Хранительница Грез - Бондс Пэррис Эфтон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая

— Да, я вижу. Тогда вы и в самом деле серьезно, — он отпил вина. — Мэри МакГрегор. Вдова. Ее муж был деканом Сиднейского университета. И это все, что вы хотели от меня узнать?

Мэри МакГрегор. Энни перебирала в памяти подробности, силясь вспомнить лицо. Очаровательная женщина с льняными волосами и глубоко посаженными карими глазами. Лет тридцати пяти или около того.

— Вы ее любите?

Райан уселся поглубже в кресло и глянул на Энни поверх ободка своего стакана:

— Это так важно?

— Да.

— Почему?

Энни отхлебнула немного вина, чтобы успокоиться:

— Потому что, если вы женитесь, то она может помешать нашей дружбе, а наша дружба слишком важна для меня, и я не хочу ее потерять.

Некоторое время Райан не говорил ни слова, слышен был только плеск волн о набережную, негромкие голоса посетителей, звон стаканов и приборов.

— Если я женюсь, Энни, — сказал он тихо, — надеюсь, что моя жена не позволит себе плохо относиться к моим старым друзьям и тем более ревновать. Она должна понимать мою дружбу с другими, будь то мужчины или женщины.

Из ближайших зарослей вьюна донеслось поддразнивание кукабурры.

Она так долго жила без любви, только теперь Энни поняла это. Тот вечер с Райаном все расставил на свои места. Ее чувства к Райану были собственническими и требовательными. Ревность — отвратительное чувство. Энни была благодарна Райану за то, что был с ней честен и не дал переступить границу приличий.

Проблема состояла в том, что Энни по роду своей деятельности знала многих мужчин, но ни они, ни она сама не знали, где кончается глава «НСУ Трэйдерс» и начинается просто женщина. Энни страстно хотела выбраться куда-нибудь, чтобы хоть немного отвлечься.

Удобная возможность вскоре представилась. Мельбурнская Ассоциация Судовладельцев пригласила Энни на торжество по поводу спуска на воду нового корабля с развлечениями, танцами, фейерверками и аттракционами. Торжество совпадало по времени с началом МУУМБЫ (аборигенское слово, обозначающее праздник в марте во время созревания винограда.). В «изумительном Мельбурне», по выражению «отцов города», Энни могла быть неузнанной хотя бы один вечер.

В 1883-м была достроена железная дорога между Новым Южным Уэльсом и Викторией, стальная лента протянулась через Альбери, пограничный город на Мюррэй-Ривер. Сев в поезд, Энни прибыла в Мельбурн. Незаметно, без фанфар, скромно. Отель, куда она въехала, располагался рядом с Сити-Сквер на Парис-Энд, где изящные деревья превращали улицу в тенистую аллею.

Обязанности по открытию праздника Энни предстояло выполнять завтра, поэтому вторая половина дня и вечер были в ее распоряжении.

Несколько разряженных по случаю праздника горожан уже вовсю буянили на Свансток-стрит рядом с рекой Ярра, иногда еще называемой из-за своего грязно-коричневого цвета Рекой, Текущей Вверх Дном. Это был живописный уголок города. Празднующие горожане веселились, перебрасывались шутками и, разумеется, выпивали неимоверно много спиртного. Толстый мужчина в костюме Арлекина стоял в каноэ на середине реки и что-то кричал в толпу, ничуть не заботясь о своих пассажирах, рискующих в любую минуту оказаться в воде.

Погода была просто превосходной, подняв Энни и без того неплохое настроение. Уличный торговец на Флиндерс-стрит продавал маски-домино, и она купила себе ярко-алую маску с черным ободком вокруг глаз, покрытую золотистыми блестками. Теперь она и в самом деле была инкогнито.

В королевских Ботанических Садах, в киоске с закусками, Энни купила себе лепешек и крема. Тут же подкрепилась, сидя на специально устроенной на обочине мощеной булыжником тропы скамейке с видом на Ярру. Вокруг распространялся плотный аромат экзотических цветов. Какаду, оппосумы и кролики смело, не боясь человека, подходили к Энни и составляли ей компанию.

Энни находила некоторое удовлетворение среди этого природного великолепия. Но влюбленные пары, прогуливающиеся по тропинкам под сводами переплетенных между собой деревьев или плывующие в лодках по неспешно текущей реке, только усиливали ее одиночество.

В чувственном уединении садов Энни вряд ли смогла отыскать себе союзника.

Или просто так думала, что не могла бы.

— Вы еще не были в самой красивой части парка, — раздался мужской голос слева от нее. Она обернулась, всматриваясь в наступающие сумерки, где маячил силуэт одетого в костюм пирата мужчины с болтающейся в ухе серьгой. — И что же это?

— Сказочное Дерево. — Он шагнул вперед, чуть косолапя, что сразу же выдавало в нем наездника. Кем он был — игроком в поло или стокменом, для нее не имело значения.

— Как вы догадались, что я не видела Дерева?

— Я следовал за вами с момента, как вы вышли из отеля.

Энни подумала, что звать на помощь бесполезно: она была одна или почти одна в глухом парке.

— Вы тоже остановились там?

— Я приехал в город, чтобы повидать сына. Он учится в Мельбурнском университете.

Энни улыбнулась, и мужчина улыбнулся в ответ. Он был достаточно крупным, но невысокого роста с привлекательной улыбкой, в которой было что-то беззащитное.

— Откуда вы?

— Эчука. У меня там пристань на слиянии рек Мюррэй и Кэмнэспи.

Энни оказалась права: романтический незнакомец оказался стокменом. Несмотря, что сам Тимоти Абернати вряд ли относил себя к их числу.

Они прежде не встречались, но Энни кое-что слышала о нем. Его пристань стала центром местной коммерции и торговли, претендуя называться австралийским Чикаго. Пристань могла принимать семь речных пароходов одновременно. В свои сорок с небольшим Тимоти уже похоронил двух жен.

Да, она слышала о Тимоти Абернати, и он слышал об Энни, но знал ли он, что одинокая женщина в парке была именно Энни Трэмейн? т — А вы? — спросил он, поставив ногу в черном сапоге на скамью и опершись руками на колено.

— Я туристка и приехала на открытие завтрашнего праздника.

— А что делаете сегодня вечером?

— Сегодняшний вечер для волшебства.

— Тогда давайте творить его вместе, вы не против? — предложил он ей свою руку.

Энни чувствовала, что поступает глупо, но оперлась на предложенную руку. Ей хотелось чего-то необычайного, романтического и вообще просто верить, что мужчину и в самом деле заинтересовала ее внешность.

— Сначала сказочное Дерево, миледи, а затем Китай-город.

Энни взглянула на него. Он был определенно крупным мужчиной.

— Китай-город?

— Самая подходящая часть Мельбурна для празднования Муумбы.

Они болтали о пустяках, прогуливаясь по направлению к дереву.

— Я часто думаю о том, чтобы, приехав в город на праздник, взять в аренду каноэ, но затем спросил себя: а зачем об этом беспокоиться? Такие вещи больше подходят для молодых, ищущих романтики, а в моем возрасте…

— Я думаю, что не только молодые имеют право на романтику.

Ни она, ни он не выдумывали подставных имен. Под нависающими ветвями сказочного Дерева мужчина написал свои инициалы.

— А ваши? — спросил он.

— «Э. Т.». — Она наблюдала, как он выводит ее инициалы сразу же под своими и обрамляет их силуэтом сердца.

Затем они направились в центр города, где по случаю Муумбы улицы были разукрашены и заполнены народом. Люди толкались, шумели, костюмы ряженых представляли все персонажи от Клеопатры и до кенгуру.

У крикливого уличного торговца Тимоти купил бутылку местного вина и предложил ей. Энни сперва отказывалась, но затем все же отхлебнула прямо из горлышка.

— Пряно, крепко и вкусно, — сказала она, едва не закашлявшись, переводя дух и при этом улыбаясь.

Китайский квартал на Литтл-Бурки-стрит представлял собой узенькую улочку с множеством магазинчиков, ювелирных лавчонок, прачечных и ресторанчиков. Декоративные бумажные фонарики, расписанные яркими кричащими красками, создавали впечатление, что, попадая на эту улицу, входишь в таинственный мистический мир. Аромат благовонных курений и сандалового дерева смешивался с запахом пряностей, жареной рыбы и манящим к себе ароматом зеленого чая.

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая