Люблю мой 'Смит-Вессон' - Боукер Дэвид - Страница 14

• Предыдущая
• 14/47
• Следующая

Парш заглянул в конверт – полно десятифунтовых купюр.

– Что это?

– Сотня. Получишь еще столько же по окончании работы.

– Какой работы?

Злыдень бросил за спинку дивана браунинг. Когда-то пистолет принадлежал одной из его жертв.

– Слышал когда-нибудь про Малькольма Пономаря-младшего?

– Еще бы, мать твою!

– Знаешь, как он выглядит?

– Да, но... он же из "Пономарчиков", черт побери!

– Был раньше. Скажем так, Маленький Мальк вышел в тираж.

Воцарилась тишина, пока Парш старался усвоить и переварить информацию. Если заказ исходит от "Пономарчиков", то впереди, наверное, маячит слава?

– А почему ты сам этого не сделаешь?

– Я здесь не для того, чтобы удовлетворять твое любопытство.

– Это потому что ты не хочешь, чтобы тебя самого подстрелили, – взвился Парш.

– Заткнись и слушай, – продолжал Злыдень. – Маленький Мальк от своих привычек не отступает. Каждую ночь он уходит из клуба в начале пятого. С ним никого нет. Только водитель, который приезжает за ним на "роллсе".

– А пушку Маленький Мальк при себе носит?

– Нет.

– А водитель?

– Нет. Разве что игрушечную, в виде зажигалки.

Покачав головой, Парш закурил.

– Может, я и не силен в цифрах, – сказал он. – Но, сдается, двух сотен за такую работенку мало.

Чудо из чудес – на колени Паршу упала связка ключей.

– Плюс можешь оставить себе машину, которая припаркована снаружи.

– Тот "форд"? Ни хрена себе! Почему ты мне раньше не сказал? До того, как я разбил чертову фару?

– Это научит тебя заботиться о своих вещах. А оплата одинакова для всех киллеров. Сперва дрянная, но с каждым следующим разом становится лучше – когда мы поймем, что можем тебе доверять.

– Вы берете меня киллером?

– Ну да.

– В банду "Пономарчиков"?

Злыдень не ответил.

– Но опять же, – задумчиво протянул Парш, – всего две сотни?

– Что-то я не вижу, чтобы у тебя были другие предложения.

– А если я откажусь?

– Тогда лучше ляг. На пол, лицом вниз.

– Не парься, приятель. Я беру работу. Это дело по мне.

– Все равно ложись.

Парш выдавил смешок.

– Я же сказал, что прикончу паршивца, так? – В его голосе звучала паника, но он покорно растянулся на грязном половичке. – Не хочу я ложиться, черт побери!

– Лицом вниз на пол. Руки по швам.

Парш лежал долго-долго, ждал и слушал, вдыхая затхлый запах мочи от коврика у себя под носом. Наконец, осмелев от тяжелой тишины, поднял голову и огляделся. Комната была пуста.

Тем вечером вышла полная луна. Даже Парш, которому ни до чего не было дела, заметил, какая она яркая и как заливает улицы Глоссопа и окрестные холмы молочно-голубым светом. Это его потрясло: он-то думал, что ненавидит природу. На самом деле Парш считал, что ненавидит все и вся. Но сегодня жизнь вокруг стала волшебной.

Еще в полдень Парш был просто неудачником. А теперь у него есть пушка, и не какая-то там копия, а настоящее огнестрельное оружие, без разрешения, зато с семью пулями в обойме. Бах – один гад готов! Бах – и второй следом! Бах, бах, бах – три урода визжат один за другим. Мало того, у него есть тачка – налоги и страховка уплачены до марта. И сотня, чтобы промотать за ночь кутежа. В одночасье он стал гламурным героем в собственных глазах.

Парш договорился встретиться в "Старой вороне" с разведенкой по имени Маргарет. Ей было за сорок, лицо у нее было суровое, а нос – острый, как у настоящей стервы. По словам Заглушкера, Парш трахнул ее однажды после какой-то пьянки. Парш ничего такого не помнил, но сучка все звонила и звонила без всякой причины, поэтому, наверное, Заглушкер не врал.

Он заказал себе пряную курицу с карри с картофелем и, уминая ее, заметил, что Маргарет дуется.

– Что ты сидишь с таким кислым видом, черт побери? – спросил он.

– "А ты, Маргарет?" – переспросила она, изображая Парша в роли внимательного ухажера. – "Может, съешь что-нибудь, Маргарет?" Да, спасибо, мать твою. Потому что меня пригласил Парш, а он будет смотреть, как я умираю с голоду, прежде чем предложит мне что-нибудь.

Парш сперва вообще не понял, о чем она. Потом до него дошло.

– Что? Ты думаешь, я пожрать тебе куплю, мать твою?

Он так разозлился, что схватил ее за волосы и попытался ткнуть лицом в свое жаркое. Это оказалось непросто: шея у нее была на редкость крепкая. А потому в целом получилось не так круто, как у Джимми Кэши[9], но со временем ему таки удалось измазать ее сварливый нос в подливе. Ударив его кулаком в плечо, она с криком выбежала из паба.

Был вечер пятницы, и "Старая ворона" была забита до отказа. На краткое мгновение все застыли, когда же гомон голосов возобновился, к столику Парша подошел Сноуи.

– Вон.

– Что, мать твою? – переспросил Парш, не понимая, из-за чего сыр-бор.

– Вон из моего чертова паба! – разъяснил Сноуи. – И больше тут не показывайся!

– Ладно. Но я еще не доел. Отдай мне деньги назад.

Сходив к стойке, Сноуи вернулся с четырьмя бумажками по фунту.

– Это еще что? – спросил Парш.

– Курица стоит семь девяносто пять. Ты съел половину, поэтому вот тебе половина.

– Да что на тебя нашло? – удивился Парш.

– Что на меня нашло? Да? Эта тетка, с которой ты сидел... Ее бывший – коп, скотина ты безмозглая. А ты на нее напал.

– Напал? Да у нее всего лишь пятно соуса на шнобеле!

– Ты, кажется, не понял, тупица. Если у этого паба будут новые неприятности, его попросту закроют. И тогда прощай мой заработок. А теперь вали отсюда.

– Ладно, ладно. – Парш встал. – Вот только скажу тебе одно...

И тут он выхватил браунинг.

Но не успел он снять его с предохранителя, как Сноуи ему врезал. Это был великолепный прямой в челюсть, от которого Парш отлетел назад, спиной сбивая на своем пути столы и стулья. Парш попытался подняться, но, сделав пару шагов, Сноуи врезал ему снова, на сей раз разбив нос. Парш как в тумане чувствовал, что его, протащив через узкий переполненный бар, вышвырнули на промозглую улицу.

Некоторое время он лежал на тротуаре, собираясь с мыслями. Вечер оборачивался худо. Еще десять минут назад у него была пинта, жратва и гарантированный перепихон. А теперь передние зубы у него шатались, и его репутация самого крутого мужика в Глоссопе понесла серьезный урон.

Перекатившись на бок, Парш харкнул, прочищая горло от крови, и сплюнул красную слизь. Какое унижение! Редкостная неловкость, когда тебя вдруг лупит малый, про которого ты уверен, что положишь его одной левой. Кто бы подумал, что такой дохляк, как Сноуи, способен на подобный хук? Разве желтозубый придурок когда-нибудь качался?

Нет, Сноуи не крутой, ему просто повезло. Парш знал, что он по-прежнему самый крутой в Глоссопе и, возможно, во всей Северной Англии. Перхая, он поднялся на колени. Мимо проезжали машины, но никто не остановился ему помочь. Хорошо. Потому что если хотя бы одна задержалась, он наградил бы ее тем же, чем свою собственную. Выбил бы гребаные фары – увидят тогда высокомерные гады на колесах, как его жалеть.

Потом он вспомнил про пушку. Браунинг остался где-то в пабе. Парш обронил его между первым и вторым ударом. Поднявшись на ноги, он сообразил, что ему больно дышать. Ребра у него ныли, хотя он и не знал почему. Чертыхаясь, он вернулся в переполненный паб и подошел к стойке.

– Отдай мне гребаную пушку.

Поглядев на него, Сноуи вздохнул. В изучающем взгляде владельца паба Парш прочел сожаление. Сноуи кивнул кому-то, кого Парш не видел, но почувствовал, как дружеская рука поддержала его за локоть. Оглянувшись посмотреть, кто это, Парш увидел Заглушкера.

– Больше ты никакую кашу тут не заваришь, – строго сказал Заглушкер.

– Отвези его в больницу, ладно? – взмолился Сноуи. – Очень тебя прошу.

• Предыдущая
• 14/47
• Следующая