Фидель Кастро. Политическая биография - Леонов Николай Сергеевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/103
• Следующая

Тем временем молва о подготовке экспедиции и ее планах широко разнеслась по Кубе и соседним странам. Главную роль защитника Трухильо взяла на себя американская газета «Майями геральд», которая стала систематически публиковать все сообщения американских разведывательных служб о ходе подготовки операции, чем вызвала международный скандал. Военный министр Кубы полковник Дамера был срочно вызван в Вашингтон, где ему прямо заявили о недопустимости таких действий. Сразу же по возвращении из США министр отдал приказ кубинской армии и военно-морскому флоту: арестовать всех участников злополучной экспедиции и доставить их в Гавану.

Около 2 тыс. человек были погружены на три корабля, которые под усиленным конвоем направились в ближайший порт. Когда до берега уже было недалеко, Фиделю удалось прыгнуть незаметно в воду и добраться под покровом темноты до земли вплавь. Он оказался единственным участником этой экспедиции, который избежал позорного ареста.

Разложение государственного аппарата достигло такой степени, что в рядах правящей партии началось брожение, которое в 1947 году стало причиной раскола. Из партии ушла большая группа наиболее радикально настроенных кадров, в основном состоящая из молодежи.

Во главе отколовшихся стоял весьма популярный тогда политический деятель сенатор Эдуардо Чибас. Он назвал вновь созданную партию «ортодоксальной», давая тем самым понять, что будет самым последовательным борцом за чистоту линии Хосе Марти проводимую партией. В качестве главного фронта борьбы против правительства он избрал факты, свидетельствующие о коррупции и моральном разложении администрации президента Грау Сан-Мартина. Эмблемой новой партии стала очистительная метла. Ее сторонники выходили на демонстрации, вооруженные вениками, щетками и метлами. Сам Чибас ежедневно выступал по радио с острыми разоблачительными материалами, которые вызывали живой отклик среди всех честно мыслящих кубинцев. Партия быстро росла численно. Фидель сближается с руководством новой партии, хотя и отдает себе отчет, что партия «ортодоксов» по своим программным заявлениям — не более чем прогрессивно-либеральная реформистская партия. В то же время ей нельзя было отказать в массовости, в ее ряды активно вступали представители крестьянства, рабочие, мелкая буржуазия, студенчество.

Вступление Фиделя в борьбу уже в составе общенациональной партии означало новый шаг в его формировании как политического лидера. Правда, в партии он занимал пока незаметное место, ареной его непосредственных действий по-прежнему оставался университет, а соратниками — студенты.

В октябре 1947 года исполнялась очередная годовщина со дня начала национально-освободительной войны кубинских патриотов против испанского колониального господства. Сигнал к всенародному восстанию был подан 10 октября 1868 года набатным колоколом на сахарном заводе «Демахагуа» Карлосом Мануэлем Сеспедесом. С тех пор сам колокол считался национальной реликвией Кубы и находился на вечном хранении у ветеранов национально-освободительного движения в г. Мансанильо. Было известно, что президент страны хотел использовать этот священный символ для поднятия морального духа своих сторонников. Он направил в городской совет Мансанильо специального эмиссара с просьбой предоставить ему колокол для использования во время торжественных актов, организуемых правительством и посвященных годовщине «клича в Демахагуа». Однако авторитет Грау Сан-Мартина был настолько низок, а доверие к нему так подорвано, что городской совет отказался удовлетворить претензии главы государства, а его посланника чуть не объявили персоной нон грата.

Вот в этот-то момент и пришла Фиделю Кастро в голову идея заполучить в пику президенту символический колокол для использования в антиправительственном политическом акте. Он посвятил в свои планы Альфредо Гевару, развернув перед ним детали фантастического плана. А план был с большим прицелом. «Взоры всей нации, — с пылающими глазами говорил Фидель, — будут прикованы к священному колоколу, когда мы его доставим в столицу. В Гаване будет созван многотысячный митинг. Десятки тысяч людей будут слушать антиправительственные выступления ораторов, а колокол тем временем будет звонить, как восемьдесят лет тому назад, призывая к борьбе за свободу. Когда звуки колокола заполнят узкие улицы города, надо повести массы к президентскому дворцу и потребовать, чтобы Грау Сан-Мартин отказался от поста президента».

Фидель был убежден, что он добьется успеха там, где профессиональные политики потерпели неудачу. Он твердо верил, что коренные жители города Мансанильо, в основном рабочие, поддержат его идею насолить президенту.

С одобрения Федерации университетских студентов Фидель и его друг, Лионель Сото, отправились в Мансанильо — город, который славился производством сахара, изготовлением обуви, рыболовством и был первым городом на Кубе, мэром которого стал коммунист Франсиско Росалес [Росалес был избран мэром в 1940 г., затем ряд лет был депутатом конгресса от этого округа. В 1958 г. убит палачами Батисты.]. Фидель и Сото не ошиблись в своих оценках настроения подлинных патриотов. Вскоре оба они снова ехали в поезде, теперь уже обратно, на запад, с колоколом и двумя сопровождающими из Мансанильо.

Вести о прибытии колокола взбудоражили гаванцев. 15 ноября 1947 года к перрону Гаванского вокзала, куда должен был прибыть исторический колокол, собрались тысячи студентов, рабочих и служащих. Фидель и его товарищи торжественно перенесли реликвию в специально подобранный автомобиль с открытым верхом, и вся процессия медленно тронулась по улицам Гаваны. Вместо первоначально запланированных 29 минут шествие длилось два с половиной часа и превратилось в острую антиправительственную демонстрацию. Затем колокол был доставлен на территорию университета, помещен в кабинет ректора и оставлен под охраной университетской полиции, которая считалась автономной от властей, беспристрастной, а потому и вполне надежной.

В течение нескольких дней, пока колокол стоял в университете, шли жаркие споры относительно планов его использования в ходе политических актов. Правительство всеми средствами старалось не допустить, чтобы колокол своим набатным звоном сопровождал выступления своих противников, а группы левонастроенных студентов именно к этому и вели дело, не скрывая своих намерений поставить на улицах вопрос об уходе в отставку окончательно скомпрометировавшего себя президента. Гангстерские банды открыто угрожали руководителям студентов расправой, призывая к «всеобщей борьбе против интриг креольского сталинизма». Министр внутренних дел Коссио дель Пино лицемерно твердил, что, мол, «колокол должен призывать к национальному согласию, к единству, патриотизму, а не возбуждать страсти и сеять глубокую обеспокоенность между братьями».

На студенческих же собраниях звучали все более радикальные требования. В частности, было внесено предложение поставить вопрос о передаче всей власти Верховному суду Кубы, немедленно создать специальную Патриотическую хунту, которая взяла бы на себя функции контроля над размерами личного имущества и частной собственности должностных лиц администрации. Пресса тех дней писала, что Фидель был «лидером самого левого крыла оппозиции, тех, кто хотел требовать отставки Грау под удары колокола».

Когда утром 6 ноября, в день намеченного митинга, студенты пришли за колоколом, то оказалось, что бесценный исторический символ исчез. Он был просто-напросто украден преступниками, связанными с гангстерами и политиканами, стоявшими во главе федераций университетских студентов. Фидель Кастро попробовал возбудить уголовное дело против похитителей, сделал резкое разоблачительное заявление представителям печати.

Митинг состоялся, но, увы, без колокола Демахагуа. Выступивший на нем Фидель Кастро со всем юношеским пылом обрушился на правительство Грау Сан-Мартина: «Грау стал чужим народу Кубы, — говорил оратор, — потому что обманул его так же, как обманул университетских студентов и всех тех, кто поверил его предвыборным обещаниям.

• Предыдущая
• 7/103
• Следующая