Опыты научные, политические и философские (Том 2) - Спенсер Герберт - Страница 40

Этого преобразованного учения я держался в течение нескольких лет. Правда, временами я замечал, что тон нейтрального цвета весьма значительно изменялся в различных тенях-, но эти оттенки не могли еще ниспровергнуть моей веры в догмат. Между тем случайно в популярном сочинении по части оптики я встретился с положением, что цвет тени есть всегда дополнительный цвет света, бросающего ее. Не зная причины приведенного закона, который, кроме того, казался противным моему установившемуся убеждению, я должен был заняться изучением этого предмета со стороны причинности. Отчего бывают тени цветные? и что обусловливает их цвет? - были вопросы, которые явились сами собой. Приискивая на них ответы, я тотчас уяснил себе, что так как пространство, находящееся в тени, есть то пространство, в которое не достигает прямой свет и в которое падает косвенный свет (отражаемый окружающими предметами, облаками и небом), то в цвет тени должен входить цвет каждой вещи, которая может или испускать лучи, или отражать свет в нее. Следовательно, цвет тени должен быть средним цветом рассеянного света и должен изменяться, как это и бывает, вместе с цветами всех окружающих вещей. Таким образом объяснилось непостоянство, которое я замечал; и я тотчас признал в природе то, что предполагает теория, - именно, что тень, смотря по обстоятельствам, может быть всякого цвета. При ясном небе и в местах, где нет дерев, заборов, домов и т. п. предметов, тень бывает чисто-голубого цвета. Во время красного захода солнца смесь желтого света, падающего от верхней части западного неба, с голубым светом от восточного неба производит зеленые тени. Подойдите поближе к газовому фонарю в лунную ночь, и окажется, что карандаш, помещенный перпендикулярно к листу бумаги, будет отбрасывать пурпурно-голубую тень и желто-серую тень, производимые газом и луной отдельно. Существуют условия, которые описывать здесь было бы слишком долго, но при которых две части одной и той же тени окрашиваются различно. Все подобные факты стали очевидными для меня тотчас, как я узнал, что они должны существовать.

Таким образом, относительно известного простого явления, которое встречается ежечасно, представляются тут три последовательных убеждения; каждое из них основывалось на целых годах наблюдений; каждое из них было принимаемо с полным доверием и между тем только одно из них - как я полагаю теперь - верно. Без помощи первой гипотезы я, вероятно, оставался бы при общем убеждении, что тени черны. Без помощи другой я, вероятно, оставался бы при убеждении наполовину истинном - что они нейтрального цвета.

Не ясно ли становится после этого, что наблюдение есть дело отнюдь не легкое? С одной стороны, если мы имеем предвзятое мнение, то становимся расположенными видеть вещи не совершенно так, как они есть, а как мы думаем о них. С другой стороны, без предвзятого мнения мы делаемся расположенными не замечать многого, что должны были бы видеть. А между тем мы должны или иметь предвзятое мнение, или не иметь никакого мнения. Поэтому очевидно, что все наши наблюдения, исключая тех, которые производятся под влиянием уже установленных и истинных теорий, рискуют оказаться извращенными или неполными.

Остается только заметить, что если наши наблюдения несовершенны в случаях, подобных предыдущим, где вещи постоянны и где мы можем неоднократно и даже постоянно смотреть на них, то до какой степени более несовершенны должны быть наши наблюдения в тех случаях, когда вещи состоят из сложных процессов, изменений или действий и когда каждый из них представляет последовательные фазисы, которые, если не были точно наблюдаемы в момент их отдельного проявления, вовсе никогда не могут быть наблюдены. Здесь шансы к ошибкам неизмеримо увеличиваются. А когда вдобавок существует еще некоторое нравственное возбуждение, когда, как в опытах над стучащими духами и столовращениями, ум как-то особенно парализуется страхом или чудом, - тогда точное наблюдение становится почти невозможным.

VI

ЧТО ТАКОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО?

(Впервые напечатано в "The Reader"

19 ноября 1864 г.). Перевод Л. Б. Хавкиной

Под редакцией проф. А. П. Шимкова

За последние годы вряд ли кто-нибудь из компетентных физиков употреблял термин "электрическая жидкость" иначе как в условном смысле. Различая два рода электричества: "положительное" и "отрицательное" или "стеклянное" и "смоляное", они пользовались этими названиями только как подходящими символами, а не как определениями особых сущностей. Теперь же, когда доказано, что тепло и свет - виды движения, стало ясно, что все подобные проявления силы должны быть особыми видами движения. Вопрос, значит, сводится к тому, каким видом движения обусловливается электричество? Что здесь дело идет о каких-то колебаниях частиц, не сходных с колебаниями частиц в светящихся телах, с этим согласится, вероятно, всякий, кто знаком с новейшими открытиями. Не можем ли мы предположить, что, помимо простых колебаний молекул, от которых происходит свет и тепло, бывают иногда еще и сложные? Посмотрим, не способны ли условия, при которых появляется электричество, вызвать сложных колебаний и не представляет ли само явление электричества того, что должно происходить при сложных колебаниях.

Появлению электричества всегда предшествует непосредственное или посредственное соприкосновение веществ, разнородных или по составу или по состоянию частиц. Итак, если электричество есть какой-то вид молекулярного движения и ему всегда предшествует соприкосновение веществ с неодинаковыми молекулами или с молекулами в неодинаковых состояниях, то мы должны заключить, что электричество происходит от какого-то взаимодействия молекул, имеющих неодинаковые движения. В чем же должно состоять взаимодействие молекул с неодинаковыми движениями, которое, как мы видели, всегда предшествует электрической дистурбации, Ответ на этот вопрос не трудно найти, если рассмотреть простейший случай происхождения электричества через соприкосновение разнородных тел.

Когда накладывают одну на другую две однородные металлические пластинки, имеющие одинаковую температуру, то электрического возбуждения не получается, но если наложенные пластинки разнородны по веществам или по температуре, то электричество развивается.

Это прежде считалось странным явлением, настолько странным, что его даже сильно оспаривали, так как оно противоречило всем существовавшим тогда представлениям. Однако оно сразу объясняется той гипотезой, что электричество происходит от взаимной дистурбации неодинаковых молекулярных движений. И в самом деле, при соприкосновении однородных металлов их соответственные частицы, колеблясь равномерно, действуют взаимно одни на другие, но не вызывают этим колебаний нового порядка; если же колебания частиц одного тела отличаются по своей продолжительности от колебаний другого тела, то взаимные столкновения или встречи частиц будут происходить не в те периоды, как колебания частиц того или другого тела. Это порождает совершенно новый ритм, который гораздо длиннее, чем каждый из периодов двух отдельно взятых тел. Наилучшей иллюстрацией того, что происходит при этом, может служить образование так называемых "ударений" звука. Известно, что две струны, колеблющиеся в различные периоды, время от времени образуют воздушные волны в одном и том направлении и в один и тот же момент; затем совпадение колебаний мало-помалу изменяется, они расходятся и совершаются зараз по противоположным направлениям, вызывая воздушные волны противоположного состояния, которые ослабляют друг друга; далее, снова приходя к согласованию, они опять дают совпадающие и складывающиеся волны. Если периоды этих колебаний хотя бы немного различны, то потребуется заметный промежуток времени для того, чтобы последовало чередование их совпадений и несовпадений; в звуке же слышатся чередования то усиленного, то ослабленного звука Другими словами, кроме первоначальных простых волн с коротким периодом, образующих два первоначальных звука, получается еще ряд медленных сложных волн, обусловленных повторными столкновениями и совпадениями первых. Вместо двух струн, передающих свои колебания в воздух, можно рассматривать эти же струны, как сообщающие свои колебания друг другу, и тогда получится такое же чередование совпадающих и несовпадающих сотрясений струн.