Кое-что о любви - Бойл Элизабет - Страница 44

• Предыдущая
• 44/71
• Следующая

Седжуик кивнул и вернулся на своё место.

У Эммелин глаза защипало от слёз. Седжуик сделал своё предложение вежливо и тактично, не смущая бедную женщину напоминанием о её тяжкой судьбе. Когда он взял вожжи, вся семья замахала ему, а женщина прокричала вслед коляске:

– Сегодня у меня счастливый день! Я нашла красивую шляпку, которая плыла по реке, а теперь получила угощение для всей семьи. Да, это мой счастливый день.

– Мой тоже, мадам, мой тоже! – отозвался Седжуик, глядящие на неё, а на женщину рядом с собой.

Даже по прошествии двух дней, выполняя кое-какие поручения Мальвины, Эммелин чувствовала теплоту и смущение от странного заявления Седжуика. Он сказал, что для него это был счастливый день.

Она не знала, воспринимать его слова как расхожий комплимент или как признание от всего сердца. Но что бы это ни было, Седжуик тысячью способов продолжал оказывать ей внимание.

Вернувшись домой в тот вечер после пикника, они не обращали внимания ни на любопытные взгляды, которые бросали окружающие на их необычную одежду, ни на возмущение Хьюберта их поздним прибытием. Они не отвечали ни на какие вопросы – просто не сводили глаз друг с друга. Поднявшись наверх, они опустились на огромную кровать и, сплетя руки и ноги, отдались безумному желанию. Они дважды или трижды доходили до вершин наслаждения, но точное количество Эммелин не могла назвать, потому что страсть, которую Седжуик пробуждал в ней, ослепляющее возбуждение, которое он вызывал каждым своим прикосновением, каждым поцелуем, лишали Эммелин чувств.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Оборачиваясь, Эммелин обнаруживала, что Алекс наблюдает, как она проверяет работу или разговаривает с мастерами, а затем движением губ, горящим страстью взглядом он заманивал её наверх, и они снова бросались в объятия друг к другу, пренебрегая тем, какие разговоры вызывает среди слуг их безрассудное поведение. А когда Эммелин проснулась в это утро, её спальня была полна букетов жёлтых роз. И позже, упиваясь их опьяняющим ароматом, Эммелин без стеснения отблагодарила Седжуика…

Они никогда не говорили о будущем, о том, к чему в конце концов должно привести их соглашение, но у Эммелин не было абсолютно никакого желания задумываться о том дне – тем более что оставалось ещё десять восхитительных дней и ночей до того момента, когда ей придётся уехать.

Занятая своими мыслями, Эммелин сошла с тротуара на Бонд-стрит и чуть не попала под колёса экипажа, резко остановившегося перед ней, так что её глаза оказались на одном уровне с гербом, украшавшим его дверцу.

Эммелин не требовалось вспоминать «Дебретт», она тотчас же узнала оказавшийся перед ней фамильный герб – герб герцога Сетчфилда. С наследником герцога, маркизом Темплтоном, она познакомилась на приёме у леди Оксли.

Из простого любопытства Эммелин взглянула на открытый экипаж, предполагая увидеть герцога, пользовавшегося в обществе огромным уважением, но обнаружила, что экипаж пуст, а переведя взгляд выше, к сиденью кучера, в изумлении открыла рот.

– Вы?! – Её рот захлопнулся, и она прижала к себе свои свёртки. Как это может быть? Ведь считалось, что он мёртв. Но так как он не мёртв, то какого чёрта напоказ всем разъезжает в экипаже герцога Сетчфилда?

– Я тоже рад тебя видеть, Кнопка.

– Не называйте меня так. – Эммелин нахмурилась и, оглянувшись по сторонам, постаралась определить, куда лучше всего бежать. Но когда она шагнула в сторону, мужчина дёрнул поводья и последовал за ней.

– Сядь сюда, Кнопка, мне нужно поговорить с тобой.

– А мне – нет, – бросила она и, резко повернувшись, заспешила в противоположном направлении.

Оглянувшись на ходу, Эммелин увидела, что мужчина не собирается отказываться от своей затеи. Но ещё хуже было то, что он умело обращался с лошадьми и, несмотря на плотное движение на оживлённой улице, быстро развернул неуклюжий экипаж и подъехал к ней, когда она остановилась на углу, чтобы перейти улицу.

– Сядь, Кнопка, или я расскажу хозяину – Темплтону, кто ты такая на самом деле.

Хозяину? Эммелин никогда не слышала, чтобы Элтон какого-нибудь человека называл своим хозяином. И конечно, он не прочь пощипать маркиза Темплтона – что ж, угроза раскрыть этому ветреному любителю поболтать, кто она такая, отдавала шантажом. Да это и был шантаж.

Ладно, во всяком случае, Эммелин с определённым удовольствием обнаружила, что некоторые вещи никогда не меняются.

– Я отвезу тебя, – сказал Элтон.

Поджав губы, Эммелин кивнула. К её удивлению, он собрался спуститься, чтобы помочь ей, как положено настоящему кучеру, но она остановила его, помахав рукой:

– Не беспокойтесь. Я прекрасно справлялась до сих пор без вашей помощи и, полагаю, обойдусь без неё и впредь. – Эммелин распахнула дверцу, бросила свои пакеты на сиденье позади Элтона и, подняв юбки, забралась в коляску.

– Ганновер-сквер, миледи? – Элтон оглянулся на неё, когда она уселась.

Ему известно, где она живёт? О, все ещё хуже, чем Эммелин себе представляла. Затем она поняла, что от неё ждут подтверждения, и кивнула, потому что не было смысла отрицать правду.

– Значит, Ганновер-сквер, – повторил он, приподняв шляпу, а Эммелин, скрестив руки на груди, отвернулась.

Элтон натянул вожжи, и экипаж быстро влился в поток движения. Эммелин мысленно отругала себя за то, что ей пришлось в этот день воспользоваться наёмным экипажем. Но Седжуик взял фаэтон, а Хьюберт – карету, поэтому ей не оставалось ничего другого, как нанять коляску, чтобы сделать покупки для Мальвины. По крайней мере она не взяла с собой ни служанок, ни Томаса – она могла представить себе, к какому выводу пришли бы слуги Седжуика, узнав, что она знакома с кучером маркиза Темплтона.

Некоторое время она и Элтон ехали молча, пока он снова не заговорил:

– Как ты жила?

– Достаточно хорошо.

Хотел ли он на самом деле знать правду? В неё стреляли, не одну ночь ей пришлось спать на холоде. Эммелин выжила главным образом благодаря своей смекалке и искусству играть в карты, а он вёл разговор так, словно последний месяц она провела на отдыхе в Брайтоне.

– Я пытался разыскать тебя, – мягко произнёс Элтон. «Лжёт», – вздрогнув, решила Эммелин.

– Что ж, теперь, похоже, вы меня нашли, хотя, могу заметить, шесть лет – это слишком долго.

– Да, – признался он неохотно.

– Я не дам вам денег, – заявила Эммелин.

– Не помню, чтобы когда-либо просил хоть сколько-нибудь.

«Пока не просил», – подумала она.

– Что вы здесь делаете?

– Могу то же самое спросить у тебя – изображаешь жену какого-то франта? Называешь себя леди Седжуик?

Осуждение в его голосе снова задело Эммелин. Значит, он знал и об этом. Ей не нужно было спрашивать откуда – должно быть, видел, как она уезжала от леди Оксли. Если бы она не была так растеряна в тот вечер, она бы тоже увидела его.

Во всём виноват Седжуик, это он отвлёк её внимание, и таким способом, какого она себе и вообразить не могла. Ей необходимо было порвать эту недопустимую связь, оставить его и сосредоточиться на том, что стояло на кону.

– Что ты задумала, Кнопка? – вторгся в её размышления Элтон.

– Как вам должно быть известно, я здесь для того, чтобы сорвать банк. Так что не нужно чересчур беспокоиться, я добьюсь успеха и достаточно скоро уеду.

– Сорвёшь банк? Хм, твои мать и бабушка не одобрили бы того, как ты это делаешь.

– При том что именно Старшая Мама научила меня тонкостям игры в пикет, думаю, она одобрила бы, и с восторгом.

– Пикет? – пробормотал он. – Не хочешь же ты сказать, что собираешься на игру к Уэстли, а?

Отвернувшись, Эммелин смотрела на магазины и дома, мимо которых они проезжали, намеренно не отвечая на его вопрос.

– Уэстли жульничает…

– Это не имеет никакого значения, – оборвала она. – Я тоже так делаю, и вы всегда говорили, что в этом мне нет равных. Я полагала, что вам, как никому другому, пришлось бы по вкусу облегчить карманы богача.

• Предыдущая
• 44/71
• Следующая