Семейные реликвии - Кэмп Кэндис - Страница 14

— Ну вот видите? Задумалась о прошлом и забыла о том, что делаю.

Джульетта поморщилась.

— Интересно, неужели нет ничего такого, что заставило бы вашего брата улыбнуться? Такого, отчего он стал бы счастлив?

— Счастлив? — Франсэз посмотрела на нее с легким удивлением, словно услышала такое, что ей и в голову не могло прийти. — Я… я не знаю. — Она помолчала, затем медленно промолвила: — Скорее всего, это — наша земля. Он всегда любил ее. И еще Итан.

— Нет. Я имею в виду не людей, а вещи, которые он любит. Просто что-то, отчего ему бы стало хорошо и весело. Что-то смешное или радостное. Что-то… я даже не знаю, что-то особенное, что могло бы доставить ему удовольствие.

Франсэз долго смотрела на Джульетту.

— Не знаю. Мы, видимо, были просто по-другому воспитаны.

Вот это и печально. Даже на фоне еще не остывшей злости на Эймоса, Джульетта почему-то чувствовала к нему жалость. Оказывается, жизнь его совершенно безрадостная. И вообще непонятно, как можно так жить. Неудивительно, что он был таким угрюмым. Она пообещала себе, что попытается относиться к нему с большим пониманием.

В этот вечер, когда Эймос пришел на ужин, Джульетта улыбнулась и поставила перед ним еду, словно и не было между ними никакого спора днем. Морган пару раз подозрительно окинул ее взглядом, что не ускользнуло от девушки, однако она решила и на это не обращать внимания. Откровенно говоря, совсем было не трудно делать вид, что не сердишься. Джульетта слишком устала сегодня, чтобы еще проявлять недовольство. Она хотела только поскорее закончить трапезу, вымыть посуду и упасть в постель. Джульетта подумала, что сегодня выдался самый утомительный и ненормальный день в ее жизни, и было бы хорошо, если бы такой день больше никогда не повторился.

Через пару часов, в такое время, когда прежде ей и в голову не пришло бы отправляться спать, Джульетта забиралась под одеяло с чувством истинного блаженства. Никогда раньше она и не подозревала, как приятно просто покончить со всеми делами и вытянуться во весть рост, закрыть глаза и соскользнуть в бархатную пустоту сна. Последняя ее мысль была о том, сколько же потребуется времени, прежде чем у нее наберется достаточно денег, чтобы уехать отсюда. Джульетта чувствовала, что быстро это не получится.

На следующее утро сон Джульетты вновь был нарушен раньше того времени, когда ее сознание и тело были готовы к деятельности. Но в этот раз она проснулась даже до того, как началось хождение в комнате сверху, и прежде, чем мужчины спустились вниз, Джульетта успела расчесать волосы и аккуратно надеть юбку и блузку.

Девушка поспешила на кухню и принялась готовить именно такой завтрак, которого требовал Эймос, то есть стала нарезать и подрумянивать хлеб, поджаривать колбасу и варить яйца. Она позволила слишком долго обжариваться ломтикам колбасы, и они стали похожи на кусочки угля. Яйца, наоборот, оказались недоваренными. Удачнее всего получился подрумяненный хлеб, он только слегка почернел у краев (правда, это было со второй попытки, а при первой хлеб вовсе сгорел).

Джульетта обеспокоенно смотрела, как Эймос пилил ножом один из кусочков колбасы. Девушка была почти уверена, что вчера хозяин имел в виду совсем не такой завтрак. Никогда она не представляла себе, что готовить пищу так сложно — надо точно выдержать температуру и время, да еще проследить, чтобы все получалось в нужный момент, чтобы не подгорело одно и не вышло недоваренным другое. А если все это надо сделать утром, по сути дела, даже ночью, то для нее это слишком уж высокие требования!

Эймос положил вилку и допил кофе. Он свернул салфетку, положил ее на стол и поднялся. Затем повернулся к Джульетте.

— Лучше бы вы опять сварили кашу.

Когда после завтрака Джульетта убирала со стола посуду, на кухню спустилась Франсэз. На ней было хорошо сшитое темно-зеленое платье, но строгого фасона и без каких-либо украшений. Маленькая черная шляпка и пара черных перчаток дополняли ее наряд. Джульетта взглянула на нее безучастным взглядом.

— Сегодня воскресенье, — объяснила Франсэз.

— О Боже! А я совсем забыла, какой сегодня день.

— Вы пойдете в церковь?

— Ну да. Я бы хотела. Если вы подождете меня, пока я переоденусь.

Отец Джульетты отличался свободомыслием и не был приверженцем обрядов и традиций, причем такое отношение распространялось и на церковь. Поэтому Джульетта редко ходила туда в детстве. Но когда она повзрослела, то обнаружила, что в церкви чувствует какое-то умиротворение и душевный покой. И всюду, где Джульетте случалось бывать, она старалась посетить церковь, хотя она оставалась дочерью своего отца в том смысле, что ее мало трогало, к какому вероисповеданию церковь относится.

Джульетта заторопилась в свою комнату и быстро надела один из своих лучших нарядов. Это была модного фасона голубая юбка со множеством оборочек и такого же цвета жакет, отороченный каракулем. Джульетта приколола небольшую камею и торопливо схватила перчатки и шляпку. Вернувшись на кухню, она увидела, что все ждут ее, сидя за столом. Эймос поднял голову и, глядя на нее, медленно приподнялся, как бы против своей воли. Итан расплылся в улыбке и вскочил со стула.

— Ого-го! Вы чудесно выглядите, мадам!

Франсэз повернула голову и тоже улыбнулась.

— Да, это уж точно. Какое красивое платье.

— Спасибо.

Джульетта отметила, что Эймос не выразил своего отношения, но она сказала себе, что именно этого и следовало ожидать.

— Наша церковь, пожалуй, попроще тех, где вы бывали, — произнес Морган, выходя из-за стола к ней навстречу.

— О, мне доводилось посещать не только соборы, — непринужденно ответила Джульетта.

Неожиданно на губах Эймоса мелькнула улыбка и его темные глаза, направленные на нее, на мгновение потеплели.

— Уверен, что самые маленькие церквушки становились значительнее, когда вы заходили туда.

У Джульетты удивленно расширились глаза от такого комплимента. Но Морган внезапно сам понял то, что сказал, и улыбка сменилась гримасой: — То есть я хотел сказать, что вы намного элегантнее, чем кто-либо, к кому мы привыкли в нашей округе.

Джульетта подняла брови. Он явно старался любой ценой избежать настоящего комплимента.

— Да что вы говорите?

Девушка прошла мимо него, на ходу поправляя шляпку. Все остальные проследовали за ней и взобрались в двухместный экипаж.

Церковь, в которую собирались Морганы, находилась в нескольких милях, у перекрестка дорог. Она была маленькая, сколоченная из белой драги, с низенькой колокольней. Снаружи и внутри церковь выглядела скромной, чистой и почти пустынной. Но это незамысловатое сооружение даже понравилось Джульетте. В его спартанской прочности и основательности было нечто такое, что навевало покой. Казалось, эта церковь будет стоять здесь вечно.

До начала службы Джульетта обратила внимание, что на них оглянулась молодая девушка, сидящая на несколько рядов впереди и слева. Она поворачивалась в их сторону еще несколько раз за время богослужения. Джульетта поняла, что девушка посматривает на Итана и сама с любопытством взглянула на сына Эймоса, сидевшего рядом на скамье. Тот сосредоточенно смотрел в сборник церковных гимнов, но Джульетта заметила, что Итан украдкой поглядывает на девушку. Джульетта мысленно улыбнулась. Она давно задумывалась о том, как отучить Итана от его увлеченности к ней самой, и вот теперь решение созрело. Девушка-ровесница, маленькая, светловолосая, с приятным свежим личиком явно интересовалась Итаном и он, несомненно, это чувствовал. Джульетта была почти уверена, что не потребуется больших усилий для переключения его юношеского увлечения к этой девушке.

— Что это за семья сидела там, примерно на третьем ряду? — с невинным видом спросила Джульетта, когда все потянулись к выходу из церкви после окончания службы. — Я имею в виду мужчину с молодой женщиной и двумя мальчиками.

Итан взглянул на нее и легкий румянец начал заливать его щеки.