Фьезоланские нимфы - Боккаччо Джованни - Страница 24
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
Изменить размер шрифта:
24
СССХХIII
Шла Мензола, все время озираясь,
Любуясь на любимого сверх сил,
К сразившему ей сердце обращаясь,
Что, как никто, желанен ей и мил.
Движеньями и знаками прощаясь,
Так дружку друг далеко проводил,
Пока они не выбрались из леса
И дали разделила их завеса.
CCCXXIV
Наш Африке в то место устремился,
Где утром он свою одежду скрыл;
Пришел — не отдыхал, заторопился,
Себя в мужское платье обрядил.
Потом домой веселый воротился
И там наряд он женский положил
Скорей на место, чтобы не явились
Отец и мать да платья не хватились.
CCCXXV
И хоть и пребывали Алимена
И Джирафоне в грусти не шутя,
Все на дорогу глядючи бессменно:
Не возвращается ль домой дитя?-
Но, как увидели: идет — мгновенно
Утешились, покой свой обретя,
И начались расспросы: где скитался?
Что долго так домой не возвращался?
CCCXXVI
Чтобы сокрыть любовное томленье,
Оправдывался Африко и лгал:
Хоть улеглось в груди смолы кипенье,
Он глубже, чем когда-нибудь, пылал..
С горошинку казалось измышленье,
И говорить он сам с собою стал:
«Когда же день придет на смену ночи,
И я вернусь лобзать уста и очи?»,
CCCXXVII
Так все в душе безмолвно вспоминая
В подробностях, что совершилось днем,
И этим душу много услаждая,
Все, что ни делали они вдвоем,
Он повторял в уме. Но тьма ночная
Уж спать велит; он прочь — чуть не бегом,
Хоть глаз сомкнуть и ни на миг не в силах,
Всю ночь во власти тех же мыслей милых.
CCCXXVIII
Вернемся к Мензоле, что из долины
Одна в задумчивости шла, порой
Себя считая все же в зле невинной,
Все каялась, она и, лоб рукой
Сжимая, думала: «Такой судьбиной
Я сражена, и мой позор — такой,
Что, смерть, приди ко мне, тебя молю я,
А то сама убью себя, горюя».
CCCXXIX
Так горную вершину миновала,
Спустилась вниз по склону, там как раз,
Где солнце при восходе отражало
Свой первый луч и где последний гас.
И тут, как полагаю я, лежала
Ее пещера, так — сказать на глаз —
На выстрел лука, а внизу катился
Веселый ручеек, журчал, резвился.
СССХХХ
И подошла она к своей пещере,
С глубокой думою в нее вошла.
Предстали вновь страданья и потери.
«О горе мне! — она произнесла. —
Зачем, прекрасная, по крайней мере
Я у ручья в тот день не умерла
Перед Дианой или в день злосчастный,
Как мне явился юноша прекрасный!
CCCXXXI
He знаю, глупая, как появиться
Опять к Диане мне? С каким лицом?
Как повернуться? И на что решиться?
Я вся горю и страхом, и стыдом,
И все во мне как будто леденится,
Дыханье в горле сдавлено клубком
И от печали, и от жуткой боли,
Томящей сердце, сжатое в неволе.
CCCXXXII
Приди, о смерть, к несчастной обделенной,
Приди же к этой грешнице мирской,
Приди ты к ней, в несчастный час рожденной!
Не медли ты! Чем, если не тобой,
Счастлива буду с честью оскверненной
Девической? Сердечный голос мой
Твердит, что если не придешь ты скоро,
К тебе приду навстречу — от позора.
CCCXXXIII
Увы, подружки, думаете вы ли,
Что я из круга вашего ушла?
Увы, подружки, что меня любили
Так искренно, покуда я цвела
Невинностью, — теперь бы вы убили,
Как зверя дикого, исчадье зла,
Что чистоту навек свою сгубило
И наши все законы преступило!
CCCXXXIV
Именовать вольны меня с тобою,
О Каллисто, что, как и я, была
Когда-то нимфой, после ж злой судьбою
В тебя впилась Дианина стрела.
Зевс обманул тебя, и ты живою
Медведя вид свирепый приняла,
В лесах блуждая, от охот бежала
И уж не говорила, а рычала.
CCCXXXV
Дианина подруга, нимфа Чалла!
Муньоне надругался над тобой,
Диана ж поносить не перестала,
Пронзивши с юношей одной стрелой!
И стала ты ручьем, и зажурчала
Волна Муньоне под твоей волной.
В ваш круг отныне быть и мне приятой!
Мое бесславье — этот день проклятый!
CCCXXXVI
И то мне чудится — Диана тело
Мне расплеснула быстрою рекой,
То — шкурой зверя спину мне одела,
То перья птицы стан покрыли мой,
То — дерево — листвой я зашумела
И потеряла прежний вид людской.
Копье носить я недостойна боле
И нимфою охотиться на воле.
24
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
Перейти на страницу:
