Поиски Акорны - Маккефри Энн - Страница 46

• Предыдущая
• 46/69
• Следующая

Лябу, 334.05.22 по единому федеративному календарю

Никогда еще Хафиз Харакамян не оказывался отрезан от своих коллег-галактических финансистов столь надолго. Сколько бы он не расхаживал взад и вперед по своему подземному убежищу, успокоения это ему не приносило.

– Нет никакого смысла в том, чтобы зарываться в нору, подобно ласке. Наши приборы не уловили ни единого взрыва. Ни один корабль не достиг поверхности. Разве я раб, чтобы сидеть в зиндане, или женщина, чтобы запираться в серале?!

В бесцельных блужданиях он вновь забрел в ту часть усадьбы, где находились поющие камни Скаррнесса. Хотя убежище располагалось под землей, переслоенной многочисленными силовыми щитами, этот коридор проходил непосредственно под тем местом, где были вкопаны камни.

Хафиз хлопнул в ладоши, подзывая слугу.

– Принеси мне металлический стержень, не из серебра или золота, а из металла неблагородного, длиной в две руки… Нет, позорное порождение страстей похотливого джинна, откуда мне знать, где ты его возьмешь? Спроси у домоправителя, и не тревожь меня подобными глупостями.

Когда стержень нашелся, Хафиз потребовал стремянку.

– Теперь поставь ее… нет, неважно. Стереги дверь в этот коридор, и никого не впускай без моего дозволения. Я буду… молиться.

Незачем оставлять свидетелей тому, каким именно способом он намерен связаться с камнями из этого бункера. А если кто начнет недоумевать, в какой это позе собрался молиться Хафиз Харакамян – пусть их!

Конечно, самому переставлять стремянку было ниже достоинства финансиста, но удача не оставила его – он с первого раза наткнулся на камень ноты «ре». Стиснув стержень обеими руками и прижавшись к нему лбом, Хафиз отбил свой вопрос:

– Подверглась ли Лябу вторжению?

Ответ пришел не сразу. Собственно, Хафиз и не ожидал этого, но все же надеялся на какую-нибудь реакцию. В конце концов, человеку его положения просто неприлично стоять полусогнувшись на лестнице, будто слуге, даже если никто и не видит. Кроме того, стержень уже совсем продавил ему лоб. А ослабить хватку он не осмеливался, чтобы не упустить ритма, которым камни Скарнесса передавали сообщения.

– Ясное небо.

Отбив «спасибо», Хафиз со вздохом выпрямился, отбросив лязгнувший стержень и потирая то лоб, то руки. И что, интересно, должна значить эта шарада? «Ясное небо» потому что погода хорошая; «ясное небо», потому что чудовища уже спустились на планету; или «ясное небо», потому что твари, направлявшиеся к Лябу, покинули окрестности звезды?

В конце концов Хафиз убедил себя, что правильной будет последняя разгадка, уже хотя бы потому, что никакие известные человечеству детекторы не могли пронзить щит, защищавший ныне заключенных – никак иначе нельзя было называть тех, кто обитал на, или под поверхностью, Лябу. Значит, угроза миновала. Камни не стали бы ему лгать. Они не умели.

Как того требовал протокол, Хафиз вначале связался с Кулабриэлем.

– Я выхожу на поверхность, Кулабриэль. Я должен связаться со своими людьми, успокоить их. Оценив, нанесен ли планете урон, я немедля сообщу о состоянии на поверхности, но я должен выйти!

– Должен так должен, – брюзгливо отозвался Кулабриэль. – Но если там будут какие-то изменения – можешь не откликаться. И полные результаты сканирования, пожалуйста!

– Разве не сказано Вторым Пророком: «Делай, что должен, но делай без спешки и как подобает детям Моим»? – добродушно парировал Хафиз, поклявшись про себя, что Кулабриэль пожалеет еще, что заговорил таким тоном с главою Дома Харакамянов.

На то, чтобы снять щит и поднять дом на поверхность, ушло немало времени. Хафиз приказал подставить стремянку к самому высокому окну под потолком комнаты на самом верхнем этаже дома, чтобы в случае необходимости отдать приказ остановить подъем.

Однако этаж за этажом особняка вздымались под ясными небесами Лябу, а опасности не было. Вокруг, где полагалось бы раскинуться другим поместьям, и скрытым под землею усадьбам, расстилалась безликая пустошь. Щит создавал на поверхности Лябу иллюзию безжизненной пустыни, перемежающейся участками буйных, непроходимых джунглей, явно намекавшую любому стороннему наблюдателю, что на этой планете не найдется ничего, достойного внимания.

Многочисленные домочадцы Хафиза еще вылезали из подземного бункера, когда хозяин дома, с трудом спустившись по приставной лестнице, добрался до своего кабинета и активировал канал связи с небольшим передатчиком, спрятанным на поверхности одной из крошечных лун Лябу.

Сообщения сыпались одно за другим. От Рафика вначале поступали запросы, потом, ближе к концу – почти истерические требования отозваться, наконец. Последние послания от подручных Хафиза претерпевали ту же эволюцию от спокойной озабоченности к очевидной панике.

– Приятно знать, что по тебе скучают, – пробормотал Хафиз.

И тут до него дошло, что он пропустил, сидя под Щитом, великолепную сделку и, соответственно, крупный барыш. По мере того, как он подсчитывал, во что же обошлась ему вынужденная изоляция – неотвеченные письма, упущенные шансы – настроение у него портилось все больше и больше. Когда он возьмет за горло этих… этих… как там они себя звали?.. линьяри, вот, они им покажет, как обманывать главу Дома Харакамянов дурацкими розыгрышами!

Наорав на слуг – почему не подготовили еще ко взлету его яхту? – и домоправителя – почему тот не отчитался перед Кулабриэлем? – Хафиз едва не бегом ринулся в ангар, торопясь улететь в космос, выйти в мир, из которого финансист временно выпал. Он должен как можно скорее лично показаться в основных центрах своей личной торговой империи. Кто знает, как долго придется ему расхлебывать кашу? Сколько придется вести щекотливых переговоров, чтобы доказать, что глава Дома Харакамянов – не трус, который прячется в бункер при первом признаке угрозы? Какая муха его укусила, что он запаниковал при первом взгляде на явно поддельные видеозаписи этих линьяри?

Хафиз уже потребовал составить ему полетный план до Тви Осиама, когда ярость его несколько улеглась, и финансисту пришло в голову – что, если переданные на Лябу записи все же не были фальшивками? В конце концов, они исходили от соплеменников Акорны. А та в жизни не сказала ни слова неправды… хотя, конечно, дражайший племянничек тут постарался, взрастив в девочке любовь к истине. Какая жалость. Будь она лучше воспитана, малышка могла бы стать таким подспорьем в делах Дома Харакамянов! Но Акорна была так неизлечимо прямодушна, что Хафиз начал подозревать, что это общее свойство всех ее сородичей. И зачем иначе им передавать записи пыток, которым подвергались их соплеменники, если не ради того, чтобы подтвердить – этот регион галактики находится в опасности? Что эти… эти… безжалостные дикари надвигаются, что они совсем рядом?

Подумав, Хафиз отправил письмо Рафику на борт «Ухуру», объяснив самыми простыми словами, что вернулся к делам, и поинтересовавшись попутно, какие сделки Рафик сумел все же заключить без согласия дяди – которое в некоторых случаях еще требовалось формально для заключения контракта.

Полученный им в ответ стандартный код означал, что письмо достигло «Ухуру», и ждет прочтения. Ну, и куда подевался этот лоботряс Рафик? Если он не на борту, то лучше бы ему заниматься делами Дома Харакамянов. Хафиз подал запрос, и получил не слишком утешительный ответ – «Ухуру» стоял в доках базы Маганос.

Что, кроме угрозы жизни Акорны, могло оторвать Рафика от дел и понести на Маганос? И не следовало бы сообщить девочке, что прибыли ее родичи? Тревога, беспокойство, и естественное стремление лично принести Акорне новости сподвигли Хафиза на то, о чем он с детских лет и помыслить не мог. Финансист отложил все дела ради поездки на Маганос.

– По крайней мере, время перелета можно использовать с толком, – утешал себя Хафиз.

Хотя бы часть сорвавшихся запутанных сделок можно было восстановить по дальней связи, чем глава дома Харакамянов и занялся. Он уже запрашивал разрешения на посадку у маганосской диспетчерской, когда пришло последнее сообщение. Оно было от Рафика.

• Предыдущая
• 46/69
• Следующая