Опыты научные, политические и философские (Том 3) - Спенсер Герберт - Страница 3

Переходя теперь к третьему роду власти - к власти обычаев, мы найдем, что и он тоже, имея общее происхождение с прочими, постепенно достиг своей отдельной сферы и своего специального воплощения. Среди первобытных обществ, где не существовало условных приличий, единственными известными формами вежливости были знаки покорности сильнейшему; так же как единственным законом была его воля и единственной религией - чувство почтения и страха, внушенное его мнимой сверхъестественностью. Первобытные церемонии были способом обращения с бого-государем. Самые обыкновенные наши титулы произведены от имени этих властителей. Все роды поклонов были первоначально формами поклонений, воздававшихся им. Проследим эти истины подробно, начиная от титулов.

Вышеприведенный факт, что имена древнейших государей между различными племенами образовались посредством прибавления известных слогов к именам их богов, - слогов, которые, подобно шотландскому Mac и Fitz, значили, вероятно, "сын" или "происшедший от", - сразу придает смысл слову отец, употребляемому как божественный титул. И читая у Сельдена, что "имена, составленные из имен божеств, были не только принадлежностью государей, но что и вельможи и наиболее почетные подданные (без сомнения, члены королевской расы) пользовались иногда тем же", мы видим, как слово отец, естественно употреблявшееся ими и умножающимися их потомками, постепенно сделалось титулом, употребляемым народом вообще. Среди народов Европы, у которых еще жива вера в божественное происхождение правителя, отец в этом высшем значении до сих пор составляет еще королевское отличие. Если мы вспомним далее, что божественность, приписываемая вначале государям, была не льстивой фикцией, а предполагаемым фактом, что небесные тела считались особами, жившими некогда между людьми, мы поймем, что названия восточных правителей "Брат Солнца" и пр., вероятно, были выражениями действительного верования и, подобно многим другим вещам, остались в употреблении долго после того, как уже утратили всякий смысл. Мы можем заключить также, что титулы бога, владыки, божества придавались первобытным правителям в буквальном смысле, что nostra divinitas, приданное римским императорам, и различные священные наименования, носимые монархами, не исключая ныне еще употребляемой фразы: "Our Lord the King", - суть мертвые и отживающие формы того, что некогда было живым фактом. От этих имен: "бог", "отец", "владыка", "божество", принадлежавших первоначально бого-государю, а потом Богу и государю, ясно можно проследить происхождение самых обыкновенных наших почетных титулов. Есть причины полагать, что титулы эти были первоначально собственными именами. Не только у египтян, где фараон был синонимом короля, и у римлян, где быть цезарем значило быть императором, видим мы, что собственные имена наиболее великих людей передавались их наследникам и становились таким образом именами нарицательными, но и в скандинавской мифологии можно проследить происхождение почетного титула от собственного имени божественного лица. На англосаксонском языке bealdor или baldor значит Lord, и Balder же есть имя любимейших сыновей Одина. Легко понять, каким образом почетные имена эти сделались общими. Родственники первобытных государей, вельможи, которые, как говорит Сельден, носили имена, произведенные от имен богов, что и служило доказательством божественности их расы, необходимо имели долю в эпитетах, подобных Lord, выражающих сверхчеловеческие связи и природу. Постоянно размножающиеся потомки наследовали эти титулы, что мало-помалу сделало их титулами сравнительно обыкновенными. Потом их стали придавать всякому могущественному лицу, отчасти потому, что в те времена, когда люди понимали божество просто как сильнейший род человечества, знатным людям можно было давать божественные названия с весьма небольшим преувеличением; отчасти потому, что чрезвычайно могущественных лиц легко можно было считать непризнанными или незаконными потомками "сильного", "могущественного", "разрушителя"; отчасти же из лести и желания умилостивить таких лиц. По мере постепенного уменьшения суеверия последняя причина стала наконец единственной. И если мы вспомним, что сущность комплимента состоит, как мы ежедневно это слышим, в воздании большего против должного, что в постоянно распространяющемся употреблении титула "esquire", в вечном повторении заискивающим ирландцем слов "your honour" и в названии низшими классами Лондона "джентльменом" каждого угольщика или мусорщика, - мы имеем ежедневные доказательства, как вследствие комплиментов понижается значение титулов; если вспомним, что в варварские времена, когда желание умилостивить было сильнее, действие это также должно было быть сильнее, - мы увидим, что обширное злоупоминание первобытными отличиями возникло совершенно естественно. Отсюда исходят факты, что иудеи называли Ирода богом; что "отец" в высшем значении был термином, употреблявшимся слугами относительно господ; что слово "Lord" прилагалось всякому значительному или могущественному лицу. Отсюда же происходят факты, что в позднейшие периоды Римской империи всякий человек приветствовал соседа своего названиями Dominus и Rex. Но процесс этот особенно ясно виден в титулах средневековых и в происхождении из них наших новейших титулов. Herr, Don, Signior, Seigneur, Sennor - все были первоначально именами правителей, феодальных владетелей. Путем льстивого употребления этих имен относительно всех, кого по какому-либо поводу можно было считать заслуженными этих имен, и путем последовательного понижения их на все более и более низкие ступени, они стали наконец обыкновенными формами обращения. Слова, с которыми прежде раб относился к своему деспотическому владельцу: mein Herr, употребляются теперь в Германии в обращении с простым народом. Испанский титул Don, принадлежавший некогда только аристократам и дворянству, придается теперь всем классам. Точно то же и с Signior в Италии. Seigneur и Monseigneur, сокращенные в Sieur и Monsieur, образовали почтительный термин, на который имеет притязание каждый француз. И представляет ли слово Sire подобное же сокращение Signior'z или нет - во всяком случае, ясно, что, так как титул этот носили многие из старинных французских феодальных владельцев, которые, по словам Сельдена, "предпочитали называться Sire, а не Baron, как, например, Le Sire de Montmorencie, Le Sire de Beaujeu и пр.", и, так как его употребляли обыкновенно относительно монархов, английское слово Sir, происшедшее оттуда, первоначально означало лорда или короля. То же надо сказать и о женских титулах. Lady, означающее, по толкованию Горна Тука, "возвышенная" и придававшееся вначале только немногим, теперь придается всякой образованной женщине. Dame, некогда почетное имя, к которому мы в старых книгах находим присоединенные эпитеты "high-born" и "stately", сделалось ныне, благодаря постепенно расширяющемуся употреблению, выражением относительно презрительным. И если мы проследим сложное та Dame в его сокращениях Madam, ma'am, mam, mum, то найдем, что ответ какой-нибудь горничной fYes'm" соответствует прежним "Yes my exalted" или "Yes,your highness". Следовательно, происхождение почтенных названий было везде одинаково. То же, что было у иудеев и римлян, было и у новейших европейцев. Проследив обычные слова привета до первоначального их значения lord и king и вспоминая, что в первобытных обществах они придавались только богам и их потомкам, мы приходим к заключению, что простые наши Sir и Monsieur были, в их первоначальном значении, терминами обожания.

Для дальнейшего пояснения этого постепенного упадка титулов и для подтверждения выведенного заключения не лишним будет заметить мимоходом, что старшие из них, как можно было ожидать, более других утратили свой прежний смысл. Так, Master - слово, которое по производству своему и по тождественности родственных ему слов в других языках (франц. maitre вместо maister, голл. Muster, русск. мастер, датск. Meester, немец. Meister) оказывается одним из древнейших выражений господства, стало теперь придаваться только детям и, в измененном виде mister, людям, по положению своему стоящим непосредственно над крестьянами. Далее, knight, древнейший из почтенных титулов, стал ныне самым низким; и knight Bachelor, низшая степень рыцарства, есть вместе с тем и самая старинная. Точно то же можно сказать и относительно пэрства: барон есть самое раннее и вместе наименее высокое из его подразделений. Этот постоянный упадок всех почетных названий делал по временам необходимым введение новых титулов для обозначения отличия, которое утрачивалось первоначальными титулами вследствие всеобщности их употребления, точно так, как привычка наша злоупотреблять превосходными степенями прилагательных, ослабив постепенно их силу, вызвала потребность в новых. И если в течение последнего тысячелетия процесс этот имел столь резкие последствия, то легко можно понять, каким образом, в течение предшествующих тысячелетий, титулы богов и полубогов стали употребляться относительно всякого могущественного лица, а наконец и относительно просто уважаемых лиц.