Другие правила - Большаков Валерий Петрович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/97
- Следующая
– Все ясно? – спросил генерал.
– Так точно.
– Вопросы есть?
– Никак нет.
Генерал засопел.
– Осторожнее там… – пробурчал он и отключился.
Жилин успокоился и оглядел своих. Опера были деловито-спокойны. Как истые вояки, они использовали минуты отдыха по максимуму. Кто знает, может впереди двое суток рейда, когда атака следует за атакой и даже моргать желательно пореже, чтобы не пропустить мелькнувшую цель?
Такие люди были всегда, подумал Жилин. Бойцы, ратных дел мастера. С самых пещер они стоят на страже, отбивают врагов, защищают свою родню, свой город, свое тридесятое царство, свою Планету. В кожаных штанах и с копьем из выпрямленного бивня мамонта. С мечом и в кольчуге. Со шпагой, в ботфортах и в брабантских кружевах. С кольтом и в стетсоне. С трофейным «шмайссером» и в обгорелой гимнастерке. С биопарализатором и в легкой броне с мускульными усилениями.
Княжеская дружина, лейб-гвардия, РККА, Советская Армия, Российская… Патрульная служба. Закончен ли этот ряд? Угомонится ли через сто лет человечество или воины будут призваны по-прежнему? Вряд ли отпадет нужда в этой древнейшей мужской профессии… Жилин уставился на Кирку Хрусталева (сокращенно Хруст). Тот дремал. Хрусталев… Начинал городовым, следил за порядком на киевских улицах. Занялась «Гражданка» № 2, подожгла союз стран со всех концов, и старший полицейский Хрусталев не утерпел – перевелся в Патрульную службу. Вместе с бригадиром Нелидовым штурмовал Новосибирск, ходил в рейды по Туркестану, устраивал блокаду Баку и Кенигсберга. Под командой Славина, тогда еще капитан-командора, очищал от пурпуров евразийские лунные базы – «Полярную» и «Луну-Главную». Жилин перевел взгляд на Даньку Киселева. Кисель – бывший глубоководник. Полгода водил танк-батискаф по абиссальной равнине к западу от Восточно-Тихоокеанского поднятия, собирал катыши железомарганцевых конкреций, ломал сульфидные башни «черных курильщиков» и грузил всем этим добром подводные баржи-автоматы. Видывал и гигантских кальмаров, и на сокровища затонувшего корабля натыкался… Вторые полгода работал «на солнце», под пальмами искусственного острова Витязя, оператором на предприятии ПО (повышенной опасности) в системе «Продамет». Испарял конкреции в реакторной печи, прогонял металлический пар через селекторы и напускал его в кристаллизаторы – отдельно «нифе», отдельно цинк, медь, молибден, кобальт… И бросил все это – и глубины, и кальмаров, и смугляночек-вахине под пальмами. Променял странные железомарганцевые стяжения на железную дисциплину Патруля. На подвиги, говорит, потянуло… Жилин повернул голову направо. Федя Сегаль. Отслужил год в Патруле и поступил в Пермский университет. Выучился, сделался толковым наноинженером, получил назначение на завод матричной репликации, обслуживающий распределительную сеть Екатеринбурга, дослужился до старшего инженера синтез-комбината… и снова ушел в Патруль. Рассказывал, что хотел попасть в Службу Охраны правопорядка, но там такой конкурс… Решил годик перекантоваться в операх, а потом попробовать по второму разу, но затянуло, свыкся с тревогами и силовыми акциями, да и группа подобралась хорошая, жалко бросать…
Жилин посмотрел налево. А у Ляхова все предки по отцовой линии – офицеры. Отец – кавторанг в Береговой Охране. Дед был полковником Российской Армии, Абхазию отвоевывал в 2007-м, Крым брал в 2011-м. Прапрадед защищал Сталинград, а прапрапра… воевал в Добрармии. Правда, мать Генки спала и видела «сыночку» на сцене, во фраке пианиста, но «сыночка» обошел консерваторию вокруг и притопал в Военную академию.
Жилин откинулся в кресле и закрыл глаза. А кто ты, Глеб Жилин? Ты алкал совместить две свои склонности – к кибернетике и к справедливости, – и ты этого добился. Кандидат технических наук Жилин прошел Пятидневную, Сентябрьскую войны и такую долгую, стодневную, Вторую Гражданскую. Подпоручиком, поручиком, штабс-капитаном. На твоем организме оставили шрамы демилитаризации и «миротворческие операции». Но ты сам не знаешь, чего хочешь. Прибавляешь к отпуску премиальные недели и любовно обсасываешь какую-нибудь мелкую проблему из области экспериментальной кибернетики. Но добиваешь тему уже со скукой на лице – чуешь нехватку адреналина в крови, снова тебя тянет к опасностям, к великолепным переживаниям на грани между тем и этим светом… Так кто ты? Чего ты по-настоящему хочешь? Зачем тебе Патруль? Сделать карьеру жаждешь? Так тебя уже Дважды хотели повысить – сам отказался занимать отдельный кабинет. Взыскуешь благ? Спишь и видишь себя академиком? Или просто не тех книг начитался и ищешь приключений на афедрон? А ведь тебя предупреждали: Патрульная служба – это на 90 процентов нудота, на 10 процентов – работа, а приключения занимают ноль целых хрен десятых…
– Командир! – донеслось из пилотской кабины. – Выходим на цель!
– Понял! – Жилин поднялся и скомандовал: – Надеть брони!
Сто двадцать человек дружно встали и слитно отшагнули к боксам. Заученным движением Глеб влез в нижнюю часть легкого боевого спецкостюма. Руки сами хватали раскрытый «топик», похожий на задубевшую куртку, вывешенную сушиться на мороз, продевались в рукава, соединяли «верхушку» с «шароварами», защелкивали. Шлем– на голову. Кислородный баллон – в гнездо. Патрон регенератора – до упора, клапан открыть. Аккумуляторный пояс – в зацеп. Пистолет-парализатор – в держак. И – бегом на десантную палубу.
– По капсулам! Первая секция – пошла!
Громко топая, первая дюжина оперов пробежала в хвост стратолета, боком проскальзывая мимо боевых капсул, сделанных в форме линз.
– Вторая пошла! Третья!
В командирскую капсулу Жилин вошел последним, устроился на ложементе, скупой усмешечкой ответил операм, скалящимся от избытка жизненных сил, и отжал фиксаторы.
– Цель захвачена, – прошло сообщение с боевых постов.
– Кормовой биопарализатор… – затянули в пилотской кабине. – Залп!
Тело у Жилина онемело, словно под общим наркозом, но скоро чувствительность вернулась – забегали мурашки. Обзорный экран раскололо голубым парализующим лучом. Лоолмаласин была такой малюсенькой, что биопарализатор накрыл ее одним импульсом.
– Залп!
Н-да. Tempora mutantur. Сокрушить орду убийц, никого не лишив жизни! Уметь надо. «Проблему бескровного воздействия» все решали по-разному. Патрульные дирижабли Австралазии, например, сбрасывали шашки с усыпляющим газом. Продвинутые евроамериканцы предпочитали стан-бомбы в оглушающем или иммобилизующем режимах. А Патрульная служба Евразии приняла на вооружение волновую психотехнику – тут мы впереди планеты всей…
– Боевым постам – дробь! – четко прозвучало в интеркоме. – Вернуть стволы в диаметральную плоскость. Внимание! Тридцать секунд до десантирования! Дать команду на закрытие переходного люка!
– Даю команду, – сказал Жилин. Транспарант «Внешний люк открыт» погас.
– Понял вас, – отреагировали в пилотской кабине. – Расстыковку разрешаю.
– Команда «Расстыковка» подана. Начать десантирование!
Толчок, рывок, и боевые капсулы одна за другой просыпались в необъятный синий простор. Зеленая саванна с лиловеющими горами и красными прожилками дорог накренилась, опрокинулась вверх и плавно скатилась на место.
– Идем по программе, – бубнил в наушниках голос Луната. – Маскировка включена, «антирадарка» работает.
На пульте вспыхнул транспарант «Признак „Спуск“».
– Все в норме.
– Выровнять строй, – приказал Жилин, – спускаемся «кольцом». Держать дистанцию!
– Есть держать дистанцию!
– Начинается забортный шум… Скоро пойдут вибрации.
– Перегрузка?
– Перегрузка три. Шум увеличивается. Вибрации тоже… Ждем торможения. Всем приготовиться к высадке!
– Всегда готовы, – сказал Разумов и подмигнул вольноопределяющемуся Иловайскому. – У нас ушки на макушке, а в ручонках погремушки!
Ушли вверх облака, и на экранчике пульта открылся Серенгети – горы Банаги и Серонеры мстились совсем крохотными, с краю видна была Ленгаи, «гора господня» в переводе с масайского, а с другой стороны светилась серебристая полоса озера Укуреве. Жилин почувствовал резкий прилив тяжести.
- Предыдущая
- 2/97
- Следующая
