Связной - Бодров Сергей Сергеевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
– Здравствуй, Алик.
– Здравствуй.
– С выпиской тебя.
– Вам того же.
– Алик, тема насчет казны возникла.
– У кого?
– Костя спрашивает.
– Казну менты забрали. Пусть у них спрашивает.
– Алик, говорят, что не забирали. Надо возвращать казну как-то.
Что-то они там еще сказали, а Дина видела, как папины пальцы щелкнули окурком и тот полетел прямо на пиджак незнакомому парню.
– Поехали, пап, я писать хочу, – Дина застучала в окошко.
Парень посмотрел на Дину, потом на пиджак, но дядя Миша уже открыл дверь, папа сел, и они наконец поехали.
Дома уже все было готово, салаты нарезаны, рыба под фольгой. Света сидела на огромной кухне, следила за мясом в духовке, слушала музыку. Что-то их долго не было. Зазвонил телефон. Пока Света думала, подходить или нет, включился автоответчик, и бабушка заверещала:
– Наташенька, доча… Наташа, Алик, вы приехали, нет?..
– Нет, не приехали еще, – противным голосом сказала в трубку Света. – Ни Наташенька, ни Аличка.
Бабушка, видимо, смутилась, и Света продолжала подружелюбнее.
– Не знаю… Как ты? Чего делаешь?.. Не знаю я во сколько; как приедут, так вернусь… Ну да, еще чего… Да не буду я тут сидеть… Все, пока. Лекарства выпила? Давай.
Машина въехала во двор, как раз когда выгружались гости – Витек и Артур с какой-то девицей. Витек был с цветами и в костюме, все снова начали целоваться и поздравлять папу. Дина решила держать его за руку, чтобы было все-таки понятно, кто есть кто.
Света посмотрела в окно, потом на себя в зеркало и пошла открывать дверь. Гости с шумом ввалились. Сначала прибежала мама:
– Ой, доченька, мясо, наверное, пересохло все…
– Естественно. Его же не три часа готовят.
– Так там же ждали сколько! Ужас! Я уж измыкалась вся. – Мама вытащила противень.
– Ну привыкай, поди не в последний раз.
Мама не успела отреагировать – в дверях появился Алик.
– Привет, – улыбнулся он Свете.
– Привет.
– Привет, Свет, – помахал Толик.
– Здрасьте.
Потом прибежала Дина и попыталась ухватить какой-то кусок с тарелки.
– Можно не трогать? – ледяным голосом осекла ее Света.
– Ма-ам, а чего она тут командует?
– Иди за стол, сейчас все принесу, – вступилась мама. – Нечего куски хватать.
Мясо выложили, посыпали зеленью.
– Как бабушка?
– Нормально. Позвони ей.
– Ладно. Ну пойдем… А ты свеклу сварила?
– Сварила. И белье погладила вам.
– Да я бы сама погладила, Господи…
– Мужу своему рубашки погладь. Я их не трогала. И так уже как Золушка у вас.
– Доча, прекрати, пойдем, бери рыбу.
Гости выпивали, сидели кто где, Артур с девушкой курили что-то вонючее на балконе, музыка была хорошая. Алик и Наташа танцевали. Света выждала и помахала ей из коридора. Наташа выбежала.
– Пошла уже? Кур взяла? На деньги вот, бабушке отдай.
– Спасибо. Ну ты позвонишь?
– Позвоню завтра. Дину встретишь из школы?
– У меня тренировка.
– Хорошо, из музыкальной забери тогда. Наташа поцеловала дочку.
– Пока.
Дина, хотя ей пора уже было спать, рисовала за журнальным столиком. Рисунок предназначался папе в подарок и изображал кирпичное здание с решетками на окнах. Из одного окошка смело спускался на канате красивый человек с сигареткой в зубах. Внизу лежали поверженные враги и стояла небольшая девочка, похожая на принцессу.
– Ну вот, а Нина Павловна, причем у самой-то сын в аэропорту работает, что-то там по самолетам, какие-то перевозки, небось так там воруют, что мало не покажется, – нудела бабушка, раскладывая продукты.
Света особенно не слушала, смотрела по телевизору концерт Цоя и ела виноград. На столе стояли пакеты с едой, которые она принесла.
– И говорит мне, как же тебе, Нина, повезло, такой зять, так зарабатывает хорошо… Как будто она живете ними…
– А ты поменьше трепись со своей Ниной Палной.
– Я ей хоть слово сказала? Сколько он зарабатывает, чего он там делает… Я и сама знать не знаю… Нет, ну он же такой богатый, да как тебе повезло…
– Да уж, редкая удача.
– Ну, ладно тебе, Свет, парень-то он неплохой…
– Ага. Только ссытся и глухой.
– …И помогает все-таки, и продукты, и деньги дает…
– Ворованные. Хороших парней не сажают.
– Ой, сейчас знаешь как… Оговорил кто-нибудь, завистников знаешь сколько… Все-таки отпустили сразу почти.
– Денег заплатил, и отпустили. Ладно, дай послушать…
На экране, стиснув микрофон и глядя куда-то сквозь зал, пел Цой. Люди бесновались у сцены.
– Вот человек был… Ой, ба, почему только самые лучшие умирают…
Наташа не спала, лежала счастливая, смотрела в потолок. Алик обнимал ее татуированной рукой. Телевизор работал без звука, песня подходила к концу, народ махал майками и горящими зажигалками. Наташа дотянулась до пульта, экран погас.
Наташа со Светой заканчивали уборку, вытирали посуду.
– Мам, а он тебе посудомоечную машину не может купить?
– А зачем мне? – удивилась Наташа. – Что деньги-то тратить.
– Да, действительно. И так нелегко достаются.
– Ну что ты, в самом деле…
Наташа, кажется, расстроилась, вышла из кухни. Света вытерла последние тарелки, пошла прилегла к маме на кровать, перед телевизором. Переключила на биатлон.
– Мам, а ты на лыжах-то каталась хоть раз?
– Ну, в общем, да.
– Везет.
– Да ничего трудного, я не любила, правда.
Света горько усмехнулась.
– Тебе бы пацаном родиться. Стрельба, лыжи… Как в секции дела?
– «В секции…» Твоя дочь, между прочим, кандидат в мастера спорта. Уже месяц. Чтоб вы знали.
– Да ты что? Поздравляю, доченька, – Наташа погладила дочь по голове. – Ты вообще девочка у меня способная. Был бы еще отец нормальный, детство нормальное…
– О, Господи…
Наташа замолкла, стала красить ногти.
– Вот Динку бы, может, тоже в какую секцию отправить…
– Да уж не мешало бы. А то растет как сорняк.
– Ну, ты тоже уже! Она на скрипке занимается, к педагогу ходит, рисует.
– Ты ее рисунки видела? Ей скоро к психоаналитику ходить надо будет.
Наташа сушила ногти, смотрела женский журнал.
– Доченька, можешь мне сигаретку прикурить? А то ногти… Здесь в сумке. Только окошко открой.
Света прикурила, дала маме.
Еще немножко посмотрели биатлон.
Света жевала яблоко, Наташа рассматривала ногти на ногах.
– Вроде обещал в Австрию поехать, на горные лыжи.
– Шею там себе не сломай только. Я с Динкой сидеть не буду.
– Да нет, все вместе вроде.
Света взяла другой журнал, потом вдруг спросила:
– Любишь его, мам?
– Да.
– За что?
– Он мой муж.
– А папаша кто был?
– А папаши, считай, у тебя вообще не было…
Бух, бу-бух, гулко бухали выстрелы, и пули ложились в мишень. Под сводчатым потолком тира на матах лежали девочки. Тренер в наушниках и с биноклем что-то говорил Светиной соседке.
– А ты, Малахова, упор свободнее, что ты так вцепилась в ложе…
Потом подвинул Светину ногу.
– И не скреби ногой, расслабь ногу.
Бух, бух.
На улице, как всегда на железной загородке, ждал Леха.
Света вышла, он спрыгнул и поплелся за ней.
– Свет, а Свет…
– Ну, чего тебе?
– Может, это, в кино сходим?
– Я все кино уже смотрела.
– Ну, может, в кафе тогда?
– Ку-у-уда? У тебя деньги-то есть?
– Есть, – оскорбился Леха.
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
