Отходная молитва - Боукер Дэвид - Страница 28

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая

Обернувшись, Вернон увидел сквозь деревья молодую женщину, направляющуюся в его сторону. Она выглядела бледной и соблазнительно одинокой, подобно персонажам пресловутых прерафаэлитских картин, которые Лаверн одновременно и обожал, и презирал. Незнакомка сорвала с дерева кусочек коры и рассеянно вертела его в пальцах. Лаверн остановился, завороженный и в то же время встревоженный, прекрасно понимая, что эта юная особа никак не должна находиться сейчас здесь.

Суперинтендант с трудом верил своим глазам — та самая девушка-попрошайка с заплетенными в косички волосами, которую он в Сочельник встретил на Стоун-гейт. Он с первого же взгляда узнал ее, тогда как ей, неспешно проходившей мимо, потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить своего нежданного благодетеля.

— Эй, — неожиданно произнесла девушка. — А я вас знаю.

С этими словами она с радостной улыбкой бросилась к Лаверну. Девушка была трогательно красива. Простой ее близости в очередной раз оказалось достаточно для того, чтобы Лаверн почувствовал себя грубым, старым и уродливым. Незнакомка указала пальцем на его лицо.

— Йорк, — произнесла она. — Да-да. Это вы. Я не ошиблась.

— Вы не ошиблись, — застенчиво отозвался Лаверн. — Сочельник. Помните?

— Да. Эй, послушайте! Поверить не могу… Просто невероятно! — От избытка чувств девушка энергично ткнула его рукой в грудь. — Вы тот самый, кто дал мне тогда двадцатку!

— Ошибаетесь. Я всего лишь одолжил ее вам. Прошу вернуть! — Лаверн с каменным выражением лица требовательно протянул руку.

На какое-то мгновение лицо девушки приняло испуганное выражение, но потом до нее дошло, что собеседник шутит.

— Вы… — рассмеялась она. — Вы спасли меня на Рождество. Мы с моим другом были тогда совершенно на мели и даже немного разозлились, не зная, что делать с вашими деньгами.

— Извините.

— Нет, правда, это было просто здорово! Вы меня тогда ошарашили. Целых двадцать фунтов!

Девушка была очень высокой — под стать ему самому. Первое представление о внешности незнакомки подвело: ее сходство с Анджали Датт на самом деле оказалось минимальным. Сходство обеих женщин заключалось главным образом в исходившей от них ауре. Именно эта призрачная ранимость вызвала у Лаверна инстинктивное желание защитить ее.

— На этот раз вы не забыли одеться. — Суперинтендант кивком указал на ее ноги.

Девушка проследила за его взглядом. Поняв, на что он намекает, она рассмеялась:

— Вы имеете в виду ботинки? Просто я заметила, что, когда просишь милостыню, люди охотнее подают тем, кто ходит босиком.

По лицу Лаверна, очевидно, проскользнула гримаса неодобрения, потому что девушка поспешно добавила:

— Но чем же мне еще заниматься? Если нет адреса, пособие по безработице не получишь. Вот и приходится людям вроде меня голодать. Да-да. В буквальном смысле умирать с голоду…

Испытывая ненависть к самому себе, Лаверн произнес:

— Всегда можно найти работу.

— Эту каторгу мне ни за что не выдержать, я бы с ума сошла. Поэтому я и сунулась в медицинский. Вот только чертова учеба довела меня до нервного срыва.

— Вы бросили медицинский колледж? И не раскаиваетесь?

— С какой стати я должна раскаиваться? — откликнулась незнакомка, видимо, ожидая, что ей сейчас начнут читать мораль.

Лаверн невинно улыбнулся.

— Я просто подумал, как здорово было бы лечиться у такого симпатичного доктора.

После этого они представились друг другу. Девушка сообщила, что ее зовут Эдисон Реффел. Лаверн в очередной раз назвал свое вымышленное имя, которым пользовался с самого утра.

— Обещаю, что не буду уговаривать вас купить страховку, если вы в свою очередь пообещаете называть меня просто Вернон.

Они вышли из леса, и разговор как-то неуклюже оборвался. Лаверн нисколько не сомневался, что девушка оказалась в лесу отнюдь не случайно. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы уехать. Придется остаться и посмотреть, как будут развиваться события.

Они вышли к небольшому огороженному саду, находившемуся слева от мавзолея. Эдисон перегнулась через калитку.

— Видели? — с восхищением поинтересовалась она. — Собаки. Разве можно в такое поверить? Специальное кладбище для собак.

Лаверн пригляделся внимательнее и увидел краешки надгробий, торчавших над густым подлеском. Ему удалось разглядеть несколько надписей типа «Добби» или «Боггл» и неизменную фразу: "Верный до последнего своего часа".

— Что за мир, — горестно вздохнула Эдисон. — Готова поспорить, этих псин хоронили так, как не хоронили наших дедушек и бабушек. Небось держали одних мастиффов. Чертовы твари.

Она провела Лаверна вверх по лестнице к входу в мавзолей — этакий осыпающийся мини-Парфенон с замшелыми колоннами, увитыми плющом. Похоже, что его вот уже несколько десятилетий не касалась рука человека.

— А вот здесь хоронили людей — членов благородного семейства.

— Я бы предпочел лежать с собаками, — пошутил Лаверн.

Высеченная в массивной притолоке над дубовыми дверями надпись на латыни гласила:

— Видите? — спросила Эдисон. — Знаете, что это означает?

— "Осторожно, пригните голову?" — в шутку попытался угадать Лаверн.

— Нет. Это означает: "Легок путь, ведущий в преисподнюю".

— Забавная надпись для подобного места.

Эдисон надавила на двустворчатую дверь, и та со скрипом отворилась. Из помещения повеяло сыростью и затхлым воздухом, в котором явственно ощущался запах мочи. Пол был устлан опавшими листьями.

— Боже! — воскликнула Эдисон. — Ну и местечко!

— Горячая и холодная вода в каждом гробу, — сострил Лаверн.

Шутка явно не из удачных. Эдисон тем не менее рассмеялась. Они шагнули наружу на холодный морозный воздух.

— Как же вы познакомились с Принсом?

— Он нашел меня на улице. — Эдисон легонько ткнула Лаверна в бок. — Так же как и вы меня, великанище.

— Он ваш друг, так ведь?

— Мой друг и любовник. Время от времени разрешает мне пожить здесь.

— Очень великодушно с его стороны, — заметил Лаверн.

— Да, действительно, щедрость — его главная черта, — произнесла Эдисон, уловив насмешку в голосе.

— Не похоже, если он не позволяет вам жить здесь постоянно.

Эти слова явно задели девушку за живое.

— Нет-нет. Я могла бы и чаще бывать здесь, если бы захотела. Но это вопрос личной свободы… — Эдисон замялась, пытаясь вспомнить имя своего собеседника.

— Вернон, — подсказал он ей.

— Да-да, извините. Это вопрос свободы, Вернон. Если зависишь от других, то никогда не можешь быть по-настоящему свободным.

Лаверн удивленно наморщил лоб.

— А попрошайничать на улице — не означает зависеть от других людей?

Эдисон не ответила.

— Кроме того, все мы так или иначе зависим друг от друга. Разве не так?

— Так. Но вы принадлежите к другому поколению. Вам нелегко понять концепцию личной свободы.

Лаверн был уже готов ввязаться в спор, однако решил, что мудрее не развивать эту тему. Двигаясь по часовой стрелке, они обогнули лес и оказались перед озером, расположенным к западу от аббатства. Эдисон бросила камешек в стоячую воду, из которой буйно рос тростник.

Лаверн же как истинный полицейский моментально подумал о том, что этот водоем — идеальное место, если вам нужно избавиться от жертвы.

— Гнетущее место, правда? — спросила Эдисон.

— Как вы сказали?

— Гнетущее. Разве не такое слово подобрал бы писатель прошлого века? Кто-нибудь вроде Эдгара По? Гнетущее и унылое. Как вы считаете?

— Не знаю, Эдисон, — отозвался Лаверн. — Я не слишком хорошо начитан.

— Не надо, — усмехнулась Эдисон. — Готова поспорить, что вы читаете "Ридерз дайджест".

— Чепуха, — возразил Лаверн. — Я обычно читаю журнал для автомобилистов "Популярная классика". — Он посмотрел на часы. — Скоро начнут дневное занятие. Нам лучше поторопиться.

По лицу Эдисон скользнула тень удивления.

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая