Жюль Верн - Борисов Леонид Ильич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/78
• Следующая

Готье озадаченно попятился к окну. Де Кораль улыбнулся. Гюго ждали минут двадцать, но он так и не вышел к своим гостям. Жюль и де Кораль пожали Готье руку и прошли в приемную. Принимая от слуги трость и шляпу, Жюль попросил его передать привет хозяйке и хозяину дома. Слуга молча поклонился и подал Жюлю пакет, перевязанный шелковой тесьмой.

В саду, неподалеку от дома Гюго, Жюль и его спутник присели на скамью, — Жюлю не терпелось посмотреть, что в пакете.

— Здесь не один, а два подарка, — заметил де Кораль. — От Гюго книга, от мадам шелковая тесьма. Вам повезло! Чем-то вы понравились мэтру!

Жюль спрятал тесемку в жилетный карман. Белую бумагу, в которую был завернут томик стихов, бережно вложил в бумажник.

На титульном листе книги Гюго написал: «Служите прогрессу, человечеству, правде».

Созвездие крохотных клякс окружило последнее слово. Подпись заняла треть страницы. Жюль не отрывал глаз от автографа.

— Идемте ко мне обедать, — пригласил де Кораль. — Я скучаю. Я не люблю слушать нашего Тео. Всё одно и то же, всё об одном и том же!

— Спасибо, — ответил Жюль, продолжая рассматривать надпись на титуле. — Сегодня я никуда не пойду, я не хочу обедать, дорогой де Кораль! Я взволнован до предела!..

Веселая мелодрама «Молодость мушкетеров» снова понадобилась Дюма для того, чтобы поправить весьма пошатнувшиеся финансы и свои писательские фонды. Дворец в Сен-Жермен и чересчур широкая жизнь вне всякой сметы привели к тому, что прославленный романист всё чаще стал задумываться над своим будущим. Впрочем, у Дюма был легкий, беззаботный характер.

— Я всё поправлю моими пьесами, — говорил он. — Приходите завтра на репетицию моих мушкетеров, Жюль. Вам полезно будет посмотреть, как это делается. Приходи!

Он обращался к нему то на «вы», то на «ты», смотря по настроению. Оно менялось каждые пять минут. У Дюма был собственный «Исторический театр», свои, им оплачиваемые актеры, и даже публика. Но она что-то стала изменять ему. В библиотеках и книжных магазинах увеличился спрос на романы Бальзака, новеллы Мериме, толстые тома Стендаля. Школьники запоем читали переводные романы Фенимора Купера, Вальтера Скотта; популярность приобрели морские истории капитана Мариета. Публика привыкла к однообразной легкости Дюма; ничем не разочаровывая современников, он наивно полагал, что с него вполне достаточно того очарования, которое он дает своими Людовиками и кавалерами красных замков. Шестнадцатилетний читатель, заткнув уши пальцами, охотно поглощал всё, что ему преподносил Дюма, но с охотой вдвое большей тот же читатель, восторженно раскрыв глаза, отдавал все силы своей фантазии Фенимору Куперу.

Жюль любил посещать репетиции в «Историческом театре». Там он знакомился с актерами и техникой постановки спектакля, с законами капризного драматического искусства на практике. Он любил самый воздух кулис, полуосвещенную сцену, с которой так страшно было смотреть в огромную черную пропасть зрительного зала. Жюлю нравилось бродить по лесенкам и переходам, забираться на самый верх, где на толстых поворачивающихся бревнах были накатаны восходы и закаты, морские прибои и королевские замки, туманные дали и залитые солнцем поля. Ему хорошо было известно, что декорация за номером одиннадцатым изображала темное грозовое небо с большим круглым отверстием посередине для искусственной луны. Гром, буря и адские завывания ветра лежали в большом сундуке с надписью на крышке: «Гроза и непогода, не переворачивать!»

… В полдень явился Дюма, собрал актеров, сел за столик подле левой кулисы и заявил, что ему хочется посмотреть, как пойдет второй акт его мелодрамы:

— Я кое-что изменил, кое-что добавил, но боюсь, что этого недостаточно. Раз, два три — пошли! Мадам Арну, в руках ваших цветы! Встаньте справа, вот так. Мамзель Кишо, вы должны хохотать, глядя в окно. Подождите, Крюсен еще не готов. В день спектакля приглашу нашего буфетчика, чтобы он стоял за окном и смешил вас. Он на это мастер, а вы совсем не умеете хохотать. Делается это так…

Дюма привстал, схватился за бока и, широко раскрыв рот, расхохотался столь натурально, что через минуту корчились от смеха все тридцать человек, занятых в пьесе.

— Вот как надо хохотать, — сказал Дюма, принимая серьезный повелительный тон главного режиссера. — Мадам Леру, начинайте вашу песенку! Ля-ля, тра-ля-ля… веселее, это не молитва, а черт знает что! Я и сам не знаю! Вообразите, что в физиономию вашей соперницы вцепилась кошка. Ну, тра-ля-ля! Мотив какой вам угодно! Анатоль, надевайте шпоры! Занавес поднят, зрители затаили дыхание, — начали!

Действующие лица мелодрамы произносили остроумные монологи, мадам Леру весело напевала черт знает что, мамзель Кишо глядела в окно и хохотала до хрипа и стона. Бутафорские цветы летели из окна на сцену и со сцены за кулисы. Дважды букеты ловил Жюль и, не зная, что делать с ними, передавал их пожарному, стоявшему подле бочки с водой. Пожарный, видимо, хорошо знал пьесу, — один раз он перекинул цветы через всю сцену, прямо в руки плотнику, который передал их мадам Арну. Второй раз пожарный пренебрежительно сунул бархатные розы в корзину, где лежали уже обыгранные вещи: зонтик, сломанная шпага, бутылка из-под вина и медная чаша из золотистой бумаги. Жюль, увлеченный ходом представления, заметил, что пожарный начинает клевать носом, — клюнув раз и два, он погрузился в сон, опираясь на свою бочку. Уборщица кулис тетушка Роллан на самом интересном месте махнула рукой и удалилась в свою каморку, где ее ожидали недовязанный чепец и добрая порция анисовой настойки.

В середине третьей картины второго акта Жюль стал скучать. Заскучал и сам Меленг, игравший д'Артаньяна. Дюма прервал репетицию.

— Довольно, — сказал он решительно. — Все хорошо, но этого мало. Приношу мою сердечную благодарность, мои друзья, и прошу явиться на репетицию завтра в полдень. До свидания!

Жюль вышел из театра, вместе с Дюма.

— Почему так неожиданно вы кончили репетировать? — спросил Жюль. — Все шло хорошо, гладко…

— Все шло очень плохо, — вспылил Дюма. — И ты скучал энергичнее всех, да! Но это ничего, это меня не страшит, я пишу не для тебя и всяких других ценителей. Я пишу для публики, для зрителя простого, я адресуюсь к незамысловатым, добрым душам. И этот зритель скучал на репетиции. Я обратил внимание, что и пожарный, и уборщица, и плотники очень равнодушно относились к тому, что делалось на сцене. Зритель должен забыть, что он в театре, — он обязан быть там, где мои герои. Завтра актеры получат новый текст ролей.

— Так скоро? Я не ослышался, — завтра? — недоверчиво спросил Жюль.

— До завтра целые сутки, — наставительно проговорил Дюма. — Только то и хорошо, что пишется быстро, залпом, без пауз. Хорошая, плодотворная работа — это такая работа, которая держится на особом ритме, без перерыва. Все великие произведения создавались очень быстро, проверь, если сомневаешься. С семи вечера до часу ночи я переделаю весь первый акт. Шесть часов работы — двадцать страниц текста. Наслаждение, а не труд! Я заставлю их улыбаться, смеяться и плакать — всех этих плотников, пожарных и костюмеров! Пожарный кинет цветы в мою толстую физиономию, а не в корзину для реквизита! Вот увидишь, или я разучился писать!

На следующий день в полдень Жюль убедился, что Дюма не хвастал. Репетицию вели по новому тексту, в приподнятом настроении были все актеры и служащие; сам автор петухом расхаживал среди хохочущих и напевающих актрис и поминутно кричал «браво», азартно аплодируя вместе с пожарным и тетушкой Роллан,

— Месье — сам господь бог выдумки, — сказала тетушка Роллан. — Как хочется мне побыть на месте мадам Арну! Уж я сумела бы намять бока этому нахалу Будри! Вчера мадам Босон не знала, что делать, а сегодня — смотрите, как она хлещет по физиономии Будри! Так ему, так, дай еще, или я сама прибавлю!

Дюма ликовал. Первый акт удался превосходно. На ходу были внесены поправки во втором и третьем актах. Четвертый перенесли на завтра. Дюма спросил тетушку Роллан, не хочет ли она, чтобы Будри, в конце концов, был повешен. Роллан ответила, что вешать Будри не следует, но избить его до потери сознания надо и даже необходимо. Дюма дал слово, что так оно и будет.

• Предыдущая
• 28/78
• Следующая