дне твоем пустом не зря, Как якоря, гремят награды.

А если май и голоса, А если девки и поляна... То, знаешь, без тебя нельзя, Нельзя, товарищ, без стакана.

А если ты попал на пир, Ну не на пир, так на пирушку. Стакан твой бог и твой кумир, Примерно, как поэту - Пушкин.

А если в чуждый дом пришел, В котором ты бывал не часто, С размаха бьешь стакан об пол, И говоришь всем видом - баста!

А если это дом друзей, То лучше в мире нет лекарства, Полнее, друг, стакан налей, За русское я выпью Царство!

Да за великие дела, За славу мировой Державы. И как сказал старик Державин: - Французить нам престать пора, Но Русь любить И пить. Ура!

* * *

И черным железом Иуда рассек Царевен мальчишечьи груди... Не выблевал кровь, и не вздрогнул народ, Не выдохнул: "Буди вам... Бу-у-ди!"

А помнишь, товарищ, расстрелянный Дом И толпы зевак перед Домом?.. О чем говорим? Вспоминаем о ком, Печалясь над попранным троном?

* * *

Икона Бориса и Глеба, Трагедия отчей земли, Над ней только вечное небо Да русские избы вдали.

Что зависть, коварство и злоба, И братоубийственный меч?! Встают убиенные оба, Чтоб кротостью Русь оберечь.

* * *

Как дальше жить? О чем мечтать? Отечество не виновато. Хотя приходится опять Оберегать, что сердцу свято.

Стоять в родительской глуши, В монастыре среди молитвы... Горя, как пламя у свечи, Как сердце юноши в час битвы.

КАТЕРОК

Катерок причалил к пристани. Кто зазвал его сюда? Проплывают мимо быстрые Непутевые суда.

Чалочку на кнехт набросит И стоит в дыму матрос, Курит - есть и пить не просит, Как у русских - малоросс.

Эх, матросик, в стельку пьяный! Что тебе речной Устав? Самогона океаны Мозг штурмуют по утрам.

Выпил, чтоб опохмелиться, И отчалил в край любой. За кормой волна катится, Закипая за кормой.

Капитан в штурвал вцепился, Пальцы, словно когти льва. С кем твоя гуляет львица, То ль супруга, то ль вдова?

Норд наждачною бумагой Полирует небоскат. Мы бежим под русским флагом То вперед, а то назад.

КОЛЧАКОВСКАЯ ДЕРЕВНЯ

Окопы адмирала Колчака, Заросшие травою и забвеньем... Здесь кровь лилась большим стихотвореньем, А в памяти осталось - тчк.

Родился я на левом берегу, Неподалеку от былых сражений, Все детство не вставали мы с коленей Искали пистолеты и казну.

Как Белое Движение - туман Стоял над Камой. Вороны кричали, И кости безымянные трещали Под пятками безмозглых басурман.

Погибшие за Родину и Честь, Плывущие давно в литейских водах, Увядшие травой в чужих народах, Нам ниоткуда посылают весть.

Окопы адмирала Колчака Еще хранят в себе солдатский пепел... За красных пил, а вот за белых не пил, Налью стакан... а дальше - тчк.

КРУШЕНИЕ

Дрожь по составу пробежала, Как бы по коже бегуна, И оттолкнувшись от вокзала, Гонимый силой колеса,

Помчался, набирая скорость, Набитый русскими людьми. А я торчал в окне по пояс, Кричал: "Красиво, черт возьми!"

И взял уродец преисподни, Нарушил ход людских судеб. Откос! Удар! Погибли сотни, Беспечно, как Борис и Глеб.

Как нитку разорвало рельсу На повороте бытия... Ногтями вырежу я дверцу: - Ну, здравствуй, Родина моя!

КРЫМСКАЯ ТАТАРКА

Вагон не шатко и не валко Вокзал оставил за спиной. По насыпи бежит татарка, Татарка крымская за мной.

Куда несешься, дева юга, С фигурой колкой, как джейран. Да, ты была моей подругой, А другом был моим стакан.

Мешал я водку с коньяками, Первач и легкое вино. И спорил с тюркскими богами, Когда в стакане видел дно.

Не так, как Жилин и Костылин, Тебя от скуки привечал. Я был влюблен в тебя, настырен, Я на руках тебя качал.

Ты мне, конечно, не сестренка И не законная жена. - Я жду! - вслед прокричала тонко. Я знаю, что ты ждать должна.

В Россию катятся составы, Как слезы из собачьих глаз. Прощайте, южные забавы И девы, любящие нас.

ЛЕТО

На улице гора, а за горой Откроется равнины панорама. Летит река подковой голубой, Даже стрела, и та летит не прямо.

А дальше поле, а за полем лес, А за лесами снова даль без края. Не помню, с бабы или с печки слез, Невыносимо мышцами играя.

Отринул двери, обломал крыльцо И со всего разлета прыгнул в реку. Из носа лодки вырвалось кольцо, Когда она рванулась к человеку.

Я вышел и столкнулся с лопухом, Упал на холм - на солнышке погреться. В окошко кто-то женским кулачком Стучит, стучит, как между ребер сердце.

* * *

Любое слово невпопад, Молчит душа, Как ночь равнины, Как океанские глубины Над Атлантидою молчат...

Когда не пишутся стихи, Судьба страшней чужого флага, Глядит на мир из-под руки, Белее смертника, Бумага.

ЛУБОК

Навстречу мне несется тройка, Ямщик широк, русоволос, Как он, в санях весь день постой-ка, Когда, как вепрь, свиреп мороз.

Запляшут в ближних избах крынки, И вот, взбесившись, коренник Заржет на выцветшей картинке И гикнет с облучка мужик!

Кого оставят равнодушным Три морды лошадиных врозь, Сей бег почти полувоздушный, Что рвет из стенки вбитый гвоздь.

ЛЮБОВЬ

Любовь - опасное занятье, Когда змеей сползает платье, Являя пару стройных ног. И темен, в то же время светел, С седьмых небес слетевший ветер, И яко угль - любовный слог.

Опомнись! - но глуха природа, Мы стали кладкой небосвода, Плывет косметика с лица... Твои глаза полузакрыты, Друг к другу мы с тобой прибиты Тяжелым молотом Творца!

Качнулся лепесток в Эдеме, Цифирь сменилась в теореме, Пронзил Отчизну женский крик... И я открыл глаза... и вздрогнул! И вновь закрыл и не отторгнул Обезображенный твой лик.

ЛЮБОВЬ С ПОХМЕЛЬЯ

В башке тяжелое похмелье Торчит, как дедовский топор. Скрипит железное строенье Кровати. Двери на запор Забыл закрыть. Никто не внидет, А если внидет - выйдет вон! Все Богородица увидит, Не спрячешься, как ночью вор.

А нам и нечего стыдиться, Мы без одежды, как в раю. Тебе положено светиться, Мне с пеплом вылетать в трубу. Я эту полюбил работу, Как любит бог огня Гефест Сдувать с металла позолоту, Ковать из стрел амура крест.