Незнакомец в килте - Блэр Сэнди - Страница 30

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как, по-твоему, должен обходиться мужчина с женщиной, которая ему понравилась? — Ему следовало выяснить как можно скорее, поскольку священник войдет в тайный ход и начнет подсматривать в отверстие, как только он прикажет унести еду.

— Ну, я бы предпочла, чтобы мужчина дарил мне цветы и приглашал меня поужинать с ним и погулять на природе. Он разговаривал бы со мной по дороге или сидя на скамейке в парке. В общем, все в таком роде. Мы называем это «ходить на свидание».

Дункан ухмыльнулся. Что ж, пока все идет неплохо. Они поужинали и сейчас разговаривают.

— А в постели?

— О, ты опять за свое. — Бет тяжело вздохнула. — Что ж, я, как ты понимаешь, говорю не из собственного опыта, но мне всегда казалось, что мужчина не должен спешить. — Она застенчиво улыбнулась и пропела свою любимую песенку в стиле кантри о мужчине, который понял, что, когда занимаешься любовью с женщиной, не следует спешить. Допев песню до конца, Бет вновь покраснела и отвернулась. — Там, откуда я приехала, эту песню поет мужчина по имени Конуэй Туитти, и она очень популярна. Я всегда считала ее романтичной.

Какая же она все-таки странная, его жена, подумал Дункан. Странная и в то же время необыкновенно соблазнительная. И за какого же болвана она когда-то вышла замуж, если мечтает об исполнителе баллад с неспешными руками и смешной фамилией! Это он, Дункан, должен действовать нежно и медленно, и он сделает, как ей нравится.

Решив не забывать об этом, Дункан спросил;

— Как тебе новая книга?

— Новая книга? — Бет поиграла ножом и на секунду прикусила губу. — Она очень хорошая, но… На мой взгляд, она написана в чересчур… покровительственном тоне. — Видя, что он не понимает, Бет попыталась объяснить: — Там, откуда я приехала, к женщинам относятся как к равным.

— А у нас разве нет? — удивился Дункан.

Он отлично знал, что Великая хартия вольностей сделала это для тех бедняжек, которых угораздило выйти замуж за мужчин, отличающихся чрезмерной жестокостью.

Бет скептически взглянула на него, и Дункану это не понравилось, однако он решил, что сейчас не время спорить. В. конце концов, его цель — не доказывать свою правоту в подобных вопросах, а сделать Бет своею, иначе все погибло.

Надеясь усыпить ее бдительность, он взял руку Бет и повернул ее ладонью вверх. Некоторые утверждают, что глаза — зеркало души, однако и по рукам женщины можно очень многое о ней узнать. У Бет оказались изящные, необыкновенно женственные руки. Этими руками она отводила от него смерть. Если верить Ангусу, она еще и плакала над ним при этом. Уже одного этого больше чем достаточно, чтобы, когда он будет заниматься с ней любовью, обращаться с женой бережно и нежно, так, как ей нравится.

Дункан осторожно провел большим пальцем по ее ладони, отметив места, где вместо сожженной кожи успела вырасти новая, и поразился тому, насколько она мягкая.

— У тебя есть какие-то увлечения, детка? Бет ответила не сразу.

— Я люблю готовить и читать. А у тебя?

Он нахмурился. Стоит ли ей говорить? В конце концов, она не выдернула руку из его руки. Нет, пока не стоит.

— Мне достаточно и того, что я лэрд.

— Одна работа и никаких удовольствий? Но это так скучно…

Ухмыльнувшись, Дункан вскинул брови и прошептал:

— Я тоже так считаю.

Догадавшись, что он имеет в виду, Бет чуть не поперхнулась. Дункан осторожно похлопал женщину по спине и, когда лицо ее вновь приобрело естественный розоватый оттенок, спросил:

— Ты уже поела, детка?

Бет кивнула, и Дункан направился к двери.

Через несколько минут служанки убрали все со стола, и он запер дверь, а его жена вновь заняла полюбившееся ей место в углу.

Встав у большой кровати, Дункан протянул руку и прошептал:

— Иди ко мне, детка.

Бет покачала головой, и Дункан пожал плечами. Может, дать ей еще немного времени. В конце концов, ему все равно нужно раздеться и задуть все свечи, кроме одной. Нечего этому чертову священнику глазеть на то, как они занимаются любовью. Увидел, что все идет как положено, и ладно.

Сначала Дункан занялся свечами, справедливо решив, что, если его чересчур застенчивая женушка слишком рано поймет, каких размеров его мужское достоинство, она попытается увильнуть от выполнения супружеских обязанностей. Потом он попытался снять с себя рубашку и тотчас же застонал от боли.

К его удивлению, Бет тотчас же бросилась к нему на помощь:

— Дункан, у тебя опять откроется рана. Дай лучше я. Она осторожно сняла с него рубашку и, перебросив ее через руку, направилась с ней к двери, однако Дункан, схватив за запястье, притянул ее к себе.

— Нет, миледи, теперь уже точно пора. — Ухватив ее рукой за подбородок, Дункан запрокинул ей голову и запечатлел на лбу жены ласковый поцелуй. — Обещаю, что буду все делать медленно, так, как ты любишь.

Он положил ей руку на шею и тотчас же почувствовал, как бьется тонкая жилка. В следующий момент Дункан ощутил, как ног его коснулось что-то мягкое, и улыбнулся: оказывается, одного прикосновения достаточно, чтобы Бет выпустила из рук его рубашку.

— О, Дункан, — взмолилась Бет, упершись обеими руками ему в грудь, — я и в самом деле не хочу…

— Ш-ш, детка, не волнуйся. — Он ласково коснулся губами ее лба, век и услышал, как Бет прерывисто вздохнула. А когда его губы соскользнули с мягких щек и приблизились к ее губам, Дункан почувствовал, что Бет уже не так сильно упирается руками в его грудь.

Ага! Похоже, она не возражает против того, чтобы он ее поцеловал: быть может, ей это даже любопытно. Что ж, ему это только на руку. Он уже несколько дней смотрел украдкой на ее соблазнительно полные губы, задаваясь вопросом, каковы они на вкус.

Дункан провел языком по дрожащим губам жены, воздав должное сначала верхней, а потом пухлой нижней. При абсолютно невзрачной внешности Бет обладала очень красивыми губами, великолепно очерченными и полными. Целовать их — одно наслаждение. Он прильнул к ним сильнее, и Бет, ахнув, приоткрыла их.

Дункан не стал упускать такой возможности, и его язык скользнул к ней в рот. К его восторгу, от Бет вкусно пахло вином и мятой, а ее бархатистый язык медленно коснулся его языка. Он поцеловал Бет крепче, наслаждаясь ее шелковистым ртом и теплым женственным запахом, затем прильнул к ее губам со всей страстью, на которую только был способен, и услышал, как она застонала.

Дункан почувствовал, как у него исступленно забилось сердце. Он не помнил, когда такое происходило. Быть может, никогда.

Желание взметнулось в его груди жаркой волной, и он осторожно прошелся рукой по ее талии. Но едва он коснулся полной груди, как Бет замерла в его объятиях. Ага! Она ведь хочет, чтобы он действовал медленно. Что ж, так тому и быть.

Если повезет, то священник, спрятавшийся за стеной, уже довольно пьяненький и плохо соображает — не зря же Ангус накачивал его медовухой с самого полудня. Остается надеяться, что, когда они с Бет доберутся до главного, он уже вряд ли что-либо увидит и, конечно, потом не осмелится заявить, что между Дунканом и Бет ничего не произошло.

Выбросив мысли о священнике из головы, Дункан сосредоточился на стоявшей перед ним задаче — побороть застенчивость жены. Поскольку она не стряхнула его руку, он осторожно провел по упругой груди большим пальцем. И в тот же миг острая волна наслаждения накрыла его.

Дункан порывисто прижал жену к себе и ухватился пальцами за ее нежный сосок. Бет прерывисто ахнула, и Дункан еще крепче впился в ее губы поцелуем, с радостью отмечая, что ее дыхание стало горячее, а кожа теплее. Руки ее начали подниматься по груди к плечам, все выше и выше, потом обвились вокруг шеи, а пальцы зарылись в его волосы.

Застонав от наслаждения, Дункан положил здоровую руку на ягодицы Бет. В восторге оттого, что она ответила на его ласки, чего он никак не ожидал, он прижался к ней всем телом и начал медленно подталкивать ее спиной к кровати.

При его высоком росте — неоценимая вещь в бою — стоя заниматься с женщиной любовью было невозможно. Нужно, чтобы Бет оказалась на спине, и чем скорее, тем лучше.

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая